ОбрАДно в СССР

—   АААААА!!!! — неожиданно заорала страшным голо­сом Наташа, в этот миг я врубился, что на поляну ворвалась стая волков и кабанов каннибалоф! Света и я, инстинктивно дернулись, причём таким нелепым образом, что она чуть не откусила — половину моего болта! Не чувствуя ацкой боли, я прыгнул к туристическому топорику, валявшегося рядом с костром, но тут же рухнул и чуть не умер от смеха.

Пока мы ацки поролись и валялись в грёзах дурмана, ФОСФОРНЫЙ ЛОСЬ без «ВСАДНИКа» забрёл на нашу по­лянку. К своей радости он обнаружил целых три ведра грибоф, которые стал с аппетитом уплетать, тихо причмокивая! Обкуренную Наташу пробил «шугняк» и она приняла «APT объект», за МОНСТРА из АДа. По всей видимости, утрен­ние лоси, тоже, как и Наташа, до этого — нажрались волшеб­ных мухоморов!

Пару удароф граблями по ушам, по хребту и по жопе, и вот уже «APT объект» ломитца во весь опор — сметая буре­лом и ёлки. Я только сейчас заметил, что мои ноги были все в крови, а на болте царапины. Остатки водки пошли на дезин­фекцию, плюс к этому, Света организовала примочки из це­лебных трав и растений, в которых дико разбиралась. Мне сразу стало хорошо...

Мы распрощались недалеко от лагеря и счастливые раз­брелись в разные стороны...

—  Вот это деньки! — я присел на курительную скамейку, достал сигареты OPAL и тут же задымил. Под воздействием тобака, вернулся «флэш бэк прихода».

Я снова зазырил небо и обнаружил, что все его краски дико смягчены; светлы и не ярки. Такое впечатление, что на всем лежит какая-то печать трогательной кротости. В такие дни жар так силен и так «ацки парит», но вот дунул ветерок и его как-бы сразу нету. Раздвигается накопившийся зной, и вихри-круговороты высокими белыми столбами гуляют по дорогам через всю пашню. В сухом и чистом воздухе пахнет полынью, сжатой рожью, гречихой и даже за час до полуночи я не чувствовал никакой сырости...

ПСКОВСКАЯ ПРОВОСЛАВНАЯ МИССИЯ

Как только войска Вермахта вступили на территорию СССР, сотрудниками НКВД, начался массовый отстрел дей­ствующих и катакомбных священников, а также сочувст­вующие иосифлянскому движу. Пагубность такого курса на уничтожение религии, особо зримо проявилась в первые же месяцы Великой Отечественной войны. Под раздачу попали, также мусульманские муфтии и буддисты, которые находи­лись в 5000 км от театра военных действия. Злой участи из­бежали, лишь особо приближённые к протодиакону Иакову Абакумову — родному брату начальника СМЕРШа! Иллю­зии об успешном и повсеместном «преодолении» религии, победа «безбожного движения» рассеивалась, уступали ме­сто правде жизни — миллионы верующих, уставшие от адми­нистративного диктата, надеялись, что уж сейчас-то их внут­ренние убеждения оставят в покое, дадут возможность мо­литься и верить так, как жаждет их душа, измученная горем и бедой. Тем самым в условиях войны резко обострилось про­тиворечие между возросшей потребностью в удовлетворе­нии религиозных чувств и возможностями для этого.

С первых дней вторжения Немцы откровенно готовились обратить Церковь против советов. У себя дома фюрер не жа­ловал католических священников, и приравнивал их к пара­зитам и мошенникам. Но, на захваченных землях России, он по тактическим соображениям приказал религиозные чувст­ва верующих не оскорблять. Сами гитлеровцы храмов не от­крывали, но когда в Управы с такой просьбой обращались ве­рующие, разрешения давались немедленно. В Харькове при Областной Управе оккупанты создали даже Комиссию по де­лам религии, дико благосклонную к русскому православно­му духовенству. В Пскове начала действовать «Псковская Православная Миссия», которая открывала церкви, печатала богослужебные книги и вела религиозное обучение детей. На Украине, в захваченных русских областях число вновь откры­тых храмов исчислялось сотнями. Нашлись готовые служить священники, а вскоре обнаружились и архиереи.

Именно благодаря вторжению немцев в Россию, мы обя­заны значительными послаблениями, предоставленными большевиками Церкви — фактически, восстановлением цер­ковной структуры Московского Патриархата. Главная при­чина была в том, что гитлеровцы открывали на оккупиро­ванных территориях закрытые большевиками храмы. Увы, советский Савл не стал Павлом, и безбожники остались без­божниками: Церковь им была нужна лишь как пропагандист­ский инструмент, мобилизующий русских людей на борьбу с мифическими оккупантами и создающий у союзников иллю­зию восстановления гражданских свобод в СССР.

В первые дни вторжения группа прибалтийских архиере­ев, во главе с митрополитом Литовским Сергием Воскресен­ским — прибалтийского экзарха Московской Патриархии, который в 1940 году приехал из Москвы, тут же послала при­ветственную телеграмму Гитлеру. Фюрер его тут же наделил полномочиями и разрешил открывать любые церкви, в том числе и ацкова БУДУ

Митрополит Сергий (в миру — Дмитрий Николаевич Вос­кресенский) родился 26 октября 1897 г. В 1907—1917 гг. учил­ся в Московском Духовном училище, окончил Духовную семи­нарию и Духовную академию. В 1923 г. учился в Московском университете, но был исключен как «чуждый элемент» и аре­стован за антисоветскую пропаганду. В 1925 г. принял монаше­ство. С 1933 г. он епископ Коломенский, с марта 1941 г. — ми­трополит Виленский и Литовский.

Так как во время войны, вся религия находилась в веде­нии не тылового, а военного немецкого командования, кото­рое не занималось проведением Розенберговской политики по отношению к населению, то в середине августа 1941 г. эк­зарху Сергию удалось установить контакт с командованием группы армий «Север». Вскоре он получил разрешение на­править православных миссионеров в занятые российские области для создания «Православной Миссии в освобожден­ных областях России». Организация миссионерской работы на Северо-западе России стала теперь главной заботой ми­трополита Сергия. Центром миссии стал Псков. Вскоре на оккупированную немцами Псковщину, прибыла целая мис­сия из 15 священников-эмигрантов из Прибалтики и выпуск­ники парижского «евлогианского» Богословского института. Миссию возглавляли поочередно проторей Сергий Ефи­мов, затем прот. Николай Коливерский и прот. Кирилл Зайц. Хотя все храмы на этой территории были ранее закрыты или разрушены большевиками, религиозный подъем народа был столь огромным и неожиданным для Парижских эмигрантов, что один из них сохранил такое впечатление о первом бого­служении:

— «...Нам показалось, что не священники приехали ук­реплять народ, а народ укрепляет священников»...

Владыка Сергий также взял на себя окормление право­славного населения областей, прилегавших к его экзархату и занятых немцами, которые относились к юрисдикции Лиенинградского митрополита. Это было законно с точки зрения канонического права, так как митрополит Ленинградский Алексий (Симанский) оказался в блокированном Ленингра­де. В итоге, Псковская миссия охватила Псковскую, Новго­родскою, отчасти Ленинградскую и Тверскую область — то есть, те территории, откуда шла — «РУСЬ ИЗНАЧАЛЬНАЯ и ЯЗЫЧЕСКАЯ».

Первый храм открытый Псковской миссией в Ленин­градской области, состоялся 19 сентября 1941 г. в посёлке Тайцы, в местной церкви святого Алексия. Храм был закрыт в 1939 г. и превращен в клуб, а уже в сентябре 1941 г. мест­ные жители добились разрешения германской администра­ции открыть любимую церковь. Вскоре рядом с ней запы­лал огромный костер — прихожане выносили из храма под­шивки советских газет, портреты Ленина, Сталина и т. п. и бросали все это в огонь. Военнослужащие Вермахта находив­шихся в Тайцах, помогли побелить стены храма и изготовить для него кресты. Из соседней Александро-Невской церкви в Алексеевскую были перенесены чудом сохранившиеся там иконостас и утварь. На первую службу вместе с местными жителями пришли немецкие солдаты, а церковный хор часто приглашали для выступления в германский санаторий, раз­местившийся в бывшей усадьбе Демидова.

Интересный случай был в Вырице, которая в годы вой­ны, стала крупнейшим церковным центром Гатчинского бла­гочиния, Ленинградской епархии, на которой действовали пять храмов и два монастыря. Накануне войны все вырицкие церкви были закрыты, и первые богослужения возобновились в конце августа 1941 г. в храме Казанской иконы Божией Матери. Эта высокая деревянная церковь чуть не погибла при отступлении советских войск. Была послана специаль­ная команда для ее подрыва, как возможной цели для навод­ки немецкой артиллерии, но офицера, которому было пору­чено руководство акцией, войдя в церковь, ударило молнией, он умер, а солдаты в панике разбежались. Успех миссии пре­взошел все ожидания. Во всей Псковской области после бо­гоборческого режима советской власти к 1941 году из 1200 осталось всего 2 действующих храма и церковная жизнь фак­тически умерла. За время существования миссии в огромной области, было открыто больше 400 приходов. Кроме чисто религиозной деятельности, велась просветительная и соци­альная благотворительная работа, которая является основой для продвижения миссионерской работы. В конечном итоге на оккупированных территориях СССР фашисты открыли 10 тысяч церквей, 99% которых, были закрыты наступившей Со­ветской армии.