Карл Великий

Если Остфалию в результате этой экспедиции удалось умиротворить, то вестфальцы вновь взбунтовались и попытались собраться на Липпе. Эту попытку пресек старший сын Карла (тоже Карл) от брака с Гильдегардой. В хрониках он именуется лишь как «сын Карла» или «господин». Так вот, вместе с переданным в распоряжение отрядом, который должен был прикрывать отца с тыла, он дал бой противнику в округе Драйн, что расположен в среднем течении реки Липпе, и оказался победителем. Характерно, что победа была одержана в результате кавалерийской атаки, нанесшей вестфальцам огромный ущерб. Это боевое крещение, принятое Карлом в столкновении с саксами, показало его как потенциально масштабного преемника отца. Сам Карл Великий, в свое время будучи старшим из сыновей, принимал участие и походах собственного отца Пипина на землях Аквитании. Его сын продемонстрировал военный талант и, возможно, предстал уже созревшим для несения политической ответственности, как сын Гильдегарды, носящий одно имя со своим отцом. Он явно пользуется благосклонностью короля, который открывает сыну тайны военного ремесла и дипломатии. Но двойного королевского правления быть не может.

Карл остается единственным правителем франков. Лишь титул императора, присвоенный ему на Рождество 800 года, дает повышение статуса юного Карла как короля, но и тогда он остается в подчинении у отца и действующего императора, главного правителя. Между тем судьба распорядилась по-своему: в 811 году Карл по истечении года и еще до кончины отца отошел в мир иной вслед за братом Пипином. В результате Людовик, впоследствии получивший прозвище Благочестивый, вступил в почти единоличное политическое наследие Карла Великого.

Несмотря на договоренность с Остфалией и победу над Вестфалией, на разорения и поджоги, сопротивление дикарей-саксов не было сломлено. Остается только гадать, какую энергию высвободило вынужденное подчинение королю и христианскому Богу. Карл, являвшийся образцом политической решимости и не знавшей снисхождения инерции, против обыкновения и несмотря на трудности с военным призывом, решил провести поход зимой, вероятно, чтобы упредить волну мятежей, приходившуюся, как правило, на весну, в регионах восточнее Рейна. Взаимоотношения с саксами настолько захватили короля, что в месяцы между возвращением и новой экспедицией не отмечено ни одной грамоты, ни одного судебного приговора, ни одного правительственного решения, связанного с обыденной жизнью.

Следуя обычной, вполне успешной тактике, отряды устреми лись «в земли саксов двумя путями». Хроники сообщают, что король провел Рождество вблизи старого оборонительного сооружения саксов под названием Скидриобург (Шидер), в вилле Людге близ Пирмонта, после чего добрался до места, где Везер и Берне впадают в Реме. И на этот раз он опустошал все, что попадалось ему на пути, применяя известный с незапамятных времен принцип — наносить врагу чувствительный и долговременный урон

Далее продвижение франкских отрядов застопорилось — этому помешали неблагоприятная погода и наводнения. Тогда король удалился в укрепленный Эресбург, куда велел доставить супругу Фастраду, сыновей и дочерей. Как живо комментирует Эйнхард десятилетия спустя, Карл любил общение с семьей больше всего на свете.

Характерно, что король для зимнего постоя выбрал не более комфортабельный пфальц Падерборн, а укрепленный Эресбург, однажды уже устоявший под ударами врага. По свидетельству хроник, защитные сооружения крепости расширили, построили также церковь (капелла). Учитывая продолжительность пребывания короля в крепости (Рождество 784 года и Пасха 785 года), без вложений в культовые строения было просто не обойтись.

Среди погибших, которых оплакивал Карл, был аббат Фулрад. Он оказывал содействие еще его отцу и осуществлял дипломатическую подготовку эпохального союза папы Захария с франкским мажордомом. Возглавляя дворцовую капеллу и являясь аббатом Сен-Дени, Фулрад занимал весьма влиятельное положение в государстве франков. Его завещание воспроизводит всю Iполноту его владений. Это была область Маас — Мозель, Эльзас и юго-восточные регионы, простиравшиеся вплоть до Баварии. Он сумел использовать их во славу Сен-Дени и одновременно в интересах королевства франков. Не случайно его имя упоминается в поминальной книге зальцбургского монастыря Апостола Петра. Написанная Алкуином эпитафия прославляет Фулрада как «красу церкви», а сочиненная ирландцем Дунгалом надгробная надпись свидетельствует: «Он готов ко всему доброму». Папа Адриан I однажды назвал умершего даже «архиепископом государства франков».

Правда, после смерти Фулрада, символизировавшего переходный период в истории правления франков, Карл покончил с этим замещением должностей. Преемником Фулрада в Сен-Дени стал Магинарий, который еще при брате Карла — Карломане был членом придворной капеллы, а впоследствии одним из экспертов Карла по итальянским делам, в то время как капеллу в духовном звании архикапеллан возглавил епископ Ангильрам из Меца, с эторого папа в 794 году по просьбе Карла снял обязанность постоянного нахождения в своей епархии. Назначение Магинария аббатом Сен-Дени показывает, что на важные церковные должности, особенно предстоятелей крупных имперских аббатств, король выбирал прежде всего мужей с большим опытом, приобре- темным на королевской службе, на чью верность и лояльность он мог, безусловно, рассчитывать. Не только духовное содействие и политическая благонадежность сановников имели решающее зпа чение; не менее ценной представлялась материальная поддержка со стороны возглавляемых ими духовных структур, на которые королевство было вынуждено делать ставку, особенно при осуществлении почти ежегодных военных походов. К ним имел непосредственную причастность расширяющийся вассалитет церквей и аббатств.

Проявившаяся при королях Отгонах и салических франках господствующая роль короля в отношении церкви и ее экономического базиса начала складываться еще при Карле и его преемниках. Так, столь почитаемый Карлом Алкуин, ученая «жемчужина» его двора, был назначен аббатом монастыря Святого Мартина в Туре, грамматик Павлин — патриархом Аквилейским, биограф Карла Эйнхард, хотя и был мирянином, при Людовике Благочестивом получил в управление не менее семи монастырей и духовных учреждений, в том числе соборы Святого Петра и Святого Бавона в Жанте, Святого Сервация в Маастрихте, Святого Вандрилла в Нормандии.

Зиму 784–785 годов Карл провел в Саксонии. Для поддержания боеготовности войск и ее повышения, а также для устрашения саксов Карл предпринял рейды на близлежащие земли. «Он велел грабить взбунтовавшихся саксов, занимал их крепости, вторгался в укрепленные пункты, проводил чистку на дорогах в ожидании подходящего момента для проведения имперского собрания».

Ежегодное собрание, на которое король пригласил аристократию со всех концов франкских земель, состоялось на излете зимы в Падерборне, а именно в его пфалыде на территории Вестфалии, несравненно более привлекательном, чем тесная крепость Эресбург. Из Падерборна до папы в далеком Риме дошло приветственное послание короля. В нем он благодарит святого отца за то, что тот возносит молитвы за него, его семью и всех франков, и вместе с тем просит о снисхождении за отправленные скромные дары, «изготовленные не где-нибудь, а в Саксонии».

В Падерборн из далекой Аквитании прибыл и его подрастающий сын, король Людовик, с соответствующей свитой. Следуем отметить следующее: по мнению биографа Людовика — Астронома, отец опасался, что из-за долгого отсутствия короля народ Аквитании может взбунтоваться, а его сын, все еще пребывающий в нежном возрасте, переймет кое-что из чужих нравов, от которых, однажды их впитав, уже не сможет снова избавиться. В этой формулировке сфокусирована проблема империи франков: королевское правление означает королевское присутствие. Децентрализация правления и отсутствие членов фамилии, особенно таких юных, как Людовик Аквитанский или Пипин Италийский, таили огромные опасности из-за возможного отчуждения от народа государства франков, его нравов и менталитета, что могло иметь негативные последствия для общих принципов правления династии и будущей сплоченности королевства. Присутствие и интеграция могли стоить потери центральной опоры и отчуждения.