Бойцы тихого фронта

— Не понимаю… Неужели тебе пришлось прибегнуть к его денежной помощи? — Берзин был удивлен.

— Не для нашей работы. Доктор регулярно выделяет часть средств из своих доходов для оказания помощи болгарской студенческой столовой, материально поддерживает оказавшихся в трудном положении политэмигрантов, систематически вносит членские взносы в фонд оказания помощи…

В отлично оборудованной кухне я на скорую руку приготовил ужин на двоих. Когда я поставил фрукты на стол, Берзин ахнул.

— Наши, болгарские, Павел Иванович! Как-никак вы ведь в гостях у болгар!

Болгарские фрукты почему-то его растрогали. Затем он начал рассказывать о Москве, о Грише и других товарищах из управления, о своей жене Лизе и сыне Андрее, школьнике, который очень походил на своего отца. На некоторое время Павел Иванович умолк, задумался, потом сказал:

— Ты еще не спросил, как обстоят дела с приездом Галины. Как вижу, ты и сам отлично справляешься с домашними обязанностями.

— Судьба, Павел Иванович! — развел я руками. — У нас с ней уже две пятилетки супружеского стажа за плечами, а едва ли наберется два-три года, которые мы провели вместе…

— Так вы не наскучите друг другу, вечно будете чувствовать себя молодоженами… — рассмеялся Берзин.

Я не спросил о Галине, но Берзин не случайно сам заговорил о ней.

— С тебя причитается, Ванко. Готовься через две-три недели встречать свою новую шифровальщицу и радистку…

— Благодарю за чудесную весть, Павел Иванович! — не удержавшись, воскликнул я. И добавил: — Значит, Наташа должна уехать?

Наташа Звонарева, его секретарь, была прислана к нам в качестве радистки и шифровальщицы недавно и еще не успела как следует «акклиматизироваться» в Вене.

— В данный момент она нужна в другом месте, — коротко объяснил Берзин. — Подумай, где устроишь свою новую помощницу. Может быть, здесь, в квартире доктора?

— Не думаю, Павел Иванович… По-моему, этот дом и в дальнейшем будет служить для тех же целей, что и до сих пор… А что касается квартиры для Галины, то жена доктора поможет. В буржуазных районах Вены у нее много родных, знакомых, друзей. Непременно подыщем что-нибудь удобное и подходящее…

Я был в этом убежден, жена доктора отличалась необыкновенным усердием при выполнении заданий, которые мы на нее возлагали. Она подыскивала временные квартиры для конспиративных встреч. Она дала несколько постоянных адресов своих приятельниц и родственников, и на эти адреса я получал служебную корреспонденцию из восточноевропейских стран. Несколько раз ездила в качестве курьера в Болгарию, была даже в Плевене, где связалась с моей сестрой Микой. Она информировала нас о политических интригах и спорах в высших венских кругах, куда имела доступ. Причем делала все это с завидным самообладанием, хладнокровием, энергией, не сказав ни разу «не могу», «мне страшно». Разумеется, она не ожидала от нас платы за услуги. Более того, она ездила в Болгарию и другие балканские страны в качестве нашего курьера за свой счет — иногда для того, чтобы привезти в Вену копии секретных телеграмм — донесений фашистских военных атташе, — а иногда выделяла определенные суммы, как я уже говорил, в фонд оказания помощи студенческой столовой…

Берзин прибыл в Вену, разумеется, не для того, чтобы обрадовать меня вестью о скором приезде Галины. Руководитель Четвертого управления совершал свою очередную поездку по Европе, лично инспектируя ход разведывательной работы по всем направлениям, чтобы ознакомиться с быстро меняющейся политической и военной конъюнктурой, всесторонне проанализировать на месте выполненные задания, лично поздравить тех, кто этого заслужил, поставить новые задачи. В центре Берзин получал регулярную информацию из всех точек планеты, но это казалось ему недостаточным: он старался увидеть все своими глазами. Это помогло ему вовремя увидеть в лице дорвавшегося до власти Гитлера угрозу для всего человечества. Он был убежден в том, что сам по себе Гитлер — ничтожество, что за этим пигмеем стоят всесильные концерны Германии, США, Англии, которые, в сущности, представляют основную опасность для дела мира. Берзин обладал изумительным даром провидения, он умел разгадать коварную игру империалистов, своевременно и точно информировать Советское правительство о смысле, характере и стратегической направленности империалистических происков. Уполномоченный Ленина и Дзержинского, стойкий большевик, пламенный интернационалист, Павел Иванович Берзин превратил Четвертое управление Генерального штаба Красной Армии в подлинный щит революции. Это Берзину приписывают слова: «Прежде всего нам нужен мир. А мир завоевывают не только дипломаты и солдаты, но и разведчики».

— Прими горячую благодарность за телеграммы, Ванко, — сказал Берзин, когда мы после ужина закурили сигареты и под негромкую музыкальную радиопередачу повели «настоящий» разговор. — Задание вы выполнили безупречно. Твоя группа не виновата в бухарестском провале… Кончай с этим заданием, — продолжал Берзин шутливо. — Но не жди, что станет легче. Усильте работу в Чехословакии. Интеллидженс сервис еще не напала на следы нашей деятельности. То, что вы сделали, прекрасно. Постарайтесь расширить сферу действий и контакты с технически сведущими людьми. Для нас крайне необходимо своевременно узнать, каким оружием нас собирается атаковать завтра враг…

Затем он поставил еще одну небольшую задачу: переправить в Болгарию работника нашей разведки.

— Вы сказали переправить, Павел Иванович… Это в смысле подумать о подходящем лице?

— Только переправить, — уточнил Берзин. — Переправить и законспирировать.

В таком случае я должен был знать больше о нашем человеке, чтобы можно было предложить уместное решение проблемы. Берзин, не ожидая вопросов, пояснил:

— Она женщина. Немка. Двадцати восьми лет. Представится тебе под именем Гертруды Б. Владеет русским, французским, немного знает болгарский язык. Определенной профессии не имеет, но может работать переводчицей в какой-нибудь экспортной фирме, банковской служащей.

— А внешность, Павел Иванович?

Берзин усмехнулся.

— Ты спрашиваешь, как будто собираешься ее сватать. Твоя задача значительно сложнее. Но раз спрашиваешь, уточню: стройная, симпатичная, живая по характеру… — И, чтобы покончить с этим вопросом, добавил: — Верный человек, несмотря на молодость. Закончила школу, но не имеет необходимого практического опыта. Она врожденная разведчица.

Перед тем как перейти к другим делам, Берзин распорядился, чтобы я затребовал из центра явку для встречи с нашей разведчицей. Встреча должна была состояться в течение пятнадцати дней — дело было спешное.

— Привет тебе от Хаджи, Ванко.

— Хаджи? Вы имеете в виду Хаджи Джиоровича Мамсурова?

— Да, — подтвердил Берзин. — Он еще не был за рубежом, а ему это необходимо. Думаю включить его в твою группу, Ванко. Имеешь что-нибудь против?

— Не только не имею ничего против, но не стану скрывать своего восторга, Павел Иванович! Хаджи — парень молодой, но, по-моему, обгонит нас всех. Настоящий боец!

С Хаджи Умаром Джиоровичем Мамсуровым я был знаком по специальной школе при управлении, которую я закончил после возвращения из Китая. Он был почти на восемь лет моложе меня, но уже со стажем революционной борьбы против белогвардейцев и национал-монархистских банд на Кавказе (Хаджи был осетин). Умара «открыл» Михаил Иванович Калинин. Во время одной из своих поездок по Северному Кавказу в 1922 году Калинин чуть не стал жертвой бандитов, которые напали на одно селение в Осетии и начали рубить мирных людей. В числе красноармейцев, которые храбро защищали Советскую власть, находился Умар. Когда, покончив с делами, Калинин уехал в Москву, он взял с собой молодого большевика, раненного в боях, и рекомендовал его Берзину… Так началась биография этого замечательного кадрового советского разведчика, который прошел большой путь в разведке от рядового бойца до генерал-полковника. Сейчас, когда я пишу свои записки, Хаджи уже нет среди живых: Герой Советского Союза генерал-полковник Мамсуров скончался ранней весной 1968 года.