Александр Васильевич Суворов

С помощью своего необычайного влияния на войска, Суворов добивался от них всего, чего только может добиться любимый и пользующийся полным доверием полководец. Вдохновляемая Суворовым, русская армия забывала о лишениях, о голоде, об усталости, о зиме и холоде. Сила морального духа войск преодолевала все. Дух войск, их нравственная стойкость торжествовали над трудностями и невзгодами. Когда раздавался сигнал к атаке, больные подымались со своих коек и становились в ряды, раненые продолжали сражаться, пока в них теплилась) хоть искра жизни.

Суворовские ветераны внушали новобранцам святое правило бойца – строжайшее соблюдение дисциплины.

В тактических указаниях гарнизону Кинбурна Суворов писал: «Субординация или послушание – мать дисциплины или военному искусству».

В понимании Суворова дисциплина – это прежде всего четкий воинский порядок. Каждый должен быть на своем месте и делать свое дело – в этом залог успеха.

Вместе с тем Суворов беспощадно боролся со всеми проявлениями мародерства. Он не устает подчеркивать в приказах недопустимость причинения обид (не вызванных военной необходимостью) мирным жителям.

В 1793 году, узнав, что в Молдавии арнауты грабят население, Суворов приказал наказать виновных, принять строгие меры к неповторению подобного и «удовлетворить обиженных».

Выше мы приводили его приказ, изданный в 1794 году в Польше. Насколько восприняли лозунг охраны мирных жителей боевые соратники Суворова, видно из приказа генерал-поручика П. С. Потемкина (от 22 августа 1794 г.): «…Пребывающих спокойно (обывателей. – К. О.) щадить и нимало не обидеть, дабы не ожесточить сердца народа и притом не заслужить порочного названия грабителей».

За два месяца до смерти, 7 марта 1800 года, Суворов писал Гримму: «Вот моя тактика: храбрость, мужество, проницательность, предусмотрительность, порядок, мера, правило, глазомер, быстрота, натиск, гуманность, умиротворение…»

Эта обобщенная характеристика суворовского военного творчества, сделанная им самим, чрезвычайно интересна. Вопреки многим «авторитетам», особенно иностранным, изображавшим русского полководца кем-то вроде кулачного бойца, всегда ломящегося напролом, Суворов подчеркивает решающую роль таких качеств, как проницательность, предусмотрительность, порядок, мера, правило.

Более известна, так сказать, сокращенная формула суворовского полководческого искусства: глазомер, быстрота и натиск. Под глазомером Суворов понимал способность быстро ориентироваться в обстановке и принять правильные решения. Верный своему правилу бить врага до полного его разгрома, Суворов говорил: «Глазомер: оттеснен враг – неудача; отрезан, окружен, рассеян – удача».

Раскрывая понятие «быстрота», Суворов еще раз подчеркивает, что надо стремиться нанести смертельный удар по живой силе врага; именно к этому должны быть направлены основные усилия. «Быстрота: атаковать неприятеля, где бы он ни встретился, вся земля не стоит даже одной капли бесполезно пролитой крови, почему: где тревога – туда и дорога, где ура – туда и пора; голова хвоста не ждет» (то есть при стремительном нападении авангард должен атаковать, не дожидаясь подхода всех сил. – К. О.).

И, наконец, в понятии «натиск» Суворов выдвигает на первый план взаимную поддержку в бою: «Сам погибай, а товарища выручай. Решимость у бога получай».

Разумеется, обе приведенные лаконические характеристики суворовских военных методов дают лишь самое общее представление о сущности этих методов. Уложить в несколько строчек итог размышлений и полувекового опыта гениального полководца невозможно. Но важнейшие требования военного искусства Суворова коротко сводятся к следующему:

Обучение войск должно происходить под непосредственным руководством командования, являясь его прямой обязанностью.

В процессе обучения нужно приучать личный состав равняться по лучшим.

Необходимо воспитывать высокий моральный уровень армии, готовность к лишениям, трудностям, опасностям, готовность бестрепетно погибнуть с честью, если этого потребуют родина и долг.

При этом от войск требуется не тупое выполнение приказов, не безразличное послушание, а сознательное отношение каждого воина к проводимым операциям, требуется инициативность каждого командира и бойца.

Колоссальная фигура Суворова не возникла из ничего. Как всякий гений, Суворов в своей деятельности опирался на опыт предшественников, обобщая, углубляя и развивая его. Не касаясь здесь западноевропейских военных деятелей, влияние которых на Суворова было очень невелико, отметим, что у непосредственно предшествовавших ему русских полководцев он находил неисчерпаемый кладезь идей и практических мероприятий, к тому же проверенных опытом.

Таков, прежде всего, Петр I, «первый полководец своего века», как именовал его Суворов. Петр прочно утвердил национальные основы устройства русской военной силы, внедрял строгую, но разумную дисциплину, требовал ответственного, инициативного поведения во время боя («Не держаться устава, яко слепой у стены… но действовать с разумением»). Петровский «устав воинский» был тщательно изучен Суворовым, и следы его отчетливо видны в «Науке побеждать».

Выше приходилось уже касаться роли реформ Г. А. Потемкина в предпринятом Суворовым преобразовании армии. Не мог не оказать на него воздействия проницательный, прекрасно понимавший специфику русской армии и умевший завоевать популярность среди солдат П. С. Салтыков. Но наибольшее влияние имел на него тот, под чьим начальством он начал свой боевой путь и совместно с которым прослужил под русскими знаменами 40 лет, – П. А. Румянцев.

Именно Румянцев впервые ввел построение мелкими «кареями» (каре), которое Суворов с блестящим успехом применял против турок. Небольшие батальонные и даже ротные каре, не окружавшие себя более рогатками, отличались большой маневренностью и легко переходили от обороны к наступлению. Румянцев уменьшил обоз, упорядочил разведку, усилил и организовал кавалерию. Он сократил и упростил ружейные приемы, приучал войска к маршам в колоннах, к четким перестроениям; он обратил большое внимание на разведку. «Для восприятия в потребном случае супротивных мер против своего неприятеля есть в том одна из главных должностей военачальника, чтобы стараться узнать его положение, силы и способы к действиям», писал Румянцев. Он был провозвестником активной, решительной тактики: «С малым числом разбить великие силы – тут есть искусство и сугубая слава», или: «Я того мнения был и буду, что нападающий до самого конца все думает выиграть, а обороняющийся оставляет в себе страх соразмерно сделанному на него стремлению». Румянцев поощрял действия кавалерии холодным оружием и т. п.

Выработанный в 1770 году Румянцевым «Обряд службы» введенный впоследствии во всех полках, содержал в себе целый ряд новаторских и прогрессивных положений. Еще болег ценной является написанная Румянцевым в 1777 году «Мысль о состоянии армии», где имеются высказывания о необходимости тактического обучения, о важности соблюдения чистоты, о постановке врачебного дела и т. д.

Деятельность Румянцева дала богатые плоды. В начале 70-х годов XVIII века, когда военное искусство Суворова только формировалось, один из румянцевских выучеников, С. Р. Воронцов, выпустил «Инструкцию ротным командирам», свидетельствующую о том, что передовое офицерство жадно впитывало наставления Румянцева. Воронцов подчеркивал, что надо уважать рядовых, «дабы честь, заслуженную полком… каждый солдат на себя переносил».

Особенно ценно было то, что Румянцев являлся не только теоретиком, но и практиком: его блестящие победы при Ларге и Кагуле были осуществлением его воззрений. [147]

И все же, отмечая предшественников Суворова, отдавая должное их заслугам и влиянию их на формирование взглядов Суворова, следует признать, что ни в ком из них не было такой ослепительной яркости военного дарования, такой необычайной власти над душами солдат; никто из них не подверг такой всесторонней и глубокой ревизии всю систему военного дела; никто из них не сумел построить такую мощную армию; и уж, конечно, никому из них не было дано то гениальное проникновение в «науку побеждать», то знание секрета победы, которое с такой уверенностью и безошибочностью столько раз демонстрировал Суворов.