Костычев

Однажды Костычев поехал в Полтавскую губернию и посетил здесь большое имение «Карловку». Здесь уже много лет сеяли травы, причем самые лучшие результаты дала луговая овсяница — дикорастущий кормовой злак. Внимательно осмотрел Костычев все поля с посевами этой травы, расспросил рабочих, которые ее сеяли и косили, раскопал корневую систему, обратил внимание на почву. Оказалось, что луговая овсяница дает большие укосы прекрасного сена и очень засухоустойчива. «Посевы ее, — писал ученый об этой траве, — с большим успехом производятся в «Карловке» (вблизи Полтавы) и приспособленность ее к сухому климату доказана этими многократными опытами». Он заметил еще, что овсяница образует исключительно густую сеть мелких корешков в самом верхнем слое почвы и поэтому быстро содействует восстановлению ее комковатого строения. Но этим не исчерпывались достоинства новой кормовой травы: она давала дружные и буйные всходы, которые заглушали все сорные растения. «На пашне после нее совсем не будет пырея, все равно как после долголетней залежи», — писал Костычев.

Он каждое явление стремился оценивать многосторонне и только тогда стал усиленно рекомендовать овсяницу луговую, когда убедился в ее многих выдающихся качествах. Действительно, эта трава была засухоустойчива, хорошо восстанавливала структуру почвы, являлась одновременно надежным борцом с сорняками и давала много питательного сена. Исследования Костычева позволили ему говорить о необходимости внедрения новой русской кормовой травы на полях юга.

В консервативной среде русских помещиков замечательные предложения передового ученого не находили, однако, быстрого отклика. Кое-кто прислушивался к его словам, но многие прережнему предпочитали иностранные травы. Крестьяне же, задавленные нуждой, не имели возможности вводить серьезные улучшения в своем хозяйстве, да большинство из них, конечно, и не знало о работах Костычева. И хотя травы в степи во многих случаях, особенно на лугах, прекрасно удавались, посевы их не занимали и тысячной доли всей площади пашни. Говоря об удачных опытах травосеяния в некоторых районах черноземной полосы, А. В. Советов отмечал, что это «не больше, не меньше, как светлые точки на темном горизонте». Глубоко скорбел Костычев, видя эту отсталость, инертность сельского хозяйства родной страны.

«К сожалению, — говорил он, — до сих пор травосеяние в черноземных местностях составляет едва ли не самую слабую сторону хозяйства; считают обыкновенно, что посевы трав — очень рискованное дело, потому что очень часто они не удаются, так что посеянные травы даже не вырастают». Но все это — результат некритического перенимания заграничного опыта, и Костычев бичует этот дух подражательности: «Мы потерпели много потерь вследствие того, что обрабатывали наши поля по западноевропейским образцам; точно так же, по моему мнению, и в травосеянии мы терпим неудачи, потому что производим посевы трав почти исключительно по способам, указанным Западною Европою и пригодным для тамошнего климата и тамошних почв; но эти способы для нас, очевидно, мало пригодны».

Везде и всюду: устно и в печати, в серьезных научных сочинениях и в популярных трудах, в разговорах с управляющими крупных имений и с простыми русскими крестьянами, в Министерстве государственных имуществ и на заседаниях научных обществ — Костычев пропагандирует травосеяние, особенно для нечерноземной полосы.

В засушливых степях юга России травосеяние хотя и удавалось, однако далеко не всегда приносило ожидаемые результаты. Укосы сеяных трав нередко были невелики, но Костычев в своем увлечении травосеянием мало обращал внимания на эти неудачи.

Зимой 1885 года ученый организует цикл общедоступных лекций о русском травосеянии. Из отчета Лесного института мы узнаем, что Костычев «прочел 10 публичных лекций в Сельскохозяйственном музее о разведении кормовых трав и сохранении их урожаев»{ГИАЛО, фонд 994, дело 175, связка 109, опись 4, лист 45.}. Эти лекции читались в том же самом «Соляном городке», где Костычев пятнадцать лет назад ассистировал во время чтения Энгельгардтом его публичного курса экспериментальной химии. В первой своей лекции Костычев ярко показал значение травосеяния для России, продемонстрировал крупные научные успехи, достигнутые на этом поприще учеными и практиками.

— Я везде старался по возможности полнее воспользоваться данными из русской сельскохозяйственной практики, — заявил лектор уже на первом публичном чтении.

На большом числе прекрасно подобранных примеров показывал он многостороннее значение травосеяния для нечерноземной полосы России. Оно доставляет высококачественные корма для животноводства, оно же способствует повышению плодородия почвы. Хозяйственное и агротехническое значение трав неотделимо друг от друга.

Полевое травосеяние на юге имеет немаловажное значение: здесь мало естественных лугов; площадь степных сенокосов, в связи с ростом запашек, год от году уменьшается. Единственным источником сена во многих местах должны стать посевы трав. Но вот беда: иногда они дают хорошее сено, но бывает и так, что это сено никуда не годится, и скот его не поедает. Костычев рассказывал, что ему неоднократно приходилось слышать во многих местах России о низком качестве сена, полученного при скашивании искусственно посеянных трав. Но многие о тех же травах говорили совсем другое и не могли нахвалиться достоинствами сена. Некоторые думали, что это зависит от местных климатических и почвенных условий. Костычеву это объяснение казалось неверным. В каждой деревне он расспрашивает, когда здесь начинают покос, в каком состоянии находятся в это время скашиваемые растения — цветут ли они, или уже образовали плоды, отбирает всюду образцы сена и в своей лаборатории определяет в нем содержание белковых веществ, особенно нужных для животных, и клетчатки, которая является наименее питательной составной частью корма. Ученый убеждается в том, что качество сена зависит от времени косьбы. Уже в первой лекции он подробно — поделился со слушателями результатами этих чрезвычайно важных своих исследований:

— Нарастание органической массы в растении происходит только до известного возраста; когда растение достаточно разовьется, оно перестает принимать питательные вещества из почвы и в меньшем количестве поглощает их из воздуха; жизненная деятельность его направляется к образованию семян, которые развиваются в большинстве случаев из материала, накопленного в растении раньше. Накопление вещества прекращается, и происходит главным образом только его передвижение из различных частей растения к развивающимся семенам.

Очевидно, что наступление последнего периода и есть то время, когда следует начинать уборку кормовых трав; потому что с этого времени начинается накопление питательных веществ в семенах, иногда очень мелких и потому не имеющих особенных кормовых достоинств, между тем как другие органы растения — его стебли и листья — пустеют: из них исчезают (наиболее ценные питательные вещества и остаются опустевшие в значительной степени клетки, то-есть остается по преимуществу клетчатка, в значительном количестве одревесневшая.

Костычев указывал, что именно так происходит изменение химического состава у злаковых трав, а у бобовых оно идет иначе, и они даже в период цветения, а иногда и созревания плодов продолжают накапливать самые ценные в кормовом отношении азотистые вещества.

Таким образом, для каждой кормовой травы должно быть в различных местностях установлено свое наилучшее время косьбы. Этому очень важному в практическом отношении обстоятельству Костычев и посвятил свою первую лекцию. Она привлекла достаточно слушателей, но на следующую лекцию их собралось уже гораздо больше: слух о новых интересных публичных чтениях разнесся по Петербургу.

Вторая лекция была посвящена способам сохранения травяных кормов. Костычев изложил главнейшие методы сушки сена в разных частях России, разобрал их достоинства и недостатки. Но самое главное внимание он уделил новому и, по его мнению, очень важному способу сохранения кормов — силосованию. Оно заключалось в следующем: измельченная травяная масса набивалась в ямы, немного увлажнялась и хранилась здесь. При этом травяная масса подвергалась брожению и, изменившись от него в известной степени, потом уже долго сохранялась в одном и том же виде. Питательные достоинства такого корма оказались, по исследованиям Костычева, высокими, хотя сам процесс силосования приводил к некоторой потере питательных веществ.