Сталин и заговор Тухачевского

Дзенит, понятно, не знал, что маршалу была уже известна эта «новость»! Он знал ее еще накануне отъезда из Москвы! Но теперь имелись все основания думать, что Ежов эту «новость» сделал уже общим достоянием. Чтобы подорвать таким образом его репутацию, оттолкнуть от него людей, поставить перед необходимостью сдачи или немедленного выступления!

С совещания Тухачевский отправился на конференцию. Сохранился еще один ценный фрагмент воспоминаний, принадлежащий генерал-лейтенанту П.А. Ермолину, бывшему в 1937 г. начальником штаба корпуса, который возглавлял Ефремов (1897-1942). О первом дне конференции он рассказывает так: «Это (замена Дыбенко Тухачевским. — В.Л.) казалось странным, маловероятным. Положение Приволжского военного округа было отнюдь не таким значительным, чтобы ставить во главе его заместителя наркома, прославленного маршала.

Но вместе с тем многие командиры выражали удовлетворение. Служить под началом М.Н. Тухачевского было приятно.

На вечернем заседании Михаил Николаевич появился в президиуме конференции. Его встретили аплодисментами. Однако в зале чувствовалась какая-то настороженность. Кто-то даже выкрикнул: «Пусть объяснит, почему сняли с замнаркома!» (Ответ на реплику лицемерно опускается! — В. Л.)

Во время перерыва Тухачевский подошел ко мне. Спросил, где служу, давно ли ушел из академии. Непривычно кротко улыбнулся: «Рад, что будем работать вместе. Все-таки старые знакомые».

Чувствовалось, что Михаилу Николаевичу не по себе. Сидя неподалеку от него за столом президиума, я украдкой приглядывался к нему. Виски поседели, глаза припухли. Иногда он опускал веки, словно от режущего света. Голова опущена, пальцы непроизвольно перебирают карандаши, лежащие на столе.

Мне доводилось наблюдать Тухачевского в различных обстоятельствах. В том числе и в горькие дни варшавского отступления. Но таким я не видел его никогда. На следующее утро он опять сидел в президиуме партконференции, а на вечернем заседании должен был выступить с речью. Мы с нетерпением и интересом ждали этой речи. Но так и не дождались ее. Тухачевский больше не появился».

22 мая, пробыв в новой должности всего два дня, Тухачевский был арестован сотрудниками НКВД (или, вернее сказать, «временно задержан»).

Мы постепенно приближаемся к правде, продираясь сквозь громадные завалы умолчаний, лицемерия и самой бесстыдной лжи. В течение десятилетий их сооружали шкурно заинтересованные лица и толпы «ученых» карьеристов. Казалось бы, Тухачевский давно умер (прошло более 60 лет), можно, наконец, сказать правду, хотя бы по некоторым вопросам, если уж не по всем! Куда там! Замалчиваются факты, даты, документы, реальные политические и дружеские связи, подлинные причины личных недовольств и взаимных претензий, карьеристские поступки разных лиц, факты тайного доносительства, порожденные трусостью или желанием «свалить» конкурента. История намеренно «подчищается» и обезличивается, сводится к общим фразам, голословным заверениям и сомнительным прославлениям. Так, если говорят о Тухачевском, то его величают обязательно «человеком с твердым характером и независимостью суждений» — и, разумеется, доказательств никаких не дают. Или лицемерно именуют его «высоко образованным». А между тем отлично известно, что он имел за плечами всего лишь (!) Александровское военное училище, где учился меньше трех лет (1912-1914), вышел оттуда с уровнем знаний подпоручика, которые расширил лишь постепенно, путем самообразования и общения с теми генералами царской армии, которые перешли на сторону Советской власти. К ним, однако, никакой благодарности он не чувствовал. За период с 1920 по 1937 г. будущий маршал не удосужился даже закончить Академию им. М. Фрунзе, не говоря уже об Академии Генерального штаба! В 1920 г. он, правда, оказался переведен в Генштаб и даже «причислен к лицам с высшим военным образованием», но это было лишь весьма условно и опиралось только на сильно раздутые успехи периода Гражданской войны, да еще на личное расположение высокого начальства (Троцкого, Склянского, Фрунзе и др.).

Подобного рода лицемерные умолчания и махинации порождают к реабилитации Тухачевского глубочайшее недоверие. Ведь если бы «за кормой» все было чисто, не приходилось бы брать на вооружение такую сомнительную политику!

Известно, что когда Тухачевский приехал в Куйбышев, в связи с назначением его на пост командующего Приволжским военным округом, его предшественником там являлся П. Дыбенко (1883-1938, чл. партии с 1912), бывший матрос, председатель Центробалта, герой Октября и Гражданской войны, видный военачальник, один из его личных друзей. Естественно, они встречались и беседовали, ибо Дыбенко предстояло сдать ему дела. Известно и то, что он являлся свидетелем ареста маршала. (В лицемерных «Воспоминаниях» об этом, разумеется, умалчивается!) О чем же они тогда говорили? Что делали совместно и каждый в отдельности за время, предшествовавшее аресту Тухачевского? Ни в одной биографии или статье найти ответа нельзя. А где свидетельские показания Дыбенко, которые он давал руководству НКВД сразу после ареста маршала?! Их нет, их бесстыдно скрывают, стараясь читателей обмануть! Для прояснения того, что происходило в действительности, их следует немедленно опубликовать! Вместе с другими показаниями, которые давались в НКВД другими работниками данного округа.

А почему биографы Тухачевского избегают говорить о самом округе, его командных кадрах, о заместителе командующего, фигуре очень важной? Особенно интересно это замалчивание имени и дел последнего. Чем это заслужил он такую ненависть, такое нерасположение, что о нем и говорить не хотят?!

Но, может, все дело в том, что просто мало данных? Ничуть не бывало! Данных более чем достаточно! А фигура — одна из интереснейших, и даже исключительных по героизму!

Имя этого человека — Иван Семенович Кутяков (1897-1942). До своей гибели он был человеком исключительной известности и популярности. Последние же определялись количеством орденов и геройскими подвигами. В РККА высший орден Красного Знамени имели около 15 тысяч бойцов и командиров, два ордена — 300 человек, три — более 30, четыре — 9, 5 (!) орденов — всего два человека — Буденный и Кутяков. Следовательно, Кутяков по количеству орденов Красного Знамени опережал даже очень разрекламированных Якира и Уборевича (те имели их по 3!). Легко поэтому представить, какой он имел в армии неформальный авторитет!

Какова его биография? Кутяков родом из бедной семьи, а родился в селе Красная Речка Самарской губернии. При царской власти работал пастухом, в армию призван в 1916 г. Но в военных действиях Первой мировой войны почти не участвовал (сначала находился в качестве унтер-офицера в запасном пехотном полку в Астрахани и Царицыне, затем, как командир взвода, — на Румынском фронте).

После Февраля 1917 г., всего двадцати лет, избран председателем полкового комитета. В декабре 1917 г. участвовал в работе II Всероссийского съезда крестьянских депутатов. Исполнял обязанности командира и комиссара Туркестанского полка, председателя волостного ревкома. Затем во главе красногвардейского отряда, им сформированного (200 человек), влился в полк Чапаева, ставший вскоре дивизией. В этой дивизии стал командиром бригады и близким другом своего начальника.

В 1918 г. Кутяков получил первый орден Красного Знамени за выдающуюся храбрость и распорядительность (Уфимская операция). После гибели Чапаева командовал его дивизией до ранения. Получил почетное революционное оружие, затем второй орден (1922), потом третий (1924) В 1923 г. окончил Военную академию РККА. Последующая служба имела такие этапы: помощник командира стрелкового корпуса (1925-1926), командир стрелковой дивизии (1927), командир и комиссар стрелкового корпуса в Витебске (1928). Кончил Курсы усовершенствования высшего начсостава РККА (1931). С апреля 1931 по декабрь 1935-го — начальник корпуса Московского военного округа (МВО). С 1935 г. — член Военного совета при наркоме обороны. В августе 1935 г. присутствует на военных маневрах чехословацкой армии в составе военной делегации (возглавляет ее Шапошников). Был делегатом III съезда Советов СССР и членом его президиума, избирался членом Совета ЦИК СССР (1935), участвовал в работе II чрезвычайного съезда Мордовской республики (ноябрь 1936). В начале 1936 г. прибыл в Куйбышев, чтобы занять пост заместителя командующего округом.