Король Артур

В этом житии Артур впервые за всю историю назван королем ( Britonum regem). Говорится, что он не умер, а «отозван от земных трудов» ( ab humanis tandem actibus euocato); упомянуты и его фантастические победы в Галлии, явно льстящие самолюбию бретонцев больше, чем успехи в борьбе с далекими от них саксами. За вычетом этих моментов фрагмент жития представляет собой сжатый и удивительно точный очерк деятельности «военного предводителя», основанный или на книге Ненния (оттуда могли явиться и сведения о походе в Галлию), или на каком-то местном источнике. Таким источником могла быть стихотворная «Книга деяний Артура» ( Livre des faits d'Arthur), написанная на латыни в X веке и сохранившаяся только в отрывках — к сожалению, именно тех, где об Артуре не сказано ни слова. Возможно, из того же источника взят рассказ о битве короля с драконом в бретонском «Житии святого Эффлама» (XII век). Там говорится, что Артур «целый день бился с драконом и не мог одолеть его», но стоило святому перекрестить монстра, как тот «рухнул, изрытая кровь и яд, со скал в волны и сгинул»(6) ^{164} . Эффлам, как и упомянутый в житии король Домнонии Ривал Великий, жили в начале VI века и теоретически могли общаться с Артуром, хотя доказать это, разумеется, невозможно.

Под натиском викингов бретонские князья и французские феодалы отказались от прежней взаимной вражды. Создание в 990 году единого герцогства Бретань открыло эпоху взаимного влияния двух соседних культур. Бретонская знать с удовольствием заимствовала у соседей замковую архитектуру, кулинарию, бытовые традиции, а потом и язык: едва ли не единственным ответным «подарком» были предания и песни бардов. По дошедшим до нас отрывочным данным можно судить, что в XI–XII веках бретонские барды стали вдохновителями и наставниками французских труверов — странствующих поэтов, выступавших главным образом в замках феодалов. Аудитория диктовала репертуар — эпические песни (жесты) о Роланде, Карле Великом, Гильоме Оранжском и других героях древности. При недостатке оригинальных произведений настоящим подарком труверам стал богатый арсенал бретонских легенд о подвигах Артура и его воинов.

Нам известно, по крайней мере, одно имя кельтского барда, оказавшего влияние на создание континентальных артуровских легенд. Это Бледри или Бледерик — загадочная фигура, ставшая прообразом отшельника Блеза, учителя Мерлина. Реальный Бледри, как предположил валлийский историк XIX века Эдвард Оуэн, был аристократом из Диведа по имени Бледри ап Кадивор. В первой половине XII столетия он завязал тесные отношения с нормандскими завоевателями Уэльса и долго жил при дворе аквитанского герцога Гийома VII в Пуатье. Возможно, рассказанные им кельтские предания вдохновили не только придворных труверов, но и внучку Гийома Алиенору Аквитанскую, родившуюся около 1120 года и ставшую впоследствии одной из самых деятельных пропагандисток артуровских легенд. Возможно также, что Бледри создал некий свод преданий об Артуре — во всяком случае, именно ему приписывается составление первых вариантов легенд о Тристане и Изольде, Гавейне и Мерлине.

Как бы то ни было, к 1130-м годам все было готово к обобщению английского и французского артуровского материала в рамках большого квазиисторического труда, способного заинтересовать верхушку феодального общества. К тому времени потомки нормандских завоевателей прочно обосновались в Британии, внедрив здесь привезенную с континента культуру. Для идейного обоснования своей власти они нуждались в прославлении досаксонского прошлого острова, на фоне которого англосаксы представали досадным регрессом, а нормандцы — возвращением к прежнему идеалу централизованной монархии, активно вовлеченной в европейскую политику. Эту задачу отчасти решали две первые истории острова, написанные английскими клириками в 1120-е годы. Первой из них были «Деяния английских королей» Уильяма Малмсберийского, автор которых охватил период от «пришествия саксов» в 449 году до «новейших времен». В начале своего сочинения автор упомянул Артура: «Амброзий, единственный выживший из народа римлян, стал королем после Вортигерна и сокрушил упомянутых варваров при славной подмоге воинственного Артура. Этого Артура бритты даже по сей день воспевают в множестве сказаний, хотя сей муж достоин прославления не лживыми россказнями, но достоверной историей. Он долго удерживал на плаву тонущее царство и вдохновлял упавший дух своих соотечественников на битвы. В конечном итоге, при осаде Бадонской горы силой образа Пресвятой Девы, прикрепленного к его доспехам, он своей рукой сразил девять сотен врагов, а прочих рассеял после великого кровопролития»(7) ^{165} .

В те же годы Генрих Хантингдонский написал свою «Историю Англии», отразившую данные не только античных, но и англосаксонских источников. Там также упоминался Артур: «В те времена могучий воин Артур, командир воинств и вождь королей Британии, постоянно побеждал в войнах с саксами. Он сражался в двенадцати битвах и одержал двенадцать побед»(8) ^{166} . Нетрудно заметить, что оба историка берут данные у Гильдаса и Ненния, добавляя к ним минимальную долю собственных дополнений или интерпретаций. Совсем иначе поступал тот, чье имя уже многократно упоминалось на страницах этой книги — Гальфрид Монмутский ( Gaufridus Monemutensis) или, как его называли в Уэльсе, Гриффид ап Артур. Неизвестно, подлинное это имя или просто желание «присвоить» человека, сделавшего так много для возвеличивания кельтского прошлого. Мы знаем лишь, что Гальфрид, судя по его прозвищу, родился в городе Монмут в Гвенте, к тому времени завоеванном англо-нормандцами. Валлийцы бережно хранили генеалогии своих известных земляков, но родословная Гальфрида почему-то не сохранилась. Возможно, его семья перебралась в Англию из кельтской Бретани — об этом говорят как знание им французского языка, так и его пристальный интерес к бретонским и вообще континентальным делам, несвойственный английским историкам того времени.

После 1129 года, когда Гальфриду было уже за тридцать, он преподавал в Оксфорде, где, видимо, до этого учился. Там он завязал знакомство с видными представителями церковной и светской власти, включая оксфордского архидиакона Вальтера и графа Роберта Глостерского. В 1151 году они помогли ему получить пост епископа Сент-Асафа в Северном Уэльсе — это назначение говорит в пользу бретонского происхождения Гальфрида, поскольку англо-нормандские власти вряд ли могли доверить важный пост в непокорном Уэльсе местному уроженцу. Однако в свою епархию Гальфрид так и не попал из-за очередного восстания местных жителей против Англии. Последние годы жизни он провел в валлийском аббатстве Лландаф, где и умер в 1155 году — об этом упомянула валлийская «Хроника князей», вновь назвавшая монмутца «сыном Артура».

Около 1134 года по просьбе линкольнского епископа Александра Гальфрид опубликовал свое первое сочинение — «Пророчества Мерлина» ( Prophetiae Merlini). Очевидно, в то время он уже считался «экспертом» по древней истории Британии, которая все больше входила в моду. Несмотря на влияние библейской апокалиптики, большую часть содержания книги автор заимствовал из валлийского фольклора, откуда явился и сам герой — чародей Мерлин. Его образ привлекал Гальфрида и позже, вплоть до завершившей его творческий путь латинской поэмы «Жизнь Мерлина» ( Vita Merlini). Но главной книгой монмутца, безусловно, стала «История королей Британии», завершенная в 1138 году и сыгравшая громадную роль в оформлении артуровской легенды. В ней в полной мере проявились его талант историка, фантазия литератора и угодливое мастерство царедворца, нацеленного на выполнение «социального заказа». От него требовалось доказать родство — если не кровное, то политическое, — между досаксонскими королями Британии и правителями Нормандской династии, к которой принадлежали как сражающиеся за власть Стефан Блуаский и королева Матильда, так и внебрачный сын Генриха I, уже упомянутый Роберт Глостерский. В 1153 году Гальфрид подписал от лица своей епархии Вестминстерский договор между Стефаном и Матильдой: не исключено, что в его сочинении не раз отразились намеки на их конфликт, как в романе Мэлори — на войны Алой и Белой розы.