Откровения танкового генерала СС

За ночь на свой участок выдвинут 26-й полк. Наконец угроза с флангов снята.

Наступление 1-го батальона 26-го полка на Норри застопорилось. Наступающая правее Мюка 1-я рота, попытавшаяся установить связь с 25-м полком, вынуждена была залечь вследствие флангового огня противника.

Наступление 2-го батальона 26-го полка из Ле Мениль-Патри привело к окружению трех рот «Royal Winnipeg Rifles» в районе Пюто-Ан-Бессена и к их разгрому. Подошедшая 9-я канадская бригада обеспечила возможность контрнаступления полка «Canadian Scottish» и, понеся серьезные потери, сумела оттеснить 2-й батальон нашего 26-го полка на позиции к югу от Пюто.

3-й батальон 26-го полка занял оборонительные позиции на дамбе в Бронэ.

Учебная танковая дивизия под командованием генерал-лейтенанта Байерляйна 8 июня вышла к линии фронта в районе Тилли. Дивизия уже на марше понесла довольно значительные потери — неприятелем были уничтожены свыше 40 бронетранспортеров, доставлявших бензин, кроме того, были уничтожены еще 90 грузовиков. К этим потерям следует добавить еще 5 танков, 4 тягача и орудия на самодвижущихся лафетах. Как видно, это весьма серьезные потери для еще не успевшего принять участие в боевых действиях соединения.

Вскоре после полуночи на КП прибывает оберштурмфюрер фон Риббентроп. За несколько недель до вторжения союзников фон Риббентроп получил ранение в плечо во время атаки с воздуха, и сейчас рука у него на перевязи. Но он не мог больше оставаться в госпитале и сейчас разыскивал свою танковую роту. Зная фон Риббентропа, не настаиваю на его возвращении в госпиталь.

В течение ночи я разыскал нужные батальоны и обошел позиции рот. Я просто не нахожу слов, чтобы описать боевой дух и выдержку бойцов — настолько они высоки. Даже мы, старые вояки, и то приуныли вследствие событий, свалившихся на нас за минувший день, — этот ужасающий по интенсивности артобстрел, бесконечные атаки с воздуха и т. д. А вот молодым бойцам хоть бы что. Именно так они себе и представляли боевое крещение. Но они понимают, что впереди их ждут весьма нелегкие испытания. Нет, их выдержке можно только позавидовать.

На брошенном врагом командном пункте под Оти и Франквилем обнаружены весьма ценные документы. В подбитых танках тоже много любопытных бумаг, касающихся радиообмена. К вечеру 8 июня несколько канадских авто, направлявшихся со стороны Пюто, переехав заминированный мост на восточной окраине Бронэ, напоролись прямо на наш противотанковый расчет и были подбиты. Одна машина сгорела вместе с пассажирами, другая осталась целой и невредимой. Но старший лейтенант вместе со своим шофером были сражены наповал. В машине нашли любопытную карту. На ней были обозначены все позиции неприятеля по обоим берегам Орны с точным указанием вооружений вплоть до указания минометов и пулеметов. Вместо названий соответствующих населенных пунктов неприятель использовал названия животных, начинающихся с той же буквы. А река Орна фигурировала здесь как «Ориноко». Непроходимые для танков участки местности были обозначены особо. У убитого капитана была найдена записная книжка с кратким изложением приказов по операции вторжения, содержащих тактические приемы и инструкции по обращению с местным населением.

Все упомянутые документы использовались врагом буквально на днях, что в сильной степени облегчило нашим разведчикам работу по дешифровке радиограмм противника.

Во второй половине дня 8 июня вместе с командующим дивизией еду на участок полка, а потом в расположение 1-го батальона 26-го полка. Нас здорово беспокоят носящиеся на бреющем штурмовики, и я рад встретить на КП командира 25-го полка живым и здоровым.

25-й полк как раз получает приказ во взаимодействии с только что прибывшей танковой ротой 1-го батальона 12-го танкового полка, разведротой 25-го полка разгрузить 1-й батальон 26-го полка атакой с восточного направления на Бретвиль-Лергюлез.

Наступление назначено на следующую ночь. Дело в том, что дневные атаки исключаются вследствие неограниченного господства в воздухе авиации союзников.

Незадолго до наступления темноты танки направляются со стороны Кана на Франквиль. Машины медленно продвигаются к линии фронта — водители и в темноте ориентируются не хуже, чем днем. Командиры рот и взводов, изучив за день местность, знают каждый овражек, каждый кустик. Танковая колонна, выстроившись клином, готова выступить. На броню карабкаются бойцы разведроты. Объезжая танки, я напутствую личный состав.

Командир роты фон Бюттнер, много лет пробывший моим адъютантом, вдруг напоминает мне об обещании, данном мною 15-й роте еще во время учебы в Беверлоо (Бельгия). Тогда я крикнул бойцам: «Ребята, разведрота — всегда в авангарде колонны полка. Поэтому на вас возложена огромная ответственность, и обещаю вам, что сам приму участие в вашем боевом крещении!»

Да, пора выполнить данное мною обещание — мне предстоит идти вместе с ними в наступление.

Подъезжает на мотоцикле мой давний боевой товарищ Гельмут Бельке. С 1939 года он всегда был рядом, сначала вестовым на мотоцикле, потом командиром взвода, Бельке прошел со мной все поля сражений. В коляске д-р Штифт. Усаживаюсь позади водителя и направляю Гельмута Бельке на шоссе Кан-Байо. Справа урчат танковые двигатели. Бойцы-мотопехотинцы, рассевшись на броню машин, пригнулись за башнями.

Ребята приветливо машут мне, потом, похлопывая друг друга по плечу, о чем-то говорят. Явно обсуждается мое обещание.

Командир танкового полка Макс Вюнше намерен сопровождать свою роту «Пантер». Мы тоже не расстаемся с ним с самого 1939 года. Мы настолько хорошо знаем друг друга, что уже не нуждаемся в командах — достаточно кивка, просто взгляда, и танки трогаются с места.

По левую сторону дороги на огневых позициях расположилась батарея 8,8-см противотанковых орудий. Еще несколько минут, и наши посты боевого охранения остались позади. Справа от шоссе на большой скорости двигаются танки. Местность здесь вполне надежная — ни ухабов, ни рытвин. За нами в нескольких сотнях метров позади следуют стрелки-мотоциклисты, потом машина с рекогносцировщиком артогня.

Двигатель — наше главное оружие, об этом мы все помним. Вперед! Скорость растет. Танки уже еле различимы в темноте. До того, как совсем стемнеет, я намерен миновать Рот, промчаться через эту французскую деревеньку — так было оговорено вместе с Вюнше. Впереди показываются первые дома Рота. Танки двигаются чуть вправо позади — мы будто сидим на вулкане, но Гельмут как ни в чем не бывало гонит вперед. У въезда в деревню останавливаемся — дождаться наших танков. Они прибывают несколько минут спустя. Первая группа разведроты спешивается и по-пехотному входит в деревню. Вскоре выясняется, что противника в Роте нет, и мы, как и было запланировано, спокойно минуем деревню.

«Пантеры» одна за другой тоже проезжают по деревне. Едва выехав за ее пределы, танки снова перестраиваются в клин. Две «пантеры» несутся к Бретвиллю, остальные двигаются по обеим сторонам дороги. Впереди различаю лишь мерцающие в темноте красные пятна выхлопных труб машин.

Норри мы уже оставили слева — еще буквально несколько секунд, и мы окажемся у постов боевого охранения канадцев. До Бретвиля двести метров, не больше.

Вдруг гремят выстрелы — открывают огонь оба головных танка, чтобы проторить нам путь снарядами, и на полном ходу врываются в населенный пункт.

Именно так мы сражались на Восточном фронте — интересно, сработает ли здесь наша тактика внезапных атак?

Все наши танки уже в Бретвиле. Противник встречает нас пулеметным огнем. Мы пристраиваемся позади второго танка. Сейчас в одиночку на шоссе как-то слишком уж неуютно себя чувствуешь. Спешившись, мы бросаемся в придорожный кювет.

Вдруг я натыкаюсь на тело убитого канадца — справа на откосе дороги стоит дымящаяся танкетка неприятеля. Пробираясь дальше, слышу стоны. Чуть левее лежит раненый — вражеские пулеметы гремят без умолку. В деревню въезжают все новые и новые танки с бойцами на броне.

Короткими перебежками пробираемся через кювет. Вижу раненого — он лежит навзничь и стонет от боли. Боже мой! Да это же Бюттнер! Командир разведроты получил пулю в живот. Ощупываю его и понимаю, что ранение тяжелое. Узнав меня, Бюттнер пожимает мне руку. Он на фронте не первый день и прекрасно понимает, что это его последний бой. Едва слышно произносит: «Передайте жене, что я очень ее любил!» Наш врач накладывает повязку. Гельмут Бельке прикрывает нас, опустившись на колени в нескольких метрах от нас. Вдруг слышу с противоположной стороны дороги непонятный шум. Через шоссе проносится чей-то силуэт. Свой? Противник? Гельмут Бельке успевает выстрелить и попадает бегущему в голову. Канадец как сноп валится у дороги. Но и мой неразлучный товарищ не поднимается. И для него этот бой последний. И он тоже получил смертельную пулю в живот.