Мэрилин Монро. Тайная жизнь самой известной женщины в мире

«Моя история» — очень неплохая книга, хотя она довольно бессвязна и полна погрешностей. У читателя создается ощущение, что Мэрилин хотела представить себя жертвой и создавала свою историю под этим углом зрения. В этой книге рассказывается, что Мэрилин дважды пыталась совершить самоубийство — и оба раза из-за отношений с мужчинами. Возможно, имелся в виду случай с Джонни Хайдом, когда ее спасла Наташа Лайтесс. Другой эпизод до нынешнего дня остается неизвестным, однако она сказала Хечту, что после второй попытки она очень сердилась на своих спасателей, потому что определенно хотела умереть. «Но теперь я очень довольна, что все именно так и закончилось. Я рада, что осталась жива. Надеюсь, что буду радоваться этому еще долгое время».

Некоторые люди, хорошо знавшие Мэрилин, полностью отрицают эту книгу, в частности ее сестра, Бернис, которая называет эту книгу «недоношенной». Главным образом это раздражение вызвано тем, что книга была издана после ее смерти, и потому им кажется, что их несправедливо обошли. Неизвестно, куда пошла прибыль от продажи книги, но наверняка не членам семьи, иначе они наверняка были бы более снисходительны к этому произведению. Но так это или не так, ясно одно — это книга, составленная на основании записей интервью Мэрилин. И когда вы читаете ее сегодня, она кажется очень точной, но неполной.

14 января 1954 года прошла быстрая гражданская церемония бракосочетания Мэрилин и Джо, которую осуществил судья в Сан-Франциско. Большая часть ее поклонников и СМИ ощутили разочарование, узнав об этом бракосочетании, поскольку им казалось, что у звезды вроде Мэрилин (в темно-коричневом костюме с горностаевым воротником) это событие должно было пройти более эффектно. Однако сотни поклонников и репортеров ожидали их появления около здания муниципалитета, потому что студия «Фокс» выпустила сообщение об этом событии, не поставив в известность Мэрилин, которая была достаточно любезна и оповестила руководство студии, но просила сохранить это событие в тайне. Возможно, все было серьезнее, чем было по силам вынести Мэрилин в то напряженное время ее жизни. Мэрилин задала Джо странный запрос. Если бы она умерла раньше его, обещает ли он класть цветы на ее могилу каждую неделю? Он обещал ей, дав ей ту же клятву, что и Уильям Пауэлл когда-то дал Джин Харлоу.

Медовый месяц с ДиМаджио в маленьком приморском городе Пасо-Роблес — на самом деле лишь часть месяца. В начале февраля пара уехала на каникулы/деловую поездку (важную для Джо) в Японию. В аэропорту один из репортеров заметил, что палец Мэрилин уложен в лубки и перевязан. Было похоже, что он сломан. Она сказала, что она «ударилась» и Джо был свидетелем этого. «Он услышал, как что-то треснуло». Это показалось подозрительным.

Добравшись до Токио, они были удивлены толпой, которая ожидала их там, — тысячи поклонников, самое хаотичное событие в жизни Мэрилин. Ее международная известность была очевидна и даже немного пугала. Что касается Джо, ему это совсем не нравилось. Было ясно, что ее популярность затмила его, даже в чужой стране. Понимание этого сделало его еще более неприветливым и неприятным. На пресс-конференции, которая была устроена в его честь, чтобы он мог рассказать об играх на выставке, ради чего, собственно, он и приехал в эту страну, все было еще хуже. Практически каждый вопрос был направлен Мэрилин. Он сидел рядом с ней и выглядел весьма раздраженным.

В то время, пока они были на Дальнем Востоке, от командующего штаба войск этого региона, генерала Джона Э. Хала, Мэрилин пришло приглашение с просьбой выступить, чтобы развлечь войска в Корее. Она хотела принять это предложение, но Джо был категорически против. Они поспорили, споры закончились ссорой. В конце концов он бросил: «Это твой медовый месяц. Если хочешь — отправляйся!» Она поехала.

Краткое турне началось 16 февраля. Конечно, военнослужащие повсюду с восторгом встречали Мэрилин. Она пела песни типа «Целуй меня снова и снова» и «Бриллианты — лучшие друзья девушки». Всего за четыре дня она с неизменным успехом выступала перед более чем 100000 военнослужащих. Наиболее интересным в этом кратком ряде концертов было то, что она выступала самостоятельно: с ней рядом не было Наташи Лайтесс, которая говорила бы ей, что делать, не было Дэррила Занака, указывающего, где она будет работать, не было Джо ДиМаджио, который ворчал бы, говоря, что ей не надо делать. Она доказала себе, что она может стоять перед аудиторией и развлекать ее на основании своих собственных инстинктов и суждений и при этом петь, хотя ей всегда было очень неудобно выступать перед чужими людьми, тем более одной. Это была ее огромная победа, и она никогда не чувствовала себя лучше. И при этом она совсем не нервничала. Казалось, она сама отлично знала, на что способна. «Я чувствовала, что принадлежу самой себе, — скажет она позже. — Впервые в моей жизни я чувствовала, что люди, которые смотрят на меня, любят меня и принимают. Это то, о чем я всегда мечтала...»

«А сейчас я лечу обратно к самому важному в моей жизни —

Джо, — сказала она зрителям-военнослужащим в конце ее последнего выступления. — И я хочу начать жить своей семьей. Семья превыше карьеры».

Когда Джо и Мэрилин ДиМаджио 24 февраля 1954 года вернулись в Америку, все пошло по накатанной колее, то есть одна проблема следовала за другой. Между ними все шло наперекосяк. По-прежнему было ясно, что ДиМаджио не может примириться со славой Монро. Например, рассказывая о своем турне по Корее, она воскликнула: «Ты в жизни не слышал подобных аплодисментов!» Он ответил: «Ты так думаешь?» Казалось, он всегда хотел напомнить ей, что она не единственная звезда в семье. Он определенно не хотел, чтобы она стала еще знаменитее, чем уже была, потому что, по его словам, не верил, что она сможет с этим управиться. Поэтому они постоянно спорили об их будущем — о ее карьере и о том, как она будет вписываться в их семейную жизнь. Однако Мэрилин старалась не терять оптимизма. «Я буду любить тебя до тех пор, пока бьется мое сердце, — написала она Джо в марте 1954 года. — Я хочу, чтобы ты когда-нибудь гордился мной как человеком, как своей женой и как матерью твоих детей (двух по крайней мере! Я так решила)».

Приблизительно в это же время, во время поездки в Лос-Анджелес, Джо позвонил своему другу, агенту Норману Брокоу, который впервые познакомил его с Мэрилин в 1950 году. Джо сказал, что ему надо повидаться с ним. Норман встретился с ним в Зале Поло отеля «Беверли-Хиллс». Они устроились в отдельной кабинке ресторана в самом дальнем конце зала. ДиМаджио выглядел очень несчастным. «Я не знаю, что делать, Норман, — сказал он, согласно воспоминаниям Брокоу об этой беседе. — Я люблю ее. Но я не могу принять ее карьеру. Я хочу, чтобы она ушла из кино, но она этого никогда не сделает».

Некоторое время Норман обдумывал слова своего друга, а затем сказал: «Джо, позволь мне кое-что объяснить тебе, я все-таки агент, работающий в Нью-Йорке. Нет ни одной актрисы в этом бизнесе, которая бросила бы Кларка Гейбла, Тайрона Пауэра или Спенсера Трейси ради любого другого мужчины. На самом деле, я не знаю ни одной актрисы, которая согласилась бы бросить свою карьеру, когда она находится на пути к вершине, так же как ты не бросил бы свою бейсбольную карьеру. Представь себе, что в тот момент, когда ты уже готов побить рекорд в 57 ударов, в твою жизнь вошла бы какая-нибудь девушка и сказала бы: «Нет, ты должен остановиться на 56. Ты не можешь пытаться дойти до 57, потому что я этого не хочу». Как бы ты отнесся к этому?»

Несколько секунд ДиМаджио обдумывал то, что сказал ему друг. Затем он сказал: «Я никогда не смотрел на это с такой стороны. Да, теперь я понимаю».