Четыре года в шинелях

Наконец-то Балтика!

Бауска

У города Нас выводят во второй эшелон, и мы оказываемся у города Бауска. Это по направлению к Риге, на границе Литвы с Латвией. На освобождение Таллина и Риги сейчас сосредоточены все силы Ленинградского и Прибалтийского фронтов. Они последние столицы союзных республик, находящиеся под оккупацией.

На всем протяжении советско-германского фронта идет боевое наступление нашей армии. Мы вышли к Дунаю. Бои у Бухареста и Плоешти.

Наша дивизия несколько дней вынуждена поджидать подхода своих к Риге с юго-восточных подступов. Там, как и на таллинском направлении, идут жестокие бои. Когда войска немножко приблизятся, ударим и мы, чтобы прижать отступающего противника к морю.

Мы занимаем оборону перед небольшим латышским городом. Он раскинулся на том, восточном от нас берегу Мемеля, неширокой и спокойной реки.

Передовые цепи пехоты - в прибрежных траншеях. Огневые позиции артиллеристов - на опушках рощиц и на задах хуторов. Тылы еще дальше, в совсем спокойных местах.

Немец, если его не трогать, не беспокоит. Давно нет налетов "юнкерсов" и "мессеров". Молчат дальнобойные орудия. Враг ждет. Он понимает, что дни его сочтены. Надо бы давно поднять руки, но в Берлине еще истерически кричат Гитлер и Геббельс, и их слушает пока немецкая армия.

Кажется, мы ни разу не находились в такой спокойной и, если можно сказать, благоустроенной обороне, Конечно, это не значит, что по переднему краю можно разгуливать во весь рост. До рот и взводов, как всегда, приходится добираться ползком. Но и в этом случае можно нарваться на немецкого снайпера.

Иногда фриц пускает в ход "ишаки". Наскучит - прошьет наш передний край пулеметной очередью. Поэтому осторожность остается прежним непреложным законом, и тот, кто с ней не считается, жестоко за это расплачивается.

Вовсю стараются старшины. Когда и не покормить солдат как следует, как не в обороне. Тем более завелись кое-какие трофейные продукты. Надо и помыть в баньке ребят, починить им ботинки и брюки.

Много дел у политработников. Надо обобщить прошлые бои. Изучить подвиги героев дивизии. Побольше читать с бойцами газет и книг. Рассказывать о прошлом и настоящем прибалтийских республик.

И еще одно дело у агитаторов. В ходе прошедших боев на хуторах и в местечках некоторые бойцы насобирали фашистских газет и листовок. Одни на курево, другие для интереса. Теперь за это никто не преследует. Читай, если хочется. Сам видишь, куда катится гитлеровская Германия.

Солдат особенно удивляет и возмущает большая ежедневная газета "За Родину", издающаяся на русском языке в Риге. Чего только там не печатается. Кто только в этой газете не подвизается. Публикуются отрывки из повестей и романов с такими названиями, как "В когтях у большевиков". Уголовники и троцкисты, белогвардейцы и кулаки, фабриканты и торговцы - вся шваль прошлого, выкинутая из советской страны, нашла пристанище на страницах продажной и насквозь лживой газеты.

Нужно ли об этом разговаривать с солдатами? Проще всего, конечно, сделать вид, что никаких фашистских газет и листовок в мире не существует и о них наши воины не знают. Но газеты и листовки, к сожалению, издаются огромными тиражами, притом на отличной бумаге, в превосходном полиграфическом исполнении, и мимо них, хочешь не хочешь, порой не пройдешь. И наши агитаторы политотдела майоры Векслер и Пинхенсон ведут с этими газетами непримиримую, активную борьбу, идут с разбором их в блиндажи и землянки, и это приносит превосходные результаты.

В батальонах и дивизионах шла подготовка к предстоящему наступлению. Оно опять предполагало быть необычным. Во-первых, с форсированием реки. Во-вторых, с немедленным штурмом города. Пусть небольшого, не Великих Лук, но все-таки города, притом на возвышенности, с кирхой и водокачкой. Это было не шуткой, не пустяком, и надо было подготовиться к бою по всем правилам военного искусства.

Я, по установившемуся правилу, в такое время обходил своих земляков. Их осталось немного, тем дороже для меня были сохранившиеся.

Однажды забрел на ротную кухню и встретился с поваром Петром Федоровичем Наговицыным. Я писал о нем мельком, но рассказать что-либо существенное не было случая. И вот в этот раз услышал такую историю. Оказывается, ни в одной роте и ни в одной батарее, ни у одного повара дивизии солдаты не имели и не имеют в супах лаврового листа, кроме как у Наговицына. У него же всегда перец и горчица. Я удивился такой щепетильности земляка и спросил Петра Федоровича, как это ему удается.

- Достал раз и храню, - неопределенно ответил Наговицын.

- Но ведь в боях всякое бывает.

- Меня котел спасает.

- Как это так?

- Просто: прячусь за котлом и все. А раз при сильной бомбежке забрался прямо в котел.

- В кашу?

- Пустой на счастье был.

Оказалось, что Петр Федорович всю войну проездил с одной походной кухней. Убило не менее десяти лошадей, пять раз котел дырявило осколками и пулями, несколько раз ранило самого повара, а он опять приводил в порядок котел и себя и снова вышагивал вместе со всеми на запад. Случайность? Солдатское счастье? Вряд ли. Опять хватка и мудрость рабочего человека. А Петр Федорович Наговицын был именно таким. До войны работал колхозным конюхом в деревне Поторочино Балезинского района нашей республики. На войне остался тем же тружеником, став смекалистее и хитрее.

Каждая такая встреча уносит мысли в прошлое. Сейчас, перед концом войны, они особенно настойчиво стучатся в мозг и сердце.

Я обхожу одного земляка за другим и везде слышу:

- Что пишут из дома?

- Ждут с победой.

- Как с урожаем у нас нынче?

- Хлеба удались.

- К весне бы на трактор.

Скучают солдаты, а потому сгорают от нетерпения поскорее рассчитаться с упрямыми фрицами. Ждут не дождутся боя. Безработица, как говорил Голубков, невмоготу.

Бой за Бауску начался пятнадцатого сентября. Он прошел именно так, как предполагалось. Город взяли в клещи. Заставили замолчать кирху и водокачку, каменные дома по берегу. А после пошло уже легче. Конечно, кое-кто и покупался в Мемеле, кое-кого и ранило, кое-кто сложил голову, но потери были все-таки небольшие в сравнении с прошлыми прорывами.

В это время войска Ленинградского фронта освободили Таллин. Войска нашего вплотную подошли к Риге. Поднажали и мы. За Бауской взяли города Иоцаву и Балдоне. Это уже почти пригороды Риги. Незаметно из Литвы перескочили в Латвию. На вид республики очень схожие. Особенно летом и сухой осенью. Разве только в Латвии больше лесов и болот, чаще выпадают туманы.

Итак, мы опять вбили клин, решили пусть частную, ко ударную задачу: помогли основным силам наступления. Хорошо бы теперь побывать в Риге. Накрыть ту редакцию гитлеровских холуев, которая стряпала грязные газеты и листки. Посмотреть, как будут фрицы и их лакеи прыгать в Балтийское море.

Но нашу дивизию, кажется, опять переводят на другое место. У Риги сил, значит, достаточно. А нам прокладывать новые коридоры к новым целям.

Выстрел из-за угла

Шестого октября дивизия прорвала оборону немцев северо-западнее Шяуляя и маршем пошла к Балтике.

Это произошло в середине дня. Было начало сухого и еще теплого в этих краях октября. С полей все убрано. Добротные, на каменных фундаментах чистенькие хутора. На коньках островерхих крыш журчащие флюгера. Ветряные домашние электростанции. Колодезные журавли. Превосходные асфальтированные дороги.

Артиллерийский разведчик Николай Иванович Семакин шел с головным отрядом пехоты. Утром был бой. Немцев выбросили из одного опорного пункта, и они откатились к самому морю. Поэтому сейчас было относительно тихо, и разведчики любовались окружающим, таким чинным и чопорным, крепким и богатым.

- Неужели так все литовцы живут, - усомнился кто-то из солдат. - Здесь будто и войны не было.

- Да, порядок полный, можно сказать, кулацкий.

Зашли в один хутор, во второй, в третий. Пусто. В домах все перевернуто. Или тут прошли грабители, или сами хозяева бежали куда-то второпях. Что за чудеса?