Итоги Второй мировой войны. Выводы побеждённых

Одной из труднейших проблем всякой парашютно-десантной операции является снабжение сброшенных с парашютом или высаженных с самолетов и планеров войск. Снабжение боеприпасами должно осуществляться в первую очередь, даже в ущерб продовольственному снабжению. Стрелок-парашютист обязан уметь голодать в боевой обстановке. Во время первого боя немецкие парашютисты, как правило, получали продовольствие лишь в исключительных случаях: приходилось ограничиваться носимым запасом продовольствия, а после приземления прямо в бою добывать его самым примитивным способом в окружающих населенных пунктах. На острове Крит в первые два дня боев в отдельных местах возникали настоящие кризисы снабжения. Объясняются они преимущественно тем, что стрелки-парашютисты заранее не научились расходовать боеприпасы как можно экономнее. Открывать огонь со средней дистанции стрелок-парашютист не должен уже потому, что он ограничен в боеприпасах. Он обязан научиться открывать огонь внезапно и лишь с ближних и ближайших дистанций. Хороший стрелок-парашютист всегда стремится достичь решающего успеха, ведя огонь с ближайшей дистанции и в рукопашном бою. Немецкие парашютисты; действовавшие в горном районе Эйфель во время наступления в Арденнах, смогли продержаться шесть дней только потому, что, несмотря на неоднократные атаки американцев, они выжидали и не открывали огня до самого последнего момента.

Стрелки-парашютисты всегда действуют в обстановке неизвестности, вступая в борьбу с превосходящими силами противника. Лучшим союзником в этих условиях является их собственная выдумка. Самое основное, к чему они должны стремиться, — это ввести противника в заблуждение, прибегая для этого к самым различным из дозволенных военных хитростей. В ходе последней немецкой десантной операции в 1944 году в Арденнах очень оправдало себя беспорядочное сбрасывание ночью с парашютами соломенных чучел. Этим самым удалось сбить противника с толку и расстроить его оборону.

Проблема выброски парашютистов

Первой предпосылкой для успеха любой десантной операции является доставка парашютиста на то место, где он должен действовать и выполнять свои задачи. Это зависит не только от действий самих стрелков-парашютистов, но также и от умения и выдержки летчиков, доставляющих десант в район боевых действий. Десантники вообще склонны в случае своей неудачи сваливать вину на летчиков и в особенности на наблюдателей, которые должны отыскивать место для выброски парашютистов и подавать сигнал к прыжку. К сожалению, не все ответственные командные инстанции германских ВВС полностью сознавали значение правильного подбора и тщательного обучения наблюдателей. Нередки бывали случаи, когда командиры авиационных и парашютных частей назначали в качестве парашютных наблюдателей совершенно неподходящих людей, которых потом приходилось спешно «снимать» с поста. Создавалось такое впечатление, что главное командование ВВС уделяло больше внимания обучению бомбардиров, чем наблюдателей парашютных войск, думая, вероятно, что последствия неточного бомбометания являются более тяжкими, чем последствия неточного сбрасывания парашютистов. Часть потерь парашютных войск на острове Крит, несомненно, следует объяснять ошибками при отыскании района выброски парашютистов. В результате этих ошибок большое количество десантников спрыгнуло в море и в искусственное озеро Аликиану и утонуло. Последняя операция немецких парашютистов в декабре 1944 года не имела успеха вследствие полной неопытности наблюдателей. Из 1200 человек только 300 спрыгнули в предусмотренном месте, а первые парашютисты этого десанта, район выброски которого находился южнее Эйпена, были сброшены в районе Бонна.

Подобные «ошибки» наблюдателей следует объяснять не только неправильным подбором и, следовательно, недостаточными личными качествами или недостаточным обучением, а большей частью отсутствием взаимодействия между парашютистами, наблюдателями и летчиками в период боевой подготовки и во время тренировок перед вылетом на задание. Парашютный наблюдатель не знал своих парашютистов, которым он давал сигнал для прыжка, а те в свою очередь не знали своего наблюдателя, от умения которого зависели не только успех их действий, но и в значительной степени их жизнь. Летчики и наблюдатели знакомились со своими десантниками только перед самым началом боевых действий. Стрелок-парашютист испытывал при этом чувство кавалериста, который, не зная коня, садится на него перед самой атакой, и тот галопом несет его на противника. Немецкая транспортная авиация играла во второй мировой войне роль «мальчика на побегушках». Транспортные самолеты предоставлялись кому угодно и для чего угодно, однако получить их для обучения стрелков-парашютистов было трудно. Требования командования парашютных войск о закреплении во время тренировок и на маневрах летного состава и наблюдателей за определенными парашютными частями и подразделениями, с которыми им приходилось работать вместе, остались без ответа.

Место, характер, высота высадки и курс полета обсуждались командиром парашютного десанта с командиром авиационной транспортной группы еще до операции, и на основе этого обсуждения отдавался приказ. Как правило, решающее слово здесь — даже при операциях крупного масштаба — принадлежало командиру батальона. Он получал определенную боевую задачу и для выполнения ее устанавливал по своему усмотрению район высадки. Командир полка, как правило, не вмешивался в его решение. Опыт парашютно-десантных операций немецких, а также союзных войск показал, что при выборе батальонного района выброски постоянно подтверждалась правильность старого военного принципа, что простейшее решение обещает наибольший успех. Еще на острове Крит тактика расчленения парашютно-стрелкового батальона и распределения его по нескольким районам высадки оказалась ошибочной. Чем компактней была высадка по времени и пространству, то есть чем короче был промежуток времени, требующийся парашютистам для приземления, и чем меньше был район, в котором сбрасывался парашютный десант, тем вероятнее был успех. Массированное сбрасывание парашютистов обеспечивало им превосходство по крайней мере в районе высадки, который они вначале должны были очистить от противника и захватить и уж только потом думать о выполнении другой (своей собственной) боевой задачи. При этом, конечно, приходилось мириться с тем обстоятельством, что мелкие и мельчайшие подразделения внутри одного крупного десанта при этом часто сбивались с пути и теряли управление.

Боевые действия парашютистов на острове Крит показали, что пытаться строить боевые порядки сбрасываемого десанта еще в воздухе путем тщательного выбора целого ряда ориентиров совершенно невозможно. Построение боевого порядка десанта можно производить только на земле, после приземления. Это являлось первой задачей всех командиров до командира батальона включительно, и выполнить эту задачу они могли лучше всего в том случае, если прыгали первыми. Командирам батальонов и рот, которые прыгали раньше своих солдат, удавалось быстрее собрать свои подразделения и увереннее держать их в руках. Такие командиры могли не бояться, что, появившись в районе высадки, они найдут свои подразделения в беспорядке. Нечего и говорить, что, прыгая первым, такой командир решительно поднимал морально-боевой дух своих солдат. Старое положение о том, что пехотой можно командовать, только находясь впереди нее, нашло себе новое подтверждение в опыте, полученном командирами парашютных десантов.

Определение высоты, с которой должна производиться выброска, зависит в одинаковой мере от тактической обстановки и от уровня технической подготовки высаживающейся части или подразделения. Высота прыжка должна быть тем ниже, чем более сильную оборону и, в особенности, сильную противовоздушную оборону противника рассчитывает встретить командир парашютного десанта. Высота в пределах 60-120 м затрудняет противнику борьбу с парашютистами в воздухе. Кроме того, малая высота обеспечивает необходимое для боя сосредоточение десантирующей части на земле сразу же после прыжка. Правда, некоторые парашютисты боятся прыгать на малой высоте, так как с уменьшением ее обычно увеличивается количество повреждений. Опыт второй мировой войны учит, что при высоте прыжка 60 м потери от повреждений при прыжке составляют 20 %, даже если речь идет о войсках, специально обученных и натренированных для такого прыжка. Имеются сведения, будто бы русские сбрасывали свои специальные парашютные войска без парашютов с высоты 5-10 м в глубокий снег. [84]