Поднятые по тревоге

- Нет, товарищ командующий, девчонки вроде наши, русские, - сказал адъютант. - Да вон и солдат сидит на переднем фургоне.

И верно, впереди важно восседал пожилой, лет сорока пяти, ездовой с пышной рыжей бородой. Он степенно шевелил вожжами, баском покрикивал на лошадей - ни дать ни взять, как в своем колхозе, где-нибудь на Смоленщине.

- Ну-ка позови ко мне этого бородача, - сказал я шоферу.

Солдат с неожиданной легкостью соскочил с облучка, четко приложил руку к видавшей виды шапке-ушанке.

- Кто такие?

- Банно-прачечный отряд второй ударной армии, товарищ генерал!

- А почему ваши девушки в таких нелепых нарядах?

Ездовой широко улыбнулся:

- Так ведь война-то кончается, товарищ генерал. А девки - они девки и есть, до разных нарядов охочи.

Да, война подходила к концу. Это чувствовалось по всему. Наши войска углублялись все дальше на территорию Германии, и никакое сопротивление врага не могло остановить их. Всем было ясно: окончание войны - дело ближайших месяцев. Солдаты все чаще вспоминали о доме, о семьях, строили планы на будущее, и от. того, что бессмысленное упорство гитлеровцев оттягивало осуществление этих планов, дрались еще яростнее, еще смелее и решительнее.

Командующий 2-м Белорусским фронтом решил рассечь померанскую группировку противника, отрезав Данциг от Гдыни, и разбить врага по частям. 13 марта он приказал нашей армии готовить удар на левом фланге в направлении южной окраины Данцига. 65-я армия должна была наступать на северную часть города.

В Данциге, куда стекались остатки разбитых частей восточно-прусской группировки и беженцы, фашистское командование непрерывно формировало боевые группы, пополняя ими действующие части.

Для усиления боеспособности своих войск гитлеровское командование принимало самые строгие меры. Гиммлер грозил офицерам, проявлявшим трусость, жесткими карами. "Довожу до сведения, - писал он в одном из приказов, - что бывший командующий войсками СС и начальник полиции г. Бромберг фон Залиш за трусость и сдачу своего города расстрелян на месте. Полковник Хассенштайн, который без приказа и без всякого основания оставил порученный ему район обороны, был приговорен судом к расстрелу: приговор мной утвержден и приведен в исполнение".

14 марта войска 2-го Белорусского фронта начали наступление против данцигско-гдынской группировки врага. В нашей армии главный удар наносили соединения 98-го и 116-го стрелковых корпусов, действовавшие с юго-запада и с запада. 108-й стрелковый корпус наносил вспомогательный удар в северо-восточном направлении.

Гитлеровцы сопротивлялись с упорством обреченных. В течение недели шли напряженные бои. Противник, опираясь на сильные укрепления, предпринимал многочисленные контратаки. В отдельные дни наши войска продвигались всего на один - два километра, а то и вовсе на несколько сотен метров.

Наконец 27 марта войска 2-й ударной армии прорвали внешний обвод укреплений и завязали бои непосредственно за Данциг.

Здесь нам пришлось перестроить боевые порядки, переменить тактику. Гитлеровцы использовали для обороны каменные здания, чердаки и подвалы. К тому же узкие улицы, местами заваленные обломками зданий, засыпанные грудами битого кирпича, сковывали маневр наших танков, задерживали продвижение орудий прямой наводки.

В полках опять действовали штурмовые группы, усиленные танками, самоходно-артиллерийскими установками, огнеметами, подразделениями саперов. В ходе упорных боев части форсировали три широких канала и, повернув фронт почти на 90°, ударом с тыла овладели сильно укрепленной цитаделью.

Используя опыт, приобретенный в боях за Эльбинг и Грауденц, наши подразделения успешно очищали от противника дом за домом, улицу за улицей. Хорошо проявили себя штурмовые группы коммунистов старшины Франца и сержанта Прокопенко. В сопровождении артиллерийского подразделения, которым командовал лейтенант Кулаков, и пулеметной роты капитана Байсарина эти группы очистили несколько улиц.

Гитлеровцы, вынужденные оставить крупный пригород Ора, отошли за канал и заминировали мост. Не замедляя темпов, стрелковая рота капитана Берзина и саперный взвод лейтенанта Шабалина вышли к берегу канала и быстро обезвредили заложенные на мосту заряды. Помогла в этом бойцам украинская девушка Зина Карпенко, освобожденная из фашистской неволи. Она показала места, где были заложены фугасы. По уцелевшему мосту вслед за стрелками капитана Берзина перешли через канал танкисты гвардии старшего лейтенанта Демидова и артиллеристы майора Акатова.

В то время как мы вели бои за южную часть Данцига, соединения 65-й армии генерала П. И. Батова вслед за левофланговыми частями нашего 116-го стрелкового корпуса ворвались в центральную часть города, а войска 49-й армии генерала И. Г. Гришина и 70-й армии генерала В. С. Попова овладели его северной частью.

К исходу 30 марта Данциг был взят. Данцигская операция явилась последней значительной операцией 2-й ударной армии. Соединения прошли с боями свыше 100 километров, очистили от противника более 200 населенных пунктов, захватили богатые трофеи.

Овладев городами Данциг и Гдыня, 2-й Белорусский фронт завершил разгром восточнопомеранской группировки врага. Тем самым был надежно обеспечен фланг советских войск, действовавших на берлинском направлении.

2-я ударная армия, совершив 300-километровый марш, передислоцировалась в Западную Померанию на восточный берег Штеттинской бухты.

26 апреля мы переправились через Одер и вступили в Штеттин, оставленный противником без боя. В городе произошло лишь несколько перестрелок. И тем обиднее было, что в одной из этих случайных перестрелок погибла известная в нашей армии снайпер Нина Павловна Петрова.

Я знал ее лично. Знакомство наше произошло следующим образом.

Как-то после боев под Эльбингом я подписывал представления к правительственным наградам. Внимание привлек наградной лист, заполненный на снайпера старшину Петрову, которая представлялась к ордену Славы I степени. Вероятно, во всей Советской Армии еще не было женщины кавалера ордена Славы всех трех степеней. Но еще больше поразило меня другое: в наградном листе указывалось, что Петровой 52 года.

Я не хотел верить своим глазам. Неужели ей действительно больше пятидесяти?

Спрашиваю начальника штаба:

- Может, машинистка допустила опечатку?

- Нет, товарищ командующий, все правильно: Петрова уже не молодая.

- Ничего себе, не молодая! Она, можно сказать, пожилая! Вызовите ее ко мне, надо познакомиться. Воюет-то она лучше иных молодых!

К вечеру Петрова прибыла. Она оказалась худенькой, седой, но еще крепкой с виду женщиной, с простым, морщинистым, рябоватым лицом. На ней были изрядно засаленные ватные брюки и солдатская гимнастерка, которую украшали два ордена Красного Знамени, орден Отечественной войны и два ордена Славы. Быстрые уверенные движения Петровой никак не соответствовали ее возрасту: чувствовалось, что в молодости она была спортсменкой.

- Это верно, что вы уничтожили больше ста гитлеровцев? - спросил я.

Петрова подтвердила: да, на ее счету 107 фашистов. Кроме того, она обучила снайперскому делу около четырехсот солдат.

- А как вы попали в армию? Как стали снайпером?

Вначале Петрова заметно смущалась, но потом разговорилась.

- На фронт пошла добровольно. Не хотели брать, но я настояла, рассказывала Нина Павловна. - Я работала перед войной инструктором Осоавиахима в Ленинграде, была капитаном женской хоккейной команды, участвовала в трехкилометровых заплывах, увлекалась лыжами, стрельбой, баскетболом.

Оказалось, что два сына и дочь Нины Павловны тоже на фронте. Сама она воюет с зимы 1941 года, все время на передовой, но ни разу не была ранена.

- Знаете, товарищ генерал, если бы мне кто раньше сказал, что я в мои годы смогу так много ходить пешком с полной выкладкой, я бы не поверила! Посчитала бы за шутку! Но вот, оказывается, хожу и ничего. Здоровье у меня крепкое. Иной раз по нескольку дней приходится лежать в болоте, в грязи. И не болею. Вообще никогда не простужалась.