Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации, 1962-1980

Что касается личной жизни певицы, то и здесь все нормально. По ее словам, друзей в Америке у нее нет, все ее друзья — в се семье. Муж — Владимир Богданов — занимается автомобильным бизнесом, а сын Максим работает звукорежиссером в студии.

1967

Валерий ОБОДЗИНСКИЙ

В. Ободзинский родился 24 января 1942 года в Одессе на знаменитой Малой Арнаутской улице. Это было время, когда фашисты уже оккупировали город и установили там свои порядки. Поэтому уже через полтора года после рождения мальчик едва не погиб. Его 5-летний дядя умудрился украсть у немецкого офицера колбасу и съесть ее в один присест. Немца это так взбесило, что он выхватил из кобуры свой «вальтер» и приказал воришке и его полуторагодовалому племяннику встать к стенке. На счастье, здесь же оказалась бабушка нашего героя. Она бросилась в ноги к немцу и буквально стала целовать ему сапоги. Это и спасло мальчишек от смерти. Еще несколько минут поиграв пистолетом, немец успокоился, прорычал привычное «швайн» и пошел прочь.

В 1949 году Ободзинский пошел в школу, однако гранит науки давался ему с трудом. Это и понятно: на голодный желудок никакие задачки и примеры в голову не шли. Поэтому вместе с дворовой шпаной юный Валера почти ежедневно ходил «на дело». Что же они делали? На знаменитом одесском пляже каждый день собирались толпы отдыхающих, которые были лакомым куском для малолетних воришек. Шайка ловко «чистила» карманы фланирующей публике, причем Валере отводилась роль «отвлекалы». Обладая прекрасным голосом, он пел популярные шлягеры тех лет, зрители, завороженные его талантом, «развешивали уши», и этим успешно пользовались юные воришки. Навар затем делили поровну.

Стоит отметить, что именно воровская среда приобщила Ободзинского к алкоголю. Впервые он сильно напился в 15 лет и с тех пор долго не мог отвыкнуть от этой пагубной привычки.

Окончив школу, Ободзинский одно время работал кочегаром на пароходе, но затем ушел в творчество: стал массовиком на «Адмирале Нахимове» (том самом, который затонет в 1986 юду). В начале 60-х Валерий отправился в Томск, где поступил в музыкальное училище по классу контрабаса, а затем устроился в местную филармонию. Тогда же впервые начал выступать с концертами как профессиональный певец.

В 1961 году в Красноярске он встретил свою первую жену — Нелю. Женившись на ней, он твердо пообещал, что бросит пить. И слово свое сдержал. На собственной свадьбе он не выпил ни грамма спиртного, даже шампанского не пригубил. В этом браке у него родились две девочки — Анжелика и Валерия.

В 1964 году судьбе было угодно занести Ободзинского с концертами в Норильск. На одном из тех концертов совершенно случайно оказался Павел Шахнарович, которому выступление певца очень понравилось. Узнав его имя, Шахнарович запомнил его и вскоре уехал в Москву. А через какое-то время из столицы Валерию пришло сразу два заманчивых предложения: его приглашали в свой состав оркестры Эдди Рознера и Олега Лундстрема. Ободзинский выбрал последний.

Работа в оркестре Лундстрема научила певца многому, но главное — она сделала его профессионалом. Кроме этого, она позволила ему завести массу новых знакомств в столичной музыкальной тусовке, хотя эти знакомства не всегда приносили ему пользу. Например, маститые композиторы наотрез отказывались работать с «безродным» певцом, поэтому в основном ему отдавали свои песни молодые композиторы. Первый успех пришел к Ободзинскому с песней «Луна на солнечном берегу».

В 1967 году, видимо, устав от слишком высокомерного отношения к себе со стороны композиторской мафии, Валерий принял предложение перейти в Донецкую филармонию. В том же году он отправился в двухмесячное гастрольное турне по маршруту Красноярск — Томск — Хабаровск — Владивосток и имел огромный успех у сибиряков. Тогда же его узнала вся страна. Молодой тогда композитор Давид Тухманов отдал ему две свои новые песни: «Эти глаза напротив» и «Восточную песню». Последнюю певец исполнил в новогоднем «Огоньке» и на следующее утро проснулся знаменитым.

Ободзинский ворвался на эстрадный Олимп стремительно, оуквально в считанные дни оставив за спиной признанных корифеев советской песни И. Кобзона, Э. Хиля, В. Мулермана, Ю. Гуляева. Наверное, единственным певцом, кто мог тогда составить конкуренцию Валерию, был Муслим Магомаев. Чем же привлекал слушателей Ободзинский? Во-первых, он был одним из немногих тогдашних певцов, кто совсем не исполнял пафосных, так называемых «гражданских» песен. Основной темой певца Ободзинского была любовная лирика. Во-вторых, у него был прекрасный голос, который соответствовал его имиджу «героя-любовника», хотя в реальной жизни он никогда не блистал выдающимися внешними данными. Он был небольшого роста (поэтому всегда носил обувь на высокой подошве), курносый. Но за голос ему прощали все. Вот что рассказывает о тогдашней популярности Ободзинского директор его ансамбля П. Шахнарович: «Приведу для сравнения такие цифры: в Запорожье у Магомаева — 7 дней, 8 концертов, на круг 89 % заполняемости зала. Мы работаем 10 дней, 14 концертов, 100 % аншлаг плюс еще процентов двадцать мы продаем входных. Вот что такое тогда был Ободзинский. Конечно, основная часть публики — молодежь и особенно девочки. Девочки — это был наш бич. Мы переезжаем из города в город — за нами человек десять девочек едут всегда. Бывало, по месяцу за нами ездили. В этом отношении он был большой специалист. Говорил:

— Слушай, я от этих девок устал уже. Но ведь жалко их. У них и денег на билеты нет. Ты уж их посади.

Жена, которая ездила на гастроли с ним, относилась ко всему спокойно — а что делать?»

Первая пластинка Ободзинского вышла в конце 60-х и мгновенно стала раритетом. Однако сам певец с этого почти ничего не поимел. Судите сами. Стоила она 2 рубля 60 копеек и ее тираж был 13 миллионов. Государство на ней заработало порядка 30 миллионов, но певцу с них досталось… 150 рублей.

В то же время параллельно с небывалым успехом, который певец с каждым днем приобретал у слушателей, нарастала и его критика официальными властями. Главной претензией к нашему герою было то, что он не такой, как все. Он не поет гражданских песен, его поведение на сцене более раскованно, чем того требует моральный кодекс строителя коммунизма. Когда в 1971 году концерт Ободзинского лично посетил министр культуры РСФСР Попов, его возмущению не было предела. «И это называется советский певец! — прилюдно возмущался министр. — Я такого «западничества» не потерплю!» И тут же было отдано распоряжение соответствующим инстанциям ни в коем случае не позволять Ободзинскому давать концерты в пределах РСФСР. Длился этот запрет около года, пока в дело не вмешался заведующий отделом культуры ЦК КПСС Шауро, который любил I ворчество Валерия. На концерте в Днепропетровске он поинтересовался, почему это певец не дает концертов в Москве. И тот ответил ему как на духу: министр запретил. Шауро пообещал лично разобраться с этим вопросом, и вскоре проблема была решена в положительную сторону: Ободзинский вновь стал «въездным» в Россию.

И все же недоброжелателей у певца было гораздо больше, чем друзей. Тот же начальник городского управления культуры Москвы, узнав, что в Театре эстрады намечается месячное выступление Ободзинского, позвонил директору театра и потребовал сократить концерты до недели. «Столько концертов у нас таже Райкин не дает! — гремел в трубке голос разгневанного чиновника. — А тут какой-то Ободзинский! У него же пошлый репертуар!»

Не менее негативно относилась к певцу и министр культуры СССР Е. Фурцева. Однажды она посетила апрелевский завод «Мелодия» и, проходя по цеху, спросила у рабочих:

— Что печатаем?

— Пластинку Ободзинского, — ответили ей.

Министр вошла в другой цех и вновь спросила:

— Что печатаем?