Братья Стругацкие

А друзья из КГБ у Аркадия были. И те, с кем вместе заканчивал ВИИЯ, и появившиеся намного позже. Михаил Михайлович Ильинский, например, с которым познакомился через Мариана Ткачёва. Здесь уместно будет рассказать про Ткачёва, который неоднократно и подолгу жил во Вьетнаме, лично был знаком с самим товарищем Хо Ши Мином и уж, конечно, общался и с нашими разведчиками. Однажды он попросил, может быть, у Ильинского, а может, и у более высокого начальника разузнать в Москве через своих, кто же это в КГБ так мешает жить Стругацким: печататься не даёт, за границу не пускает. Товарищ выяснил и сообщил тихим голосом, прогуливаясь на природе: «В КГБ у Стругацких врагов нет, ищите в своём Союзе писателей или, — он перешёл совсем на шёпот, — гораздо выше».

А теперь вспомним, с чего мы начали. 1958-й — начало работы в редакции фантастики, а точнее в редакции научно-художественной, приключенческой и научно-фантастической литературы. Замечательное время больших перемен и великих начинаний. Именно тогда редакция в «Детгизе» перестала быть единственной в стране, издающей фантастику (строго говоря, было ещё издательство географической литературы, но там НФ-рассказы появлялись только в ежегодном альманахе «На суше и на море» — в журналах, в том же «Вокруг света», и то больше было). А тут с января начала работать специальная редакция фантастики в главном комсомольском издательстве страны — в «Молодой гвардии». Иными словами, на высоком партийно-государственном уровне признали политическую значимость фантастики и вывели её за рамки детской литературы в область литературы молодёжной. Лиха беда начало: оживляется и «Географгиз», вскоре переименованный в «Мысль», уделяющий НФ всё больше внимания; в 1962-м создаётся редакция фантастики в издательстве «Знание», в 1964-м — в издательстве «Мир», ещё раньше включаются «Лениздат» и питерский филиал «Детгиза», и вообще региональные издательства подтягиваются. И так это всё развивается и ширится вплоть до конца 1960-х. О том, что было дальше, мы ещё расскажем и весьма подробно, а пока напомним, что именно Беркова познакомила Аркадия с писателем Сергеем Жемайтисом — заведующим редакцией — и Белой Клюевой — ведущим редактором фантастики в «Молодой гвардии». Знакомство было результативным. Рассказ «Шесть спичек» попадает в первый же сборник «Дорога в сто парсеков», составленный Клюевой и задуманный ею как ежегодный отныне. Он подписан в печать 22 августа 1959-го года — всего месяцем позже, чем «Страна багровых туч», тираж был напечатан в сентябре. С этой второй книжной публикации АБС и начинается долгая и очень непростая история их отношений с «Молодой гвардии».

В своей автобиографии АН формулирует три внешних обстоятельства, определивших литературный успех АБС: запуск первого спутника, выход «Туманности Андромеды» и наличие превосходных редакторов в «МГ» и «Детгизе». БН в своих комментариях признает два последних обстоятельства и удивленно вопрошает по поводу первого: «Но вот при чём здесь искусственный спутник?»

Мне хочется возопить ещё более удивленно: «Как это при чём?!! И это спрашивает фантаст и звёздный астроном?»

Ох, не случайно Ефремов стал флагманом новой фантастики именно в 1957-м! НТР и НФ были тогда близнецы-братья, наука казалась всемогущей, а бурное развитие космонавтики и первый спутник — это же как символ эпохи, как выстрел сигнальной ракеты для фантастов. Отсюда и целая плеяда имен, и новые специализированные редакции — это же всё звенья одной цепи. Или, если угодно, вообще одно большое и очень важное обстоятельство, которое в терминах Льва Гумилёва можно назвать эпохой пассионарности для фантастики. Ну всё совпало: оттепель, взросление множества талантов, НТР, космическая романтика! И на этом фоне — большие писатели Стругацкие, которые очень любили фантастику и как никто другой понимали, какой она должна быть и для чего нужна.

Они просто не могли не стать знаменитыми, они были обязаны прославиться, они были обречены на то, чтобы догнать и перегнать всех.

И они действительно работают как проклятые, используя любые возможности для встречи, а если не получается, непрерывно пишут друг другу.

После майских праздников в 1959-м АН пишет в дневнике:

А вот характерная строчка из его же письма от 20.05.59:

Полмесяца — это у них большой перерыв по тем временам. БНа, конечно, можно понять: 18 июня у него родится сын Андрей. Но старший брат не даёт расслабиться и отвлечься, ведь именно на переписке держится пока всё их творчество — встречи удаются гораздо реже, чем хотелось бы.

В том 1959-м после мая поработать за одним столом получится у них лишь через полгода. Только утром 24 октября АН приедет в Ленинград, зато уж как они поработают!.. Мы ещё вернёмся к этому чуть позже. А пока — дальше.

Год 1960-й. Лучше не станет. Может быть, только хуже. Ведь у АНа работы всё больше: и по редакции фантастики, и по переводам. Приехать в Ленинград удается лишь в апреле, на день рождения брата, однако так, чтобы остаться уже до дня рождения мамы — 5 мая. А БН мало того что к Пулкову и к маленькому сыну привязан, так ведь отправляют его ещё на целых четыре месяца в экспедицию на Северный Кавказ, словно нарочно пытаются выбить из работы. Но не тут-то было! Всё пойдёт только на пользу. Из кавказской поездки БН привезёт массу новых впечатлений, которые лягут в основу их будущих книг. Привезёт он и отличные наработки по «Полдню» — целый блокнот сюжетов, планов, афоризмов. Наконец, именно на Кавказе, в Кисловодске, будут созданы знаменитые брульоны «Понедельника…». Ему нравилось называть вот таким архаизмом, почерпнутым у Тынянова, черновики, зародыши одного из самых известных и, можно сказать, этапных произведений АБС.

А вот, например, совершенно программная формулировка из кавказского дневника БН за 21 августа:

Через три дня, 24-го, он допишет:

Так создавался Полдень. Без кавычек — просто с большой буквы.

А экспедиция была серьёзная и очень интересная. Искали место для строительства самого большого на тот момент шестиметрового телескопа. Терпеливо и последовательно замеряли в различных точках прозрачность атмосферы. Базировались на плато Бермамыт на северном склоне Большого Кавказа, в 35 километрах к юго-западу от Кисловодска в Карачаево-Черкесской АО. Южный скалистый выступ, отделённый от основного плато узкой седловиной и называемый Малым Бермамытом, имеет высоту 2643 метра. Основное плато — Большой Бермамыт, — достигает отметки 2591 метр. А главное, оттуда открывался шикарный вид на снежные цепи Кавказа и венчающий их Эльбрус.

Лазили и на Харбаз, и на мрачную плоскую гору с совсем не плоским названием Кинжал. Ох, нелегко это было! Только такой отчаянный и опытный мастер, как шофёр Юра Варовенко, и мог туда забраться на старом газике по полному бездорожью. Но уж очень всем хотелось найти самое лучшее место! (Кстати, именно на этом газике и научился БН азам вождения, а уж потом, вернувшись в Ленинград, сдал на права.) Поначалу, конечно, всё было безумно интересно. Потом осточертело. Особенно когда прозрачность атмосферы начальство признало хорошей, но с выбором места всё как-то мялось, а в итоге остановились не на этих вариантах, а на станице Зеленчукской, где были населенный пункт, дороги и вообще инфраструктура.