Майн Рид: жил отважный капитан

Итак, герои повзрослели. После смерти отца они в сопровождении двоюродного брата, пятнадцатилетнего юноши, отправляются к его отцу (своему дяде). «В молодости, — сообщает рассказчик, — тот жил на Корсике, где и женился на сестре полковника. Впоследствии этот дядя переселился в Канаду и занялся торговлей мехами. Он был теперь главным управляющим, или фактором, в «Компании Гудзонова залива» и жил в одном из самых отдаленных пунктов у берегов Ледовитого океана». Туда они и направляются. На этот раз Рид (вполне оправданно) избегает длительной экспозиции. Его рассказ о топографии места событий лаконичен, он не утомляет читателя. Очень кратко — несколькими абзацами — автор излагает предысторию и начальную фазу путешествия; читатель становится «соучастником» путешествия только тогда, когда герои оказываются на Севере, вне пределов цивилизованного мира. Начало путешествия и есть завязка повествования — героям предстоит преодолеть почти две тысячи миль, их путь лежит в основном по воде, они плывут по реке на пироге. Поначалу ничего особенно драматичного не происходит: эпизоды охоты на пернатую и иную дичь перемежаются рассказами-вставками о жизни и повадках тех обитателей северных просторов, с которыми сталкиваются мальчики, а также с «занимательной» информацией об особенностях растительного мира Севера. Затем их транспортное средство разбивается, припасы и амуниция гибнут, и они вынуждены строить новую лодку, ловить рыбу и охотиться. Это обстоятельство драматизирует ситуацию, обостряет действие: теперь мальчикам нужно не только добраться до отдаленной фактории на берегу Ледовитого океана, им необходимо выжить. Понятно, что всё заканчивается благополучно и они достигают конечной точки маршрута. Но для этого им пришлось преодолеть самые разнообразные — в том числе, по сути, неодолимые — трудности. Юный викторианский читатель, сопереживая героям Рида, не только учился стойкости и мужеству, но получал и разнообразные сведения — о том, как ловить рыбу и какие рыбы водятся в северных реках и озерах, как построить лодку (пирогу) из коры березы (и заодно узнать, как много существует разновидностей этого дерева), как и на какую дичь можно охотиться на Севере (и познакомиться с представителями северной фауны), как изготовить силки и капканы и т. д. и т. п.

Роман получился цельный и органичный, динамичный и насыщенный достоверными деталями. Но, к сожалению, не обрел того признания, которого был по-настоящему достоин. Конечно, неудача романа относительна: его издание не нанесло финансового ущерба Боугу, и он извлек свой доход. Свой гонорар получил и Майн Рид. Но, по справедливости, и автор, и его издатель (последний — особенно) могли рассчитывать на большее, если бы успех литературного произведения определяли его художественные достоинства.

Два года в Стоукенчёрче

Наступил новый, 1854 год. Для Майн Рида этот год стал важной вехой, но не в литературной жизни — многие вехи на этом пути были еще впереди, а в личной. Весной писатель женился. С его избранницей читатель уже давно знаком — это Элизабет Хайд, не только верная и постоянная спутница его дальнейшего существования, но и автор единственной [46]до настоящего времени книги, повествующей о жизни Рида (опубликованная в 1976 году монография американской исследовательницы Д. Стил — не в счет, так как она посвящена не жизни, а творчеству — точнее, романам — писателя). После внезапной встречи Рида с Элизабет Хайд в Манчестере на митинге в поддержку польских эмигрантов (о которой уже упоминалось) минуло несколько месяцев. Все это время Элизабет и писатель не виделись, но между ними разразился бурный «роман в письмах». Инициатором этого «романа», разумеется, был Майн Рид, но, насколько можно судить по воспоминаниям его жены, она не отвергала эпистолярных ухаживаний и бурных проявлений чувств капитана. Роман этот длился несколько месяцев и, как свидетельствует будущая (на тот момент) миссис Рид, закончился долгожданным для писателя робким признанием девушки: «Мне кажется, я вас люблю». Не откладывая дела в долгий ящик, сразу по получении письма с этой фразой, писатель сел в поезд и поспешил к своей любимой. Встретившись с отцом, который в реальности оказался отнюдь не таким неприступным аристократом, каким Рид изобразил будущего тестя капитана Мейнарда в романе «Же-на-дитя», а, напротив, был человеком демократически мыслящим, к тому же единомышленником писателя по многим вопросам внешней политики, да и вообще приятелем некоторых его знакомых, — он попросил руки его дочери. Однако отец возлюбленной был все-таки не настолько широко мыслящим, чтобы тотчас согласиться отдать свое дитя почти своему ровеснику. К тому же на момент предложения руки и сердца юной мисс Хайд не сравнялось еще и шестнадцати лет. Ее отец вообще был не склонен обсуждать с капитаном эту тему. Но тут уж настойчивость проявила сама юная особа и заявила, что все равно выйдет замуж за капитана, даже если отец не даст согласия. «Однако, — пишет Элизабет Рид, — мой отец отличался мягким характером, всегда мне доверял и потому, в конце концов, согласился». Правда, будущая жена капитана не сообщила, что согласился он далеко не сразу и только после того, как все сошлись во мнении, что свадьба может состояться, когда невесте исполнится 16 лет.

В романе «Жена-дитя» бракосочетание капитана Мейнарда и его шестнадцатилетней невесты происходило в церкви Святой Марии в Кенсингтоне [47]. В романе Рид довольно подробно описал церковь, ее топографию, внутренний интерьер. Это дает основание предположить, что писатель, по меньшей мере, бывал там и, возможно, не раз. Зная его приверженность к использованию в литературных произведениях собственного опыта (по крайней мере там, где это возможно), можно выдвинуть версию, что именно в этой церкви он и сочетался браком со своей будущей девочкой-женой. Едва ли простым совпадением можно считать то обстоятельство, что в романе (как и в жизни) бракосочетание состоялось осенью. В качестве косвенного подтверждения версии можно считать то, что в романе (как и в жизни) свадьба происходила в узком кругу — почти без свидетелей. Например, даже тетя, которая проживала в Лондоне и в семье которой на положении воспитанницы несколько лет жила Элизабет Хайд, на свадьбе не присутствовала и совершенно ничего о ней не знала. В своей книге супруга писателя обмолвилась: «Тетя чрезвычайно удивилась, услышав новость (о ее свадьбе. — А. Т.),поскольку буквально днями ожидала приезда племянницы в Лондон для завершения обучения в школе». Племянница приехала в Лондон, но не для того, чтобы вернуться в школу, а чтобы пойти под венец и из школьницы превратиться в замужнюю даму.

Сразу после бракосочетания молодожены перебрались за город — Майн Рид снял меблированный коттедж в местечке под названием Стоукенчёрч в 50 с небольшим километрах от Лондона. Это было очень по-викториански: обзавестись загородным домом и вывезти свою молодую супругу пожить за городом. Так поступали многие состоятельные горожане. Правда, сельские коттеджи обычно снимали на лето — чтобы отдохнуть от городской суеты и развеяться, а Рид снял дом поздней осенью и собирался прожить в нем, по крайней мере, всю зиму, сочиняя очередной роман и наслаждаясь уединением с молодой женой. Еще он очень хотел поохотиться — вот уже несколько лет кряду он не брал в руки ружье, а для такого заядлого охотника, как Майн Рид, это было поистине мучительно. Вообще этот шаг показателен. Во-первых, очевидно, что Рид был влюблен в свою юную жену и ни с кем и ни с чем не хотел делить ее общество. Во-вторых, ясно, что уже в 1854 году, опубликовав в общей сложности шесть романов (пять из них — в Англии), он обладал достаточным капиталом, чтобы позволить себе такие большие траты. Аренда дома, — а он снял его сразу на несколько лет, — вне зависимости от условий найма, была дорогим удовольствием. При этом Рид не только не отказался от дома, который уже арендовал в Лондоне, но нанял человека, который бы присматривал за ним в отсутствие хозяина: ведь слуга уезжал вместе с ним. Позднее писатель наймет еще и служанку для жены. Следовательно, Майн Рид уже в середине 1850-х годов превратился в состоятельного человека. И все свои деньги, напомним, он заработал исключительно литературным трудом — других источников дохода у него не было. Обратим внимание еще вот на что: Рид никогда не обладал страстью к экономии и накопительству, но, напротив, был известен как человек, ценивший изысканную кухню и элегантные наряды, а это тоже требовало денег, и немалых. Его частые разъезды по стране для участия в разнообразных митингах и политических собраниях — еще одна статья расходов. Но всё это — будучи профессиональным писателем — он мог себе позволить. Что ж, глядя из сегодняшнего дня на отдаленную от нас эпоху, остается только вздохнуть и позавидовать: хорошо все-таки жилось викторианским писателям — даже не самым известным из них, — своим пером они могли обеспечить себе весьма безбедное существование. И даже с комфортом!