Неизвестный Байконур. Сборник воспоминаний ветеранов Байконура

Редакторы центральных московских газет взбунтовались: «Почему на космодроме есть журналист из ТАСС, а из наших газет никого нет?!» Подробностей не знаю. Но на полет кораблей «Восток-3» и «Восток-4», пилотируемых Андрияном Николаевым и Павлом Поповичем, вместе со мной прибыли — Николай Денисов («Правда»), Георгий Остроумов («Известия») и Николай Мельников («Красная звезда»).

Наша работа на космодроме строилась так: ранним утром из Ленинска, «столицы» космодрома Байконур, мы выезжали на миниавтобусе в район стартового комплекса, в штаб Государственной комиссии, руководившей подготовкой пилотируемых кораблей к старту, полетом и возвращением на Землю. Штаб — обычное военного облика добротное здание, в меру простое, в меру благоустроенное. В нем размещены: пункт управления полетом, все средства связи с Москвой, Центром, оснащенным координационно-вычислительной техникой, медико-биологическая группа, специалисты различных областей науки и техники.

Журналистам чаще всего приткнуться было негде, ходили скопом. Заочно нас стали называть «ватага». Возможности дозвониться по телефону до редакции почти никакой, о перепечатке не могло быть и речи. Готовые материалы приходится везти в Ленинск, на что тратим не менее полутора часов. На узле связи солдат, разбирая наши каракули, одним пальцем бьет по клавишам передающей аппаратуры «времен Очакова и покоренья Крыма». Телетайпы ТАСС удалось установить на космодроме в начале 70-х гг.

От кого-то о наших мучениях узнал и С. П. Королев. Однажды нежданно-негаданно приходит к нам офицер: «Прошу следовать за мной». По дороге в конец длинного коридора штаба он сообщил: «Журналистам выделена особая комната». Остановились возле двери с табличкой: «С. П. Королев». Все встало на свои места. Кабинет технического руководителя полетом в одно окно. Письменный стол с приставкой, шесть стульев… и наш «спаситель» — телефон.

— Ну как разместились? — наскоро забежав к нам, спросил Сергей Павлович. — С телефоном, правда, туго. Сам до дому дозвониться не могу.

Наша давняя мечта побывать в подземном командном бункере, откуда ведется управление стартом ракетно-космической системы, не давала нам покоя. «Святая святых»! Туда без предъявления пропуска не могли пройти даже председатель Госкомиссии и Королев.

Бункер — служба начальника стартовой команды А. С. Кириллова. Мы его знали в лицо, но «допуска» к нему по существу не имели. И все-таки однажды решили просить Королева разрешить нам побывать в «святая святых». Внимательно взглянув на нас и выдержав долгую паузу. Главный спросил:

— Любопытство?!

— Нет! — торопливо ответил за всех известинец Георгий Остроумов. — Наши репортажи становятся очень однообразны.

— Не чувствуется в них самой атмосферы космодрома, — поддержал краснозвездинец Николай Мельников. — вот я был на танкодроме…

— Дело говорите, — согласился Сергей Павлович. — Обдумаем с начальником старта. Анатолий Семенович человек разумный.

…Однажды настал долгожданный день. Журналисты, ведомые главкомом старта, спускаются вниз по бетонным ступеням в командный бункер. Он находится невдалеке от стартовой площадки. Заходим в одну из комнат КП.

— У меня дела, — извинился Анатолий Семенович, — старший лейтенант ответит на все ваши вопросы, — и ушел.

Мы попросили Бориса Чекунова вспомнить первый день, когда ракетный полигон стал космодромом. Мысленно вернулись в 4 октября 1957 г., когда на всех языках народов мира звучало два слова: «Советский Союз», «Спутник».

— Никто из нас, молодых, — начал свои воспоминания офицер, — не думал, что этот октябрьский день войдет в историю как начало изучения и освоения космоса. Мое место тогда было на этом же стуле, на котором сижу сейчас. Хорошо помню сосредоточенные лица Сергея Павловича Королева, Николая Алексеевича Пилюгина. Тут же находились Леонид Александрович Воскресенский и наш Александр Иванович Носов. Его должность в такие минуты — стреляющий или пускающий.

Комната, где мы беседуем, называется пультовой. Вдоль стены пульты с тумблерами, рукоятками, кнопками, световыми транспарантами. Радиопереговорное устройство. Командный пункт связан со всеми службами космодрома, пунктами наземно-измерительного комплекса, Центром управления полетом. В пультовой два перископа, хронометры.

Помню, — продолжает рассказ Чекунов, — раздается голос пускающего: «Готовность одна минута!» Не свожу глаз с кнопки «Пуск». «Пу-у- у-ск!» — почти кричит Носов. Нажимаю кнопку. На часах 22 часа 28 минут по московскому времени. Воскресенский и Носов замерли у окуляра перископов.

До нас доносится нарастающий гул ракетных двигателей. Это значит, команда «Пуск» прошла. Всю операцию по подъему ракетно-космической системы взяла на себя умная автоматика. Тяга двигателей превысила стартовый вес ракеты, и она медленно оторвалась от стартового стола. Полет начался… Старт «Спутника» прошел отлично…

— А дальше, дальше что?!

— Все, кто был в соседних помещениях бункера, Валентин Петрович Глушко, Владимир Павлович Бармин — конструктор стартового устройства, создатели других систем ракеты-носителя, вместе с нами выбежали из бункера на площадку, где еще недавно стояла ракета. Там собрались все, кому было разрешено оставаться. Все ждали… И вот раздался радостный голос оператора: «Есть сигнал!» В это мгновение из динамика раздалось знаменитое: «бип-бип-бип». Трудно описать, что творилось вокруг. Все поздравляли друг друга, обнимались, кричали: «Ура!» Начался стихийный митинг. Не знаю, кто его открыл, только помню, что говорил Королев: «Свершилось сегодня то, о чем мечтали лучшие сыны человечества и среди них знаменитый русский ученый Константин Эдуардович Циолковский. Он гениально предсказал, что человечество не останется вечно на Земле. Спутник — первое подтверждение его пророчества. Штурм космоса начался. Мы можем гордиться — его начала наша Россия! Большое всем русское спасибо!»

— Хотите запустить ракету в космос, — пошутил наш собеседник, — подходите к пульту и нажимайте.

Мы не отказались, и каждый из нас нажал указательным пальцем на пусковую кнопку размером с медный пятак. И только что законченный рассказ позволил мысленно почувствовать себя причастным к великому свершению. Закончу эту документальную запись словами Бориса Чекунова: «Вы знаете, мне здорово повезло. Я выполнял команду стреляющего Анатолия Семеновича Кириллова в знаменательный день — 12 апреля 1961 г. Во время встречи с Юрием Гагариным он мне сказал: «Счастливая у тебя рука, Борис, пусть она будет удачливой всегда».

С отличным видеодополнением к рассказу оператора Бориса Чекунова меня и инструктора политотдела Евгения Александровича Морозова, неутомимого историка и «шефа» музеев космодрома, ознакомил Борис Васильевич Фокин — руководитель кинолаборатории. В его кинозальчике мы посмотрели уникальные кинокадры. Он же их и озвучивал нам. Жаль, многие киноленты до сего дня лежат невостребованными, лишь некоторые вошли в фильмы о С. П. Королеве и Ю. А. Гагарине.

Очень хочется верить, что редчайшая фотокинодокументальная история космодрома не останется забытой. Есть блестящий повод для ее использования: в 2007 г. отмечается 100-летие со дня рождения замечательного ученого Сергея Павловича Королева — Главного конструктора легендарных ракетно-космических систем, 50-летие запуска в космос первого в мире рукотворного спутника Земли, который положил начало освоению человечеством космического пространства.

В нашем журналистском представлении о космической гавани, ее технике выстроилась некая цепочка: космодром как научно-технический комплекс. Это ракета-носитель плюс испытатели плюс командный бункер. «Непознанным» объектом оставался сам космический корабль.

Стоило как-то нам заикнуться о желании побывать на вершине ракеты, осмотреть сам корабль, как Сергей Павлович сразу же дал согласие, чем даже удивил нас.

— С собой ничего не брать, — предупредил Королев.