Всё Что Есть Испытаем На Свете

Вскорости Петро демобилизовался, уехал на Кубань, и насколько я помню, нормально жил с Любой много лет.

Была у Анатолия одна черта. Он любил выпить, и пил много, но я его никогда не видел пьяным, как говорят у нас, допившимся до поросячьего визга. Он и меня потихоньку приучал к выпивке, но у меня не получалось быть трезвым после выпитого, да и мой организм не мог переносить много алкоголя, и я после вливаний болел пару дней.

К сожалению и его организм не титановый, (железо тоже не выдержало бы). Анатолий несколько лет назад, после нескольких лет болезни, ушёл из жизни.

Весной следующего года я возобновил прыжки в Аэроклубе, но уже на аэродроме Фёдоровка, где он находится по сегодняшний день. Я пока расскажу, что собой представляло в разные годы Клубное начальство.

Для спортсменов все работники клуба, или, так называемый постоянный состав от начальника клуба до охранника, являлись начальством. Поэтому сейчас я расскажу о наиболее запомнившихся мне личностях, не обязательно в хронологической последовательности и соблюдая порядок в табели о рангах. Если я в своих воспоминаниях где-то путаю или ошибаюсь, пусть меня поправят. А если кому то покажется, что я не так о ком-то написал, пусть на меня не обижаются, я в общем, хорошо отношусь к людям, только не терплю отпетых негодяев. Да я и вспомнить таких не могу.

Итак, или как говорят немцы, альзо (also).

Аэроклуб, а с 1959 года -УАЦ (Авиационный учебный центр), был полувоенной организацией, начальник и его зам. по лётной, были кадровыми военными.

Когда я в 1953 году начал заниматься парашютным спортом (в дальнейшем, для краткости, я буду писать "прыгать"), начальником был полковник Макогон, а замом Герой Советского Союза, не помню сейчас звания и фамилию.

Аэродром Аэроклуба был тогда рядом с Кировоградом, возле станции Лелековка. Сейчас это место в районе города, и там что то построено, по моему, филиал завода "Красная звезда".

В 1954 году аэродром перевели под село Фёдоровку, в 22 километрах от города.

Начальником стал полковник Свиридов. Это был плотный, среднего роста, с большим, со следами от оспы лицом. Он казался культурным, интеллигентным человеком, немного с юмором, но с властным характером. Он не знал тонкостей парашютного спорта, и когда я начал прыгать с задержкой раскрытия парашюта, он запретил мне, как ему не доказывали инструкторы, пользоваться секундомером. А в те времена, на соревнованиях очень строго судилась каждая доля секунды открытия парашюта. И вот на моих первых, в 1955 году республиканских соревнованиях на аэродроме Чайка в Киеве, пропадав в свободном падении без штрафа 30 секунд, что при моих 45 прыжках было прекрасно, я вместо того, что бы дёрнуть кольцо раскрывающее парашют, нажал кнопку секундомера, остановив его, а потом выдернул кольцо. На секундомере было ровно 30,00 секунд, а судьи зафиксировали 32,4 секунды время раскрытия парашюта. Ещё 0,1 секунды, и все очки за прыжок были бы аннулированы.

После демобилизации из армии, Свиридов уехал в Николаев и долгое время работал там начальником областной Газораздаточной станции. Я через 10 лет встречал его на различных совещаниях, которые проводил

Минкоммунхоз или Главгаз.

В конце 50х Советской Армии понадобилось много лётчиков.

А так как стоимость обучения в ДОСААФ была дешевле, то некоторые

Аэроклубы были переименованы в УАЦ. Были увеличены штаты, курсантов одели в лётную форму и т.д.

Начальником УАЦ был назначен, служивший в Кировоградском лётном училище заместителем командира полка, подполковник, Степан

Алексеевич Иванченко. Злые языки говорили, что его попёрли из армии за то, что он при посадке, уже катясь по полосе, хотел по старой привычке как на Ли-2 развернуться при помощи двигателей и, выскочив за пределы аэродрома, сломал шасси на Ил-28. Предчувствую по этому поводу критику, но пишу то, что мне говорили. Заранее хочу сказать, что он был человеком неглупым, даже умным. Но ум у него работал как у хитроватого крестьянина. Его действия перемешивались с чудачествами, и кое-кто, принимая их за глупость, подшучивал над ним, или прямо его игнорировал, понесли, мягко говоря, неудачу. Так, был выгнан с работы командир отряда, прекрасный лётчик, Мастер спорта СССР, абсолютный чемпион Украины по самолётному спорту

Владимир Фёдоров, который позже пытался покончить с собой, но пуля из малокалиберной винтовки не задела мозг, а повредила нерв и его лицо перекосило. Иванченко уволил за год до получения лётной пенсии инструктора парашютиста, умницу Владимира Фёдоровича Лебедева, который, правда, дождался, когда Иванченко уйдёт на пенсию, доработал этот недостающий год, вышел на пенсию, и до конца своих дней, занимался любительской рыбалкой. А поводом для увольнения обоих послужила банальная пьянка, которой и сам Иванченко не цурался

(гнушался), хотя и не был пьяницей. Поводом, потому что это была акция устрашения для остальных. Шуточки вслух прекратились, а кто и посмеивался, так втихаря. Зато преданных ему людей всячески поощрял: от приглашений к себе на дни рождения, кстати проводившихся в столовой на аэродроме, до предоставления квартир.

А хозяин он был прекрасный. Он много построил помещений на аэродроме, в том числе помещение для парашютистов, освободив нас от ежедневной лишней работы – возить после прыжков парашюты в город.

Говорил он на смешанном украинско-русском, не задумываясь иногда над смыслом сказанного. Так, руководя парашютными прыжками, ничего не понимая в их тонкостях, кричал в мегафон парашютистам бессмысленные фразы типа: "Тормозы, бо нэ дойдэш", или: Тягны лямпочку", значит – тяни за лямку.

Иногда был самодуром: "Сёгодни литать нэ будем. Будэ витэр.

Собака похылывся". И отменял прыжки или полёты. Я с ним поначалу тоже конфликтовал. Однажды, после его чудачеств, мы, спортсмены пошли на него жаловаться. И он, зная, что со мной он сделать ничего не может, избрал тактику пряника. И несмотря на мой, ну не совсем мягкий характер, сумел меня прибрать к рукам. А за глаза он называл меня "ВСЕСОЮЗНЫЙ ДЕМОКРАТ", что по тем временам было почти ругательством. Сам он получил кличку "ТАТО", что по-украински значит

ПАПА.

Однажды приехав на помятой машине, на вопрос что случилось, ответил: "Та чхнув" -это значило, что когда он чихал, то закрыл глаза и не видел, куда ехал..

Надо отдать должное Степан Алексеевичу: за многие годы под его руководством в УАЦ, а после его расформировании АСК, не было ни одной лётной катастрофы. И я считаю, что это была его главная заслуга.

Добавлю, что у этого, на вид простоватого мужика, была красавица, с княжеской осанкой жена, умница дочь Лариса (преподаватель математики в Политехе, где я три года учился на вечернем отделении и, кажется, в нынешней Лётной Академии) и красавец сын Анатолий ( инженер, окончивший Одесскую мореходку, ту же что и Жванецкий, моряк дальнего плавания). Умер С.А. Иванченко ещё не старым человеком, мгновенно, от инфаркта. На его похоронах было очень много народу. Это тоже о чём-то говорит.

Григорий НиколаевичЗАМОЖНИЙ.

Все эти годы вместе с Иванченко, работал заместителем по лётной

Г.Н. Заможний. Мне мало довелось с ним общаться, потому что он редко руководил полётами при прыжках. Заможний был военным лётчиком.

Летал где то в Закавказье на реактивных истребителях.. Помню, как он рассказывал, что с высоты 15 км. видно весь Кавказский хребет и оба моря: Чёрное и Каспийское. Не ручаюсь за достоверность, но у нас говорили, что летая над Турецкой границей, он её пересёк, был сбит турками, катапультировался. При приземлении в горах повредил ноги и был вынесен на нашу территорию посланными за ним пограничниками. Был комиссован и переведен на работу в ДОСААФ. Заможний, небольшого роста, с красивым русским, интеллигентным лицом. Всегда приветлив и улыбчив. У меня к нему осталось тёплое чувство.