Эйнштейн

Паули - Эренфесту, 29 сентября 1929 года: «Не верю ни одному слову в этом параллелизме; Господь, помоему, совсем оставил беднягу Эйнштейна». Самому Эйнштейну, 19 декабря: «Я готов держать пари, что самое позднее через год Вы откажетесь от абсолютного параллелизма так же, как Вы отказались раньше от аффинной геометрии». Еще одному коллеге, Джордану, 30 ноября: «Эйнштейн, говорят, на Берлинском коллоквиуме нес жуткий вздор о параллелизме… С таким мусором в голове он может произвести впечатление только на американских журналистов». Насчет американцев Паули не ошибся, да и англичане от них не отставали, Эддингтон писал Эйнштейну: «Вас, может быть, позабавит известие о том, что один из крупнейших универсальных магазинов в Лондоне (Селфридж) поместил в витрине Вашу статью (те самые шесть страничек в ряд на одном стенде), чтобы прохожие могли прочесть ее от начала до конца».

Советский физик Ю. Б. Румер в Геттингене написал работу по теории относительности, используя понятие пятого измерения. По его словам, он просил Эйнштейна помочь опубликоваться, а тот отказал (так что не любого еврея Эйнштейн поддерживал). Румер был довольно посредственным физиком, но обладал литературным даром, вот его отчет о встрече с Эйнштейном:

«Звоню, говорю прислуге, что получил от Эренфеста телеграмму к такомуто дню, в такойто час прибыть. Меня просят пройти в гостиную. Я вхожу и поражаюсь структуре этой гостиной. Огромный портрет Теодора Герцля, основателя сионизма. Страшно поразившая меня мелкобуржуазная обстановка, довольно безвкусная. Стоят две огромные копилки, в которые все посетители Эйнштейна обязаны в зависимости от состояния чтонибудь опустить. Вскоре заходит фрау Эйнштейн и говорит, что профессор сейчас выйдет. И вот, в ее присутствии, входит человек. Он был в морской фуфайке, так как только что вернулся с прогулки на яхте. Меня поразили в нем удивительно грубые, мясистые черты лица… Он сказал, что Эренфест ожидает наверху, и повел меня на чердак… Эренфест был там и сказал: „Давайте разбираться в вашей работе“.

А потом началось то, что они называли Advocatus Diabolis - адвокат дьявола. Они выискивали возражения, считая, что я отвечу. Если я не мог ответить (а вопросы задавали, конечно, трудные), они сами искали ответы. Потом они друг с другом начинали спорить, и так они пытались пробиться в этом направлении. Это было довольно долго (около двух часов) и довольно мучительно. Дело происходило так: Эренфест, закрыв рукой глаза, лежал на спине на кушетке, которая там стояла, и вопрошал как оракул: „А что вы думаете по такому поводу?“ А Эйнштейн ходил довольно нервно по комнате, иногда останавливался и руками в задумчивости водил по потолку или опирал лоб о косяк двери и застывал в таком виде. Ему только что запретили курить, он очень страдал от этого и все время сосал пустую трубку. Тут пришел скрипичный мастер и с ним начался какойто совершенно феноменальный разговор о скрипке. Один говорил, что деку так нужно делать, а другой - этак…»

Румер счел, что Эйнштейн глуповат, раз не оценил его идею; гораздо скромнее был Циолковский, идейный противник Эйнштейна (ограничение на скорость света мешало дальним космическим полетам). В апреле 1927 года он писал В. В. Рюмину: «Меня очень огорчает увлечение ученых такими рискованными гипотезами, как эйнштейновская». В 1929 году Александр Шерешевский, работавший в команде немецкого инженера Германа Оберта над созданием ракет, сообщал Циолковскому: «Эйнштейн снова читает в Университете. Он с интересом прочтет Вашу ньютоновскую механику атома…» Но Циолковский работу не послал, а между строк письма Шерешевского карандашом написал: «Боюсь…»

Тем временем американский астроном Эдвин Хаббл поставил точку в одном из ученых споров, доказав, что Вселенная расширяется: это было подтверждено его наблюдениями в обсерватории МаунтВилсон и соответствовало идеям Фридмана и бельгийца ЖоржаАнри Леметра, которые в конце 1920х годов независимо друг от друга построили принятую ныне модель Вселенной. Около пятнадцати миллиардов лет назад она изверглась из точки в результате Большого взрыва (термин позднее придумал Фред Хойл), разметавшего в стороны пространство и материю, и сейчас галактики продолжают разбегаться. Эйнштейну очень не нравился взрыв, но еще больше не нравилась точка (сингулярность) - откуда она взялась? У всякого явления должна быть понятная причина… Но оспорить Хаббла он не мог.

Близилось его пятидесятилетие. По инициативе Плеща берлинский магистрат решил подарить ему дом. Но вышел скандал: выбрали дом, где жил другой человек, и тот, естественно, отказался съезжать. Еще несколько вариантов перебрали - ничего не получалось. Эльза стала искать место, где можно построить новый дом. В начале марта Эйнштейн сбежал от корреспондентов на виллу Плеща и там работал; только семья знала, где он. Утром в день рождения позвонила Эльза - он, по свидетельству Плеща, отказался разговаривать, так был занят расчетами. Вечером семья все же приехала, и юбиляр даже принял одного журналиста - из «НьюЙорк таймс». Любопытно, что в этот день он нашел время написать знакомому, министру финансов Рудольфу Гильфердингу, что надо бы принять в Германии изгнанника - Троцкого. Вернувшись домой, нашел поздравления от японского императора, президента США и прочих; сионисты сообщали, что назвали парк в его честь.

В апреле они с Гольдшмидтом подали заявку на слуховой аппарат (получили патент 10 января 1934 года); в те же дни Эйнштейн выступал на открытии выставки радиовещания и звукозаписи. Тогда же в СССР вышел первый номер журнала «Изобретатель» - Эйнштейна попросили написать статью. В ней видна тоска человека, измученного патентоведами: «Зачастую изобретатель не может заниматься своей деятельностью, отдаться своему призванию изза того, что ему приходится затрачивать все силы, время и средства на отстаивание своего монопольного права… В плановом хозяйстве оно должно заменяться систематическими поощрениями и стимулированием».

Эльза нашла участок для постройки дома - рядом с дачей Плеща, в деревне Капут близ Потсдама, между двух озер, образуемых рекой Хафель. Лес, идиллическая местность, около трех тысяч жителей - садоводов и рыбаков. Пустой участок по улице Вальдштрассе, 7, принадлежал семье архитектора Штерна, чья жена была подругой Эльзы, и граничил с участком, на котором Штерны жили. Чудесный вид с холма, причал для яхты в нескольких минутах ходу, а Эйнштейн давно мечтал о яхте. Местные власти согласились купить участок у Штернов и подарить Эйнштейнам. Но один член муниципалитета возражал - опять вышел скандал в газетах. Тогда Эйнштейн обратился к бургомистру: «Человеческая жизнь коротка, а власти действуют медленно. Моя жизнь, я чувствую, тоже слишком коротка, чтобы я мог приспособиться к Вашим методам. Я благодарю Вас за Ваше дружественное намерение, но сейчас день моего рождения уже позади, и я отказываюсь от подарка».

Участок оплатили сами, прикупив еще полосу государственной земли (записали землю на Илзе и Марго). На это ушли почти все сбережения, на строительство едва осталось, так что плакали мечты Эльзы о большом каменном доме. Архитектором стал молодой Конрад Ваксман, пообещавший выстроить по заказу Эйнштейна дом из сосны и ели в виде бревенчатой хижины, но с большими французскими окнами и плиточной крышей. 21 июня Эйнштейны получили разрешение на постройку и сняли квартиру в Капуте, чтобы быть поближе; за строительством в основном наблюдала Эльза. Дом получался не очень большой. С северной стороны - вход в холл первого этажа. Дальше гостиная с камином и прямым выходом на крытую террасу на южной стороне дома, потом комната Эльзы, кабинет и спальня Эйнштейна, кухня, санузел. На втором этаже - комнаты для Марго, Дюкас, Майера, гостей. Центральное отопление, на кухне газовая печь, холодильник (не своего изобретения, а обыкновенный); чтобы сэкономить деньги, мебель привезли из городской квартиры, а шкафы Ваксман сделал встроенными - опять экономия.

В мае Эйнштейн читал лекции в Бельгии и получил приглашение на музыкальный вечер от королевы Елизаветы Баварской (1876-1965), жены короля Альберта I, покровительницы наук и искусств; в течение всей жизни она останется его единственным другомженщиной. 28 июня он получил недавно учрежденную Немецким физическим обществом медаль Планка (сказал на вручении: «…я восхищаюсь работами физиков молодого поколения, объединенными под названием квантовой механики, и верю в правильность этой теории. Я только считаю, что ограничения, приводящие к статистическому характеру ее законов, должны быть со временем устранены»). 8 июля приехал в Цюрих на 16й сионистский конгресс, который принял решение основать Еврейское агентство, куда вошли бы и Всемирная сионистская организация, и «сочувствующие» вроде Эйнштейна. (Попутно встретился с Милевой, обсудили здоровье Эдуарда, с ним самим общался вроде бы без особых проблем.) Сам Эйнштейн на конгрессе говорил о «храбром и преданном меньшинстве, тех, кто называет себя сионистами» и «нас, прочих» - но в общем он, кажется, так никогда и не понял разницы меж сионистами и «прочими», во всех интервью называя себя сионистом. Президентом Еврейского агентства избрали Вейцмана. И надо скорее всем ехать в Палестину: круг сужается, в США жесткие квоты, Япония полностью закрылась для евреев…