Линкор «Шарнхорст»

Для капитана цур зее Иоханесона это был черный день. Много лет спустя он писал:

Пока подводные лодки и эсминцы пробивали себе путь в тяжелом море вечером 26 декабря 1943 года, из Германии ушло две радиограммы. Одна из них, адресованная экипажу «Шарнхорста», была отправлена из бункера Гитлера в Восточной Пруссии. В ней было сказано:

Вторая радиограмма, от гросс-адмирала Карла Дёница, была адресована всей Боевой группе:

Итак, Гитлер и Дёниц свое слово сказали. Именно они приказали «Шарнхорсту» выйти в море и именно они, в конечном итоге, были виновниками гибели линкора. Из экипажа численностью 1972 человека (точнее — 1968 человек. — Прим. пер.) спаслось лишь 36; средний возраст моряков составлял двадцать два года.

Глава 23

НАХОДКА!

ХАММЕРФЕСТ, ВТОРНИК 26 СЕНТЯБРЯ 2000 ГОДА.

Мой родной город опять погрузился в темноту осени, будто укрывшись мягким фиолетовым покрывалом, которое, опускаясь, постепенно спрятало все детали ландшафта. Над причалами моросил дождь; натриевые лампы испускали оранжевый свет. У одного из причалов было пришвартовано исследовательское судно «Свердруп-II» (H. U. Sverdrup II). [33] Недавно, проходя мимо конторы начальника порта и заглянув в окно, я увидел своего приятеля капитана Арне Йенсена, который перебирал бортовые журналы. Я быстро перешел на другую сторону блестевшей от дождя улицы, чтобы поздороваться с ним. Я хотел рассказать, что мы собираемся отправиться в ту точку, которую он указал двадцать три года назад — в рулевой рубке траулера «Гарджиа» он показывал, держа в руках потертую карту, место, где может лежать «Шарнхорст». Однако когда я подошел к конторе, свет был выключен, а Арне уже ушел домой.

Я подумал: плохое это предзнаменование или хорошее? Я был не очень уверен в себе и сильно переживал. Почти три года я ждал этой экспедиции и делал все, чтобы она состоялась. И вот настал этот момент: представился большой и единственный шанс найти, наконец, останки последнего гитлеровского линкора. Я очень нуждался в поддержке. Однако ничего не поделаешь — контора была закрыта. Стоя на корме «Свердрупа» и наблюдая, как уменьшаются и исчезают огоньки Хаммерфеста, я чувствовал себя одиноким и всеми забытым. Я был почти в отчаянии. Мы прошли мимо пристани, где когда-то стояли плавучая база «Блэк Уотч» и немецкие подводные лодки. А в нескольких сотнях метров отсюда, почти на самом берегу холодного Ледовитого океана стоял дом моего детства. Я неоднократно слышал стенания по поводу того, что океан огромен, а участок, который я собирался обследовать, слишком большой. Мне говорили: «Ты никогда не найдешь „Шарнхорст“». Однако моя решимость только укреплялась, меня трудно было сбить с пути. Я не собирался сдаваться и был намерен довести дело до конца. Теперь у меня была вся доступная информация, на карту нанесены сотни маленьких точек. Одна из них соответствовала «Шарнхорсту». Но какая именно?

По правому борту были видны чередующиеся вспышки то красного, то зеленого света — это был маяк Фугленес. Я вспомнил еще один вечер, другую ситуацию, более двадцати лет назад. Тогда я стоял на вершине голого каменистого холма. Вокруг простиралось плато Финмарка — огромное пустое пространство, на котором, кроме морен, ничего не было. Оно очень напоминало поверхность Луны. Далеко внизу, в долине, слышался перезвон оленьих колокольчиков. Температура была -35 °C, и я очень замерз. От ближайшего жилья меня отделяло много миль, а находился я там для того, чтобы подготовить статью для газеты о ежегодном перегоне оленьих стад. Внизу, в долине, мой спутник Миккель, родом из саами, поставил палатку. Я видел, как над ней завивается тонкая спиральная струйка дыма. На ужин у нас должны были быть крепкий кофе и вяленая оленина. Вдруг весеннее небо озарила яркая сине-зеленая вспышка. Миккель поднял голову. Настоящее дитя природы, он долго молчал. Потом повернулся ко мне:

«Как ты думаешь? Как ты думаешь, что это значит?»

Мне было примерно двадцать пять лет, и я вовсе не был суеверен, хотя и понимал, что в таком забытом богом месте может произойти что угодно. Я был молод, силен, неплохо сложен и полон жажды жизни. Однако именно в тот момент я очень устал и от мороза даже не чувствовал пальцев на ногах. Тем не менее я пересилил себя и, стараясь изобразить большую радость, сказал: «Миккель, это упала звезда. И это к большой удаче…»

Я почувствовал, как под ногами завибрировала палуба — это капитан Ян Лоэннехен увеличил скорость, и дизельный двигатель мощностью 2000 л. с. заработал почти на полных оборотах. Корпус судна, выкрашенный в белый цвет, сразу накренился. Ветер был довольно сильный, и нам предстояла трудная ночь. Однако я вспоминал упавшую звезду, промелькнувшую над горой Лаксефьель, и надеялся на лучшее. Меня постигло слишком много неудач. Мне почему-то казалось, что на этот раз Всемогущий будет на моей стороне.

Я убеждал себя, что любой тяжкий труд должен быть обязательно вознагражден. Я имел полное право рассчитывать на положительный результат благодаря коммандеру Маркусу Йонсену и контр-адмиралу в отставке Кьеллю Притцу, а также поддержке Ярла Йонсена и возглавляемого им Исследовательского института вооруженных сил. Отдел подводной войны института несколько лет участвовал в выполнении крупного и весьма секретного военного картографического проекта. Однако одно из направлений проекта не скрывалось — тщательное обследование дна Норвежского и Баренцева морей, которое проводилось в интересах как самой Норвегии, так и ее союзников. Цель этого обследования тоже была известна — точные карты морского дна были необходимы для прокладки курса при плавании под водой. Новые карты были нужны прежде всего подводным лодкам, чтобы в конечном итоге ввести эти данные в компьютерные системы навигации и управления. Это был долгосрочный и трудный проект, дня его выполнения была нужна такая аппаратура, как сонары с боковым обзором и многолучевые эхолоты. Я полагал, что военные версии этих карт, имеющие разрешение в несколько метров, никогда не будут доступны всем желающим. Однако для применения в гражданских целях предполагалось подготовить и другие, менее точные карты. Таким образом, впервые был предпринят точный обмер морского дна, что было очень важно для рыболовного промысла, шельфовой добычи нефти и вообще для морского транспорта.

На основе проведенного анализа автор проложил курс для исследовательского судна «Свердруп-II», который должен был пройти через самые перспективные участки поиска. Сонар с боковым обзором выявил на дне много разнообразных объектов. Наиболее вероятной считалась точка, расположенная поблизости от «зацепов Финдуса»; на карте она помечена свастикой.

Летом 2000 года Исследовательский институт приступил к реализации важной программы в рамках проекта. С помощью оснащенного новейшей техникой исследовательского судна «Свердруп-II», имевшего возраст десять лет и водоизмещение 1400 тонн, должно было быть проведено обследование дна Баренцева моря; кроме того, планировались испытания нового, низкочастотного сонара с дальностью действия более 5000 метров. Сроки выполнения программы были довольно сжатыми, объем работ большой, район обследования простирался далеко на восток. Несмотря на все это, Йонсен и его коллеги великодушно согласились принять мое предложение. Я провел на карте линию, которая проходила через пять из шести наиболее перспективных участков в районе между 72 и 73° N. При скорости буксировки нового сонара с боковым обзором со скоростью в 6–8 узлов охватывалась большая территория к северо-востоку; при этом в течение 16 часов заодно просматривалось и около 80 % площади намеченного мною участка. Так что одним выстрелом можно было убить двух зайцев. Я получал возможность найти, наконец, решение своей задачи, никак не влияя на сроки выполнения программы.