Ключи счастья. Алексей Толстой и литературный Петербург

Похоже, что именно в Одессе Толстой обратился к прозе для детей — начал рассказ о маленьком мальчике Никите. Первая версия рассказа о Никите датируется, по нашему предположению, началом 1919 года — иначе непонятно, почему в шутливой хронике, публиковавшейся в одесской юмористической газете «Бешеная тетка. Орган независимого юмора» в январе 1919 года, Толстой назван автором «Никиты» — именно так, в кавычках: «Маститый баян русской действительности и уважаемый автор “Никиты” граф Ал. Толстой курит только “Графские”. Наталья Васильевна опять кашляет» (№ 1) (Толстая 2006: 265). Чтобы наименование «уважаемый автор» было смешно, вещь должна быть пустяковая.

Мы ничего не знаем о содержании этого гипотетического текста, нет сведений и о том, где он впервые читался, но это было не на заседании престижной одесской «Среды», потому что повестка дня этих заседаний нам известна (Толстая 2006: 254–263). Эвакуировавшись из Одессы в начале апреля 1919 года, Толстые добрались до Парижа только в июле. Здесь их ожидала помощь и гостеприимство старого друга Крандиевских, С. А. Скирмунта.

Сергей Аполлонович Скирмунт (1862–1935) — дворянин из родовитой польско-литовской семьи, офицер. В 1897 году, получив двухмиллионное наследство, вышел в отставку и переехал в Москву, где занялся широкой благотворительностью — участвовал в организации «Общества содействия устройству общедоступных народных развлечений», работал в «Обществе для доставления средств высшим женским курсам», помогал Горькому, с которым сдружился. В 1900 году возглавил издательство «Труд», организованное им совместно с журналистом В. А. Крандиевским, отцом Наталии Васильевны. В 1902 году Скирмунт был арестован за хранение нелегальной литературы и за связь с «Заграничной лигой социал-демократической партии». Связь эту осуществляла жена Крандиевского Анастасия Романовна, с которой у Скирмунта был многолетний (впрочем, совершенно платонический) роман. В 1903 году его выслали в Олонецкую губернию, с ним поехала и А. Р. Крандиевская с детьми: Наталии Васильевне было 15 лет. Издательские дела вел Крандиевский. В 1904 году Скирмунт получил амнистию, все они вернулись и еще более сблизились с Горьким, занявшись изданием в «Дешевой библиотеке» «Труда» социал-демократических брошюр. В конце 1905 года Скирмунт разорился, издавая легальную большевистскую газету «Борьба», в которую он вложил основные средства; он был арестован, выпущен под колоссальный залог, а газета закрыта. Возникшее на месте лопнувшего «Труда» «Издательство С. Скирмунта» издало переводы скандинавских авторов, альбом «Галерея русских писателей», «Еврейский сборник» и т. п. В ноябре 1907 года Скирмунт был приговорен к тюремному заключению, но ухитрился выехать за границу и обосновался в Париже, открыв экспортно-импортную контору. Он возвратился в Россию только в 1926 году, работал в Народном комиссариате труда, Госторге, Объединении научно-технических издательств. Жил одно время у Е. Пешковой. Умер своей смертью, что для человека его биографии в высшей степени нетипично.

В воспоминаниях сына Наталии Васильевны Ф. Ф. Крандиевского (Волькенштейна [181]) о Скирмунте говорится: «Сейчас никаких следов от этих двух миллионов уже не осталось. Он снимал скромную маленькую квартирку на первом этаже, служил в какой-то конторе» (Крандиевский 1981: 159). В действительности он был успешным коммерсантом, а контора была его собственная. Ср.: «Русская контора С. Скирмунта. Etablissements S. Skirmount. 8, rue Lafitte, Paris (IXe). Экспорт-представительство-импорт. Исполнение заказов по поставке всевозможных товаров. Технический и инженерно-консультационный отдел под руководством русского инженера. Отделом технических и фармацевтических товаров ведает русский фармацевт» [182]. В 1921 году объявление стало крупнее и шло на первой странице русских парижских газет. Итак, состоятельный парижский негоциант, уже помогший Толстым в Константинополе получить французскую визу, Скирмунт поселил их у себя на трехэтажной вилле в Севре (сам он жил там же на третьем этаже), одел оборвавшихся беженцев с ног до головы, помог найти квартиру и оплачивал ее. Живя у Скирмунта в Севре, Толстой принялся за роман о революции, начатый еще в Одессе — будущее «Хождение по мукам» [183]. «Детство Никиты» в основном написано было осенью 1920 года, в тот довольно длительный интервал, когда работа над романом была приостановлена по причинам, которые излагаются ниже. Толстой возобновил работу и закончил роман только летом 1921 года.

Шуаны

Житейские обстоятельства, при которых возник замысел повести, широко известны. Летом 1920 года Толстой с Дон Аминадо (поэтом и писателем Аминадавом Петровичем (Пинхасовичем) Шполянским, 1888–1957) отправились с семьями на летний отдых к морю. Об идиллии этого лета ностальгически рассказано у Дон Аминадо в «Поезде на третьем пути», причем герои отождествлены с шуанами — монархически настроенными контрреволюционными повстанцами 1793 года, силы которых сосредоточились в провинции Вандея. Здесь не только общеэмигрантское самоощущение: оба писателя чувствовали себя в роли правоконсервативных «заговорщиков», оказавшихся за пределами допустимого для эмигрантского литературного мейнстрима.

У Толстого, как и у Дон Аминадо, были свои причины обижаться на парижский русской литературный истеблишмент.

Толстой сразу же по приезде в Париж развил широкую общественную деятельность, и конец 1919 — начало 1920 года для него были временем подъема и расцвета. Установив широкие связи в эмигрантской верхушке, среди аристократов и финансистов, он организовал — как он сам говорил, для того чтобы печатать свой роман — первый в эмиграции толстый журнал «Грядущая Россия». Легкий на руку, с несомненной организаторской жилкой, он и раньше проявил себя как движущая сила многих культурных начинаний — от «Бродячей собаки» до Клуба писателей в революционной Москве.

Журнал «Грядущая Россия» начал выходить в январе 1920 года. В списке редакторов этого журнала — старый революционер и общественный деятель Н. В. Чайковский [184], отошедший от эсеров и близкий теперь к кадетам, кадет князь Г. Е. Львов [185], видный юрист барон Нольде [186] и сам Толстой, который фактически возглавлял там отдел беллетристики. Идейный руководитель «Грядущей России» — М. Алданов [187], в прошлом эсер-трудовик (партия народных социалистов), теперь уже отошедший от политики — человек, в это время наиболее близкий Толстому. Он, как и эсеры И. Бунаков-Фондаминский [188] и М. Вишняк [189], были знакомы Толстому по московским и одесским журналистским проектам 1918–1919 годов, за которыми стояла чета Михаила Осиповича и Марии Самойловны Цетлиных [190] — наследников чайной империи Высоцкого, близких к эсеровской верхушке. Толстой в революционной Москве дружил с Цетлиными, после Февраля вернувшимися из многолетней парижской эмиграции в Россию, и сотрудничал в московских оппозиционных газетах, которые, по-видимому, ими финансировались, а затем вместе с Цетлиными отправился в Одессу и оттуда далее в Париж — очевидно, с их ободрения и поощрения и в расчете на продолжение сотрудичества.

«Грядущую Россию» финансировал отчасти Земгор, то есть Земско-городской союз (Союз городов), располагавший крупными суммами — во главе его стоял зять М. С. Цетлиной, один из вождей эсеров Н. Авксентьев [191], а отчасти крупный промышленник и финансист Н. Денисов, возможно, участвовали и другие спонсоры. В Союзе городов работал и Тихон Иванович Полнер [192], в прошлом — земский деятель, сотрудник «Русских ведомостей». Вот он, немолодой уже, тихий, старомодный и строгий, запечатленный рядом с Толстым в мемуарной зарисовке Дон Аминадо: