Ф. Шопен

Даже в отдельных мелких деталях характеристики Шопена раскрываются взгляды и вкусы самого Листа. Когда, скажем, он пишет об «упреках» (в адрес Шопена) «педантов» по поводу недостатка полифонии и комментирует, что Шопен «мог бы с усмешкой возразить, что полифония, будучи одним из самых изумительных, мощных, чудесных, выразительных, величественных средств музыкального гения, является, в конце концов, лишь одним из многих средств и способов выразительности, одной из стилистических форм искусства; что она присуща такому-то автору, более обычна в такую-то эпоху или в такой-то стране, поскольку данному автору, данной эпохе, данной стране она была нужна для выражения их чувств», что «если природа ею гения и сущность выбранных им сюжетов не требует этих форм, не нуждается в этих средствах, он их оставляет в стороне, как оставляет в стороне флейту, бас-кларнет, большой барабан или виоль д'амур, когда них нет необходимости», – то тем самым он отводит и порицания в недостатке полифонии, которые неоднократно делали ему самому.

Когда Лист пишет о том, что Шопену «мы обязаны более широкой формой расположения аккордов», «хроматическими и энгармоническими изощренностями», «маленькими группами „украшающих“ нот, падающих капельками радужной росы на мелодическую фигуру», и т. п., то он, несомненно, имеет косвенно в виду и самого себя.

Так, несмотря на разбросанность мыслей, неровность изложения, противоречивость и спорность отдельных суждений, получилась книга большого обобщающего значения. Она не только раскрывает нам облик Шопена, но и дает возможность постичь эстетические воззрения самого Листа. Больше того: она как бы резюмирует основные устремления художественной мысли романтической эпохи. Эта книга уже давно справедливо признана одной из своеобразнейших книг музыкальной литературы.

Я. Мильштейн