Неприступный Роберт де Ниро

Де Ниро изучал Джимми на основании сведений, данных ему Пилледжи. Отталкиваясь от этой стартовой позиции, он затем беседовал с теми, кто мог также оказаться полезен. Говорят, что даже сам Джимми Бэрк был так взволнован, что звонил Де Ниро из тюрьмы, чтобы порекомендовать нескольких советников… Пилледжи отрицает факт беседы между бандитом и актером, но признает, что во время работы над фильмом вокруг съемочной площадки все время околачивались некие люди, которые были действительно знакомы с прототипами главных героев. Конвей — отчасти ирландец, отчасти итальянец, и в нем сохраняются черты прежних персонажей Де Ниро — Джона Рубина и Джимми Боя.

«В детстве я вовсе не тянулся к дурной компании, — объясняет Де Ниро (впрочем, поскольку в подростковом возрасте он обожал фильмы про гангстеров, он мог в какой-то период своей жизни и заглядываться на «плохих ребят»). — Я прекрасно знал разницу между хорошим и дурным, но, я думаю, в традициях американского кино — большой интерес именно к «плохим ребятам». В них есть особый шик, горделивость, напор, но нам никогда нельзя забывать, что они на самом деле из себя представляют. Да, как и с Робин Гудом, вещи имеют две стороны, но всегда надо помнить о том, что такое реальный мир… Я считаю, что «Крестный отец» положил этому начало, популяризировал это в огромной степени. И потом плохие люди всегда интереснее, чем хорошие. Антагонист интереснее, чем протагонист. Мы все люди, и во всех нас смешано добро и зло, и эти негодяи как бы действуют от имени нашей дурной половины натуры…»

Де Ниро упустил возможность пополнить свой вклад в дело популяризации «отцов мафии», когда в 1989 году Фрэнсис Форд Коппола начал работу над третьей частью своей трилогии о мафии. Фильм «Крестный отец III» должен был рассказать о гибели Майкла Корлеоне и о переходе власти в клане к его племяннику Винсенту, незаконнорожденному сыну его старшего брата Сонни. Любопытно, что Де Ниро заинтересовался этой ролью и стал убеждать Копполу, что сможет сыграть молодого человека. Коппола некоторое время маневрировал. Де Ниро приехал в Нала Вэлли почитать сценарий, и Коппола так им заинтересовался, что даже решил переписать роль Винсента под него. Но идея не осуществилась отчасти потому, что контракт Де Ниро на фильм «Пробуждения» отодвигал его возможное участие в фильме Копполы на слишком отдаленный срок. В конечном счете роль была отдана Энди Гарсиа, после того как в претендентах побывали Вэл Килмер, Николас Кэйдж (племянник Копполы), Чарли Шин и Билли Зейн. Если бы роль досталась Де Ниро, то он играл бы своего внука, поскольку он уже исполнил молодого Вито Корлеоне во второй части «Крестного отца». Впрочем, курьезным образом, персонаж был не намного моложе самого актера — Де Ниро родился в 1943 году, а Винсент около — 1948 года.

Пока Де Ниро снимался в Нью-Йорке в картине «Славные парни», он вносил последние штрихи в свой генеральный план действий. Его квартира на Гудзон-стрит находится в самом центре территории, известной под аббревиатурой ТрайБеКа (от английского «TRIangle BEneath CAnal» — «Треугольник у канала»). ТрайБеКа был районом постепенно угасающих товарных складов и позднее пришел в упадок. Некоторые из складов были переделаны под жилые здания, и район приобрел облагороженные черты. Процесс этот, впрочем, шел не всегда гладко, и многие из старых исторических зданий были снесены. Де Ниро, выполняя свой гражданский долг, подписал открытое письмо от имени местных жителей, в котором содержался призыв сохранить «лицо» этого района.

«Сотни каменных и железобетонных зданий XIX века в ТрайБеКа остались без всякой защиты и разрушаются», — писал он в письме, разосланном на подпись по домам соседей с целью возбудить кампанию протеста и привлечь к ней внимание уполномоченной комиссии. На самом деле Де Ниро положил глаз на одно здание, бывший склад торговца кофе Мартинсона, на углу Гринвич-стрит и Франклин-стрит. Это элегантное восьмиэтажное здание расположено всего в одном квартале от квартиры Де Ниро.

«Я часто прогуливался там и говорил себе — какие чудесные дома! — вспоминал Де Ниро. — Это было словно в сказке, если бы мне достался тот дом… Дом, где можно собрать много любимых мною людей…»

Де Ниро удалось обратить свои грезы в реальность, купив здание вместе с двумя другими пайщиками — рекламщиком Полом Стюартом и бродвейским продюсером Стюартом Лей-ном, причем Де Ниро принадлежало 50 процентов пая. Само здание обошлось им в 7,5 миллиона долларов, а пять лет назад оно было куплено предыдущим владельцем всего за 4 миллиона. Актер хотел превратить облупленный склад в шикарный продюсерский комплекс с рестораном, где можно было бы посиживать с друзьями. «ТрайБеКа Филм Сентер», восьмиэтажный комплекс за 10 миллионов долларов, манхэттенская мекка для писателей, продюсеров и режиссеров — такой видел свою компанию Де Ниро. Для прокручивания дел он пригласил в исполнительные вице-президенты компании Джейн Розенталь. Розенталь имела обширные связи в компаниях Диснея, Уорнера, «Юниверсал» и Си-Би-Эс. У нее был опыт работы на телевидении и в кино. Она рассказывает, что испытала изумление, когда Де Ниро обратился к ней со своим предложением — как же так, ведь всем известно, что киноиндустрия расположена в Лос-Анджелесе, о чем же тут еще можно говорить?

«Никто не верил, что он сможет это сделать, что нам это удастся, — говорила она в интервью журналу «Вариети». — И даже многие из тех, кто в нас верил, как-то странно на нас поглядывали. Но ведь это вложение в будущее, если речь идет о Де Ниро. Он не опустит руки».

Куда уж там. Даже предварительная смета расходов показывала: чтобы свести концы с концами, Де Ниро придется работать безостановочно, и при этом все время получать по максимуму и иметь успех… Гриль-бар в «ТрайБеКа» обошелся чуть меньше 3 миллионов долларов. Он требовал годового оборота в 1,2 миллиона долларов, просто чтобы оправдать себя с финансовой точки зрения. Де Ниро сознается, что превратился в порядочного прилипалу в поисках совместных инвесторов.

«Я в буквальном смысле готов был приставать к людям на улице, — говорил он репортеру «Нью-Йорк Мэгэзин». — И думал при этом: спрошу их, может быть, они пойдут на это, может быть, нет. Все ведь зависит от случайности».

Наконец на договоре о совместных вложениях появилось 23 подписи, и было собрано 2,8 миллиона. Среди вкладчиков были друзья и бывшие партнеры Де Ниро, такие, как Кристофер Уокен и Шон Пени, балетный танцовщик Михаил Барышников и комик Билл Мюррей. В одном случае произошла осечка. Барбара Стрейзанд желала войти в компанию, но местный закон гласил, что всякий, кто вкладывает деньги в предприятие, имеющее лицензию на спиртное, должен оставить в полиции отпечатки пальцев. Стрейзанд, известная защитница гражданских свобод, посчитала, что не может подвергнуть себя этой процедуре и отказалась от участия в проекте.

Де Ниро надзирал за переделкой «Мартинсон Билдинг» так пристально и тщательно, словно это входило в программу его подготовки к новой роли. Он вникал во все подробности переделки, не считая часов и путая день с ночью. Однажды он даже заставил рабочих трудиться в воскресенье розыгрыша Суперкубка — день, когда практически вся мужская часть населения Америки прилипает к телевизорам, следя за игрой…

Перестройка шла не без сложностей. Де Ниро, который ранее собственноручно подписал письмо в адрес местных официальных лиц, теперь оказался сам в роли ответчика по своему же иску. Окрестные жители, которые были обеспокоены тем, какие последствия для их спокойного сонного мирка может иметь нашествие в ТрайБеКа полчищ актеров, режиссеров и другой неумеренно пьющей публики, решили взять дело в свои руки. В одно прекрасное воскресенье на всех фонарных столбах по району было расклеено «Открытое письмо к Роберту Де Ниро».

В нем говорилось:

«Дорогой сэр!

Вы нарушаете покой сотен жителей, Ваших новых соседей, тем, что в здании на перекрестке Франклин- и Гринвич-стрит применяете крайне шумные стенобойные машины по воскресеньям. Этот шум невыносим, и если Вы не прекратите своих действий, это лишь выявит всю глубину Вашего презрения к населению ТрайБеКа, к сообществу, к которому Вы признавались «в искренней любви».