Мой неизвестный Чапаев

Переписка по розыску Василия Ивановича длилась чуть больше года. Из Балакова настойчиво запрашивались различные уточняющие данные, в частности о том, выдавался ли Чапаеву на руки паспорт. Наконец, после долгих поисков, полицейский пристав Мелекесса, возвращая в Балаково всю переписку, 15 апреля 1916 года написал: «Просимых сведений о Чапаеве дать не представляется возможности, так как последний в посаде Мелекесс не разыскан и личность его жителям посада никому не известна».

Как сказано выше, Чапаев в армию ушел в сентябре, а на фронт же прибыл в составе очередного пополнения в декабре 1914 года. Приказом по 326-му Белгорайскому полку от 4 января 1915 года он был зачислен рядовым в 1-ю роту. Вскоре же определен в учебную команду полка, где готовились кадры будущего унтер-офицерского состава. Кандидатов в унтер-офицеры брали из числа самых лучших и владеющих грамотой новобранцев.

326-й пехотный Белгорайский полк был сформирован в период с 30 июля 1914 по 12 августа 1914 года в Саратове по царскому указу о мобилизации, вошел в состав 82-й пехотной дивизии и 23 августа отправлен в XI армию на Юго-Западный фронт. Войска фронта в начале войны провели наступательную операцию против австрийских войск в Галиции, овладели городом Львов. С первого ноября 1914 года по 9 марта 1915 года 326-й Белгорайский полк участвовал в ожесточенных боях за Перемышль. В течение четырех месяцев осады крепости белгорайцам пришлось штурмовать опорные пункты неприятеля, отражать вылазки австрийцев. Полк нес большие потери: приказом по белгорайскому полку 30 нижних чинов были награждены Георгиевскими крестами, 228 — Георгиевскими медалями.

Вот в такой напряженной обстановке и началась фронтовая жизнь Василия Ивановича Чапаева.

По окончании обучения в полковой учебной команде он возвратился в 1-ю роту.

В итоге длительных боев Перемышль был взят, 9 марта 1915 года 120-тысячный гарнизон крепости капитулировал. Освобожденные в этом районе русские войска были направлены на другие участки фронта — 82-я дивизия переброшена по железной дороге через Львов и Тернополь в город Чортков. 1ам частично пополнилась и вела подготовку частей до второй половины апреля. С восстановлением дорог после весенней распутицы дивизия проследовала в состав IX армии, на левое крыло Юго-Западного фронта.

Более активные действия проходили в XI армии. Ее войска форсировали Днестр и оттеснили противника за реку 11рут. Хотя обстановка на фронте к этому времени резко изменилась не в лучшую сторону для нас. Сказывались экономическая и техническая отсталость страны.

19 апреля 1915 года австро-германские армии перешли в наступление, и русским войскам пришлось перейти в оборонительные бои.

Белгорайский полк, после неудачной попытки форсирования Днестра, все же совершил успешный маневр и 25 апреля переправился ниже по течению в район деревни Хмелево из района деревни Бедицы.

Упорно продолжая наступление, полк вышел на указанное ему раньше направление, выбил у деревни Михалче противника с большими потерями для него, а к утру занял город Городенку.

К утру 5 мая полк прибыл в Слободка Лесну и поступил в оперативное подчинение командира 71-й пехотной дивизии. В ночь на б мая 1-й батальон полка форсировал реку Прут и вместе с двумя батальонами Венгровского полка 71-й дивизии занял плацдарм у деревни Княж Двор.

Стойко держалась 1-я рота батальона. Даже захватила сорок человек пленных. Хотя в течение суток было отбито несколько дневных и ночных атак. Батальон в общей сложности потерял 440 человек.

За мужество и большую стойкость, проявленных в боях 5-8 мая, Чапаева награждают Георгиевской медалью.

В дальнейшем положение на этом участке стабилизировалось, и Белгорайский полк в составе своей 82-й дивизии убыл в Стрый для его обороны. Трое суток защитники отстаивали город, а к исходу 21 мая отошли, понеся большие потери. Отходили с боями, а 25 мая удачной контратакой белгорайцы захватили в плен 5 офицеров и 299 солдат. Потери полка: 2 человека убитыми, 7 раненых. В ходе дальнейшего преследования противника 26-28 мая у него отбили несколько деревень, а в деревне Березинца-Крулевка захватили в плен ещё 780 солдат, 23 офицеров и 1 врача. У города Жидачова Белгорайский полк 30 мая был сменен Богодуховским и Новочеркасским полками. 5 июня занял позицию у переправы на Днестре, западнее Моссоровки. В бою 8 июня 1-я рота понесла большие потери.

9 июня Царевский и Белгорайский полки 1-й бригады были сменены 327-м Корсунским и 328-м Новоузенским полками 2-й бригады 82-й дивизии. Белгорайский полк получил 1000 человек пополнения и до конца месяца приводил себя в порядок. Приказом по полку от 10 июля 1915 года в районе деревни Дзвиняч рядовой первой роты Василий Чапаев был произведен в младшие унтер-офицеры, минуя звание ефрейтора. За мужество и храбрость унтер-офицер Чапаев 16 сентября 1915 года был награжден Георгиевским крестом 4-й степени.

С 1 по 24 июля полк снова находился в боях, а затем до 11 августа залечивал раны в районе деревни Бильче. 13 августа полк сменил Ново-Московский полк в районе местечка Золотой Поток (в пятидесяти километрах восточнее Ивано-Франковска). К часу ночи 14 августа была закончена смена, а в четыре утра на позиции обрушился сильный артиллерийский огонь противника. В пять часов его пехота пошла в наступление. В целом атака успеха не имела. Потери составили: 400 убитых и 92 пленных. Противник отступил. В общем, обстановка на фронте была очень тяжелой. В 22 часа 15 августа полк, согласно приказу, начал отход за реку Стрый.

Река Стрый, петляя в лесистых Карпатах узкой лентой, несла помутневшие после продолжительных дождей воды. Они растекались по широкой долине с пышными лугами, садами, виноградниками и перелесками. По берегам живописно смотрелись избушки-мазанки.

Огибая одноименный прикарпатский городок, она делала поворот и текла на северо-восток к Днестру. На возвышенных берегах Стрыя красовались дубравы с вековыми буками и дубами. Самый что ни на есть благодатный край! Быть бы тут тишине и безмолвию с таинственным шепотом лесов, а по вечерам — гуцульским песням, хороводам да соловьиным трелям в садах!

Только не судьба была Прикарпатью. Совсем другая музыка разливалась, разносилась и потрясала. Война, война, воина... По обоим берегам реки — почти не прекращающиеся залпы, трескотня пулемета, взрывы артиллерийских снарядов.

Именно здесь и проходили передовые позиции 1-го батальона Белгорайского полка.

Команду пеших разведчиков именовали «охотничьей». Самих же разведчиков, разумеется, «охотниками». В их обязанности входили: переход линии фронта с целью выявления расположения передовых сил и резервов противника и захват пленных.

Василий Иванович Чапаев был сильным «охотником». У него многие учились сноровке, смекалке и решительности. Разведчиком он был от Бога. Противник зорко нес службу. Если что ему почудилось — сразу ружейно-пулеметный и артиллерийский огонь! Казалось, что мышь и та не перебежит незамеченной. Не то, чтобы человек! И все же... однажды произошел случай, который очень ослабил позиции австро-венгров и поднял дух русских. А случилось вот что...

Боевая обстановка на фронте у населенного пункта Сновидов, где располагались части Белгорайского полка, сложилась крайне неблагоприятно для русских. Под вечер австрийцы неожиданно атаковали сторожевую роту и ворвались в окопы. В рукопашной схватке полегло много бойцов роты, а оставшиеся в живых вынуждены были отойти на вторую позицию. В числе раненых был и фельдфебель роты Василий Иванович Чапаев.

Несмотря на ранение в голову, он задумал дерзостную операцию. Уткнувшись головой в бруствер окопа, притворился мертвым. Австрийцы, обходившие ночью опустевшие окопы русских, ушли, выставив предусмотрительно свой пост невдалеке от Чапаева. Пост состоял из трех человек. Они добросовестно дежурили. Часто вставали со своих мест и проходили по несколько метров вдоль окопов. Развели костер. Достали кружки и стали рассказывать друг другу небылицы. Рассказывали не долго. Стало страшно. Ведь кругом лежали русские покойники. Тогда было решено всем вместе пройтись вдоль окопов и еще раз просмотреть обстановку. Так и сделали. Самый полный из них подошел к лежавшему Чапаеву и носком сапога повернул его голову в сторону. Василий не произнес ни звука, и австрияк ничего не заподозрил.