Этот негодяй Балмер, или человек, который управляет «Майкрософтом»

Судья Джексон прекрасно сознавал проблемы, с которыми столкнется трибунал; не последней из них было преследование немцев, основанное на законе, которого не существовало, когда совершались инкриминируемые преступления. Многие полагали, что трибунал будет просто показательным судом, как предложил Сталин: большинство обвиняемых осудит, а нескольких оправдает, чтобы подтвердить свою законность. Однако Джексон и его сотрудники старались использовать и международное, и немецкое общее право, чтобы определить правовую основу обвинения.

Тщательно выбиралось и место проведения процесса. Нюрнберг был одной из мишеней ковровых бомбардировок немецких городов — политики, проводимой с помощью физиков, таких как Фримен Дайсон (отец компьютерного гуру Эстер Дайсон), жестокости, описанной в романах, вроде «Бойни номер пять» Курта Воннегута. Более того, Нюрнберг был центром нацистского национализма, где проводились знаменитые Нюрнбергские съезды, городом, где в 1935 году были приняты позорные Нюрнбергские законы, помещающие евреев в правовую категорию, подобную американским рабам в 1835 году.

То, что мы сегодня называем Нюрнбергским процессом, было на самом деле дюжиной судебных процессов по военным преступлениям над 190 обвиняемыми. Первые обвинения заложили и платформу, и правовую основу для остальных. Главной проблемой стало: кого и в чем обвинять? Если организация признается виновной из-за вождей, то и всех членов впоследствии можно подвергнуть преследованию. Два года, которые судья Джексон возглавлял Антимонопольный комитет министерства юстиции, и последовавшие за ними два года на посту министра юстиции и генерального прокурора подготовили его к сложностям подобных процессов. Он был намерен добиться, чтобы те, кто помогал Гитлеру, заплатили полную, если не наивысшую, цену за свой прибыли и деловую практику.

После тщательного изучения было составлено экономическое дело против немецких предпринимателей и нацистов. Вот что писал в служебной записке помощник Джексона Фрэнсис Льюис:

«Главные промышленники и финансисты, зная о замыслах Гитлера, стали его сообщниками и получили большую прибыль. Они дали Гитлеру средства утвердить свою власть, сотрудничали с ним для ограничения импорта, создавали запасы сырья и продукции, необходимые для военного производства, приспособили свои организации за границей для смешанных нужд пропаганды и шпионажа и ограничили производство в других странах сырья, необходимого для войны. Вознаграждением их было то, что еврейских и прочих меньших конкурентов выбили из конкуренции, а дешевая рабочая сила концентрационных лагерей предоставлялась для использования на предприятиях. Когда разразилась война, они воспользовались трудовыми батальонами, призванными из завоеванных стран, добровольно принимали участие в таких зверствах, как морение этих рабочих голодом, и получили контроль над промышленностью завоеванных стран».

Как отмечал нюрнбергский обвинитель Телфорд Тейлор, «доказательство виновности полностью зависело от нахождения свидетельств, что экономические обвиняемые достаточно знали о планах Гитлера и в достаточной мере разделяли его преступные намерения, чтобы их можно было должным образом осудить как соучастников нацистских вождей».

Коллега-обвинитель, нью-йоркский юрист полковник Джон Амен высказывался против такой стратегии. Он утверждал, что их дело — осудить главных военных преступников и вернуться домой, а не реформировать европейскую экономику. Амен полагал, что это «перегрузит все» и превратит процесс над военными преступниками в антимонопольное дело. Но судья Джексон принял решение. Теперь нужно было подтвердить все документами.

В эту драку и ввязался желающий попасть в Америку Фриц Балмер — рост 6 футов 3 дюйма, вес 195 фунтов. Он говорил на английском, французском, немецком, голландском, итальянском и малайском языках. Мог стенографировать на немецком со скоростью семьдесят слов в минуту и печатать на машинке со скоростью пятьдесят слов в минуту. Бросив колледж, Фриц работал в Цюрихе, организуя поездки для находящихся в отпуске американских военнослужащих. Он понимал, насколько может быть полезен, и в предварительном письме к армейскому командованию ссылался на рекомендации подполковников и майора.

Балмера приняли на работу 8 июля 1946 года и определили исследователем-аналитиком в канцелярию судьи Джексона, работающую на втором этаже Дворца юстиции, рядом с отделом, занимающимся СС/Гестапо (почему-то он был одним из относительно немногих из более восьми тысяч сотрудников МВТ, у кого не было фотографии на пропуске в здание суда). Балмер не только переводил захваченные немецкие документы, но и анализировал их в поисках разделов, которые можно было бы использовать для осуждения промышленников их же собственными словами, поддерживая доводы судьи Джексона и закладывая основу для будущих процессов.

Хотя Германия испытывала нехватку продовольствия и дефицит жилого фонда, сотрудники МВТ получали хорошую зарплату, ночевали в лучших гостиницах, включая нюрнбергский «Гранд-отель», ели на банкетах и наслаждались захваченными и полностью забитыми винными погребами и барами, борясь за справедливое дело, а потом развлекаясь на вечеринках с одинокими секретаршами и девушками-клерками. Это было, как написал Телфорд Тейлор, «праздничное время». Пятнадцать из двадцати двух обвиняемых на первом процессе были признаны виновными по хотя бы одному обвинению, четверо были признаны виновными по обвинению в антимонопольном сговоре, а десятерых повесили. Виселицы были построены так неудачно, что люди, которых вешали, не умирали по восемнадцать минут. Никто из присутствующих, если не считать повешенных, не выражал недовольства.

Первый Нюрнбергский процесс стал событием для всей прессы. Тысячи журналистов из множества стран освещали процесс, включая Уолтера Кронкайта из «Юнайтед пресс интернэшнл». Хотя Кронкайт говорил мне, что не помнит встреч с Фрицем Балмером, полковник Макконнелл, глава нюрнбергской пресс-группы, конечно, встречался с ним.

За пять месяцев работы Фриц Балмер стал «явным излишком», и его перевели на работу в Аугсбург, в Германию. Полковник Макконнелл позвонил его будущему начальнику и сказал, что «м-р Балмер уехал из Нюрнберга с ключом от своей комнаты, выбил окно в такси, пообещал заплатить за разбитое стекло и не сделал этого, не заплатил еще по одному счету за такси 9,70 долларов, и он, конечно, рад избавиться от м-ра Балмера, как от скандалиста, неоднократно замеченного в недостойном поведении».

Балмер удрал из города.

Уже в Аугсбурге подполковник Кэрролл Грей сообщил, что Балмер весьма бурно встретил Новый год. Конкретно он написал: «Вечером 31 декабря 1946 года м-ра Балмера видели в клубе «Аполло коммюнити» в состоянии опьянения, неподобающем джентльмену. Его манеры и действия были таковы, что его попросили удалиться из клуба. Ввиду [этого] предлагается аннулировать пропуска м-ра Балмера. Наш отдел не нуждается в его услугах».

Учитывая необходимость в языковых способностях, командир Грея, полковник Эллис, доложил, что «поговорил с Балмером и сказал ему, что мы не потерпим подобных штучек». Так что, даже вызвав гнев пресс-атташе, Балмер остался. Он был нужен. Но не только американцам. Его искали и другие.

Через четыре месяца после его перевода в Аугсбург военному атташе в американском посольстве пришел запрос о местонахождении Балмера из Главного управления социального обеспечения Швейцарии в Базеле. Ведомство заботилось о «разведенной жене и [sic] ребенке [Фрица], которых мы должны обеспечивать». Они желали поговорить с ним «относительно уплаты алиментов, оговоренных в решении о расторжении брака». В личном деле Балмера не было никаких замечаний, а оклад не изменялся все время пребывания на службе, пока четыре месяца спустя его не арестовали за торговлю на черном рынке.

Согласно истории, которую Балмер позже рассказал американским иммиграционным чиновникам, его арестовали по статье 96 - образ действий, неподобающий солдату (как гражданское лицо в оккупированной военной зоне он подпадал под военные законы). Выплату жалованья временно прекратили. Из личного дела неясно, держали ли его в заключении, но в феврале 1948 года он предстал перед судом и был признан невиновным. Его немедленно уволили. Через два дня Фриц уехал в Швейцарию.