Молот богов. Led Zeppelin без прикрас (ЛП)

Песни для седьмого альбома Лед Зеппелин “Presence” были записаны всего за 18 дней в ноябрьском Мюнхене. Студия помещалась под отелем “Arabella”, где остановились Цеппелины. Ричард Коул, который не видел музыкантов со времен происшествия с Робертом, приехал в Мюнхен с горой аппаратуры. Он организовывал обычные развлечения для музыкантов, которые таким образом сбрасывали напряжение. “Musicland” оказалась непритязательной студией звукозаписи и все остальные «ссыльные» британские музыканты хотели работать там. Через 2 недели после приезда Лед Зеппелин здесь также появились Rolling Stones, которые намеревались записать свой новый альбом. В прошлом цеппелиновские записывающие сессии происходили крайне медленно, со всей грацией и нервными обсуждениями. Профессионал Пейдж впал в состояние сильного напряжения. Звучание новой музыки было тяжелым и бескомпромиссным. На альбоме были записаны визгливые, многопластовые соло на электрогитаре. И никакого упоминания об акустической музыке. Новые композиции отражали постоянные разъезды и настроение группы в год ссылки. Тексты говорили о страданиях Роберта и, как бы ни странно это звучало, о раскаянии.

Открывала альбом песня, которая впоследствии станет заглавной на диске. “Achilles Last Stand” — кульминация желания Джимми построить конструкцию из одновременно звучащих гармоничных гитар — структуру движения и эмоций. Предшественниками композиции являлись “Stairway To Heaven”, “The Song Remains The Same” и “Kashmir”, а также вдохновение от марокканского путешествия. Джимми разместил здесь мириады голосов гитары, поверх которых настоящие ценители Зеппелин могли наслаждаться величайшим ритмом Боннэма. Роберт изобразил грохот сражения, могучие силы Атласа и спящий Альбион, который когда-нибудь воспрянет ото сна. Ритмы меняются: от типичной цеппелиновской помпезности к замысловатому и вечному испанскому болеро. Как и большинство песен альбома, “Achilles Last Stand” представляет собой странные пассажи гитары с мрачной кодой, напоминавшую полночный бой часов. “For Your Life” медленная песня о кокаине и сверхдозах в Лос-Анжелесе. Джимми извлекает мрачные звуки волынки, устремляющиеся на слушателя, слышится повествование Роберта о заигрывании с наркотиками и потерях, но она с трудом поддается пониманию из-за тяжелых, шумовых валов гитарного звучания. Очень сложные тексты и у “Royal Orleans”, которые красочно описывали приключения Джона Пола Джонса в Новом Орлеане двумя годами ранее. Не мудрствуя лукаво, Лед Зеппелин присвоила название песни группы The Meters “Cissy Strut”, а Роберт вспомнил историю судьбы человека, который отправился в Луизиану, там опустился и окончил дни свои в компании пьяниц. Жертву нарекли Джоном Камероном, который на самом же деле был старым коллегой Джонса, работавшего на Микки Моста.

Самыми шокирующие словами альбома были у песни “Nobody’s Fault But Mine”, обработки старой блюзовой мелодии Блайнд Вилли Джонсона. После гитарного вступления и секции Джона Боннэма, Роберт выдает поразительные слова о раскаянии и болезни. Он изображает дьявола-искусителя и обещает постараться спасти свою душу. Жалуется на присутствие демона за спиной и упрашивает изменить путь. Запоздалые признания следовали за кустарным и необработанным джемом. Здесь присутствовали неумолимые элементы чистого рока, которые еще никогда не применялись группой. “Nobody’s Fault But Mine” стала “Hellhound on My Trail” Лед Зеппелин. Для Роберта и других музыкантов это был процесс очищения от дьявольщины. Фанаты, которым удалось расшифровать затемненные тексты, были убеждены, что когда-то Роберт продал свою душу дьяволу, а теперь захотел выйти из игры.

Другие вещи, включая тяжелые “Candy Store Rock” и “Hots On For Nowhere” с прекрасными каскадными мелодиями и наиболее причудливым гитарным соло на пластинке. Альбом завершался “Tea For One” — грустным минорным блюзом с испанскими обертонами и плачем утешающих гитар. “Tea For One” — еще один ранее неиспользованный цвет радуги Лед Зеппелин. Песня объявляла о крушении одиночества и депрессии.

Своим великолепием “Presence” более всего обязана панике, в условиях которой пластинка создавалась. Когда Цеппелины использовали студийное время, Пейдж подсчитал, что им необходимо дополнительных три дня на доработку гитарных овердаббов. Пейдж позвонил Мику Джаггеру, объяснил ситуацию и попросил еще 2 дня для работы в Мюнхене. Джаггер согласился. На протяжении двух недель Джимми работал по 18-ть часов в сутки. Он задержался на пару дней и сделал овердаббы для всей пластинки. Бесчисленные гитарные овердаббы к “Achilles” были созданы за один вечер. Остальной альбом был завершен на следующий день. Странное соло в “Hots On For Nowhere” имело отчаянный подтекст. Усталый и истощенный Джимми закончил альбом в обещанные сроки. Диск, по его словам в журнале “New Musical Express”, стал «контролем жизненного стиля». Для Джимми Пейджа он явился проявлением чистой воли. Другому журналисту он сказал: «В конце дня пришли Стоунз и поинтересовались — закончили ли мы? Я ответил: «Отлично, я закончил. Спасибо за два дополнительных дня». Они спросили: «Песню сделал?» Я ответил: «Нет, всю пластинку полностью». Но они никак не могли поверить».

Полностью альбом был записан и смонтирован менее чем за три недели. Единственный неприятный момент: Роберт споткнулся о звукозаписывающую кабину и поранил плохо сросшуюся лодыжку. «Я никогда не видел, чтобы Джимми был таким резвым», — скажет он позднее. «Он был вне монтажной будки и подхватил меня через секунду, хрупкий, как и обычно. Во время организации работы, он становился педантичным и точным, как немец. Меня опять отвезли в больницу, и если я опять сломал лодыжку, то навсегда останусь хромым».

В декабре группа вылетела в ссылку на Джерси, чтобы хоть немного быть ближе к Британии. 10 декабря музыканты вышли на сцену в пабе “Behau”, где играли старые, любимые всеми вещи. За день до Рождества Роберт, Джонс и Бонзо улетели домой к семьям, а Джимми отправился в Нью-Йорк, чтобы сделать монтаж музыкальных композиций для возрожденного фильма о Лед Зеппелин. В последний день года Роберт шел по кухне своего дома и в первый раз за долгое время не опирался на трость.

Глава десятая: Мощь, загадка и молот богов

Хотя царствование было успешным, империя Лед Зеппелин начала потихоньку разрушаться в 1976 году. Казалось, ужасы, обрушившиеся на семью Роберта Планта, нанесли удар по удачливой группе. Несмотря на то, что Лед Зеппелин еще выпустит 2 альбома и длинный фильм в этом году — все самое лучшее останется в прошлом. Цеппелин уходил с дороги и знатоки понимали это. В образовавшийся вакуум хлынули имитаторы, в основном, американские группы, копировавшие музыку Джимми Пейджа с блондинистыми вокалистами. Они перелицовывали тексты, отдававшие псевдомистической чепухой. Эти плагиаторы чувствовали тень Цеппелина над Америкой. Первой выступила группа Boston с одной из многочисленных маленьких “Stairway” — своим гимном “More Than A Feeling”, который стал хитом года в Америке. Группа под названием Heart, основанная двумя сестрами из штата Вашингтон играла сырые копии цеппелиновского материала и даже открывала свои шоу песней “Rock-n-Roll”. “Free Bird” ансамбля Lynyrd Skynyrd стала гимном американских радиостанций и даже отодвинула “Stairway”. Другая группа из Массачусетса Aerosmith даже возродила “Train Kept A-Rollin’” и имела успех. Лед Зеппелин отступила, но их музыка жила и исполнялась другими музыкантами. (Фанаты шутили, что двумя лучшими цеппелиновскими синглами стали хартовская “Barracuda”, которая заимствовала бас секцию и барабанный ритм из “Achilles Last Stand” и “Lonely Is The Night” Билли Сквайра). Но даже это было ничего по сравнению с новейшим американским софт-роком. Открытием года стали Питер Фрэмптон и Fleetwood Mac — бывшие ученики английской блюзовой школы, перебравшиеся в Америку. Между тем, в недрах поп-музыки в Лондоне и Нью-Йорке зародились группы нового направления, осыпавшие бранью Лед Зеппелин и их поколение. Через год произойдет «революционный переворот» и во главе его будут стоять панк группы Sex Pistols, Clash, Generation X и Лед Зеппелин капитулирует. <з> После нескольких драгоценных дней, проведенных с семьями в январе 1976 года, Роберт Плант, Джон Пол Джонс и Джон Боннэм вылетели в Нью-Йорк для дальнейшей работы в «ссылке». Они устроились в отеле “Park Lane” на Central Park South и постоянно горько сокрушались о своей судьбе. Роберт говорил о том, что «величайший британский талант» живет в Нью-Йорке, так как не может заплатить английские налоги. Он подчеркнул, что Мик Джаггер поселился в 4-х кварталах от цеппелинов на Вест Сайд и проворчал: «Наградой за все, что я сделал должно бы быть возвращение к Морин и детям». Но Роберт жил в Нью-Йорке, в то время как семья была в Англии. Люди, работавшие в “Swan Song” и хорошо знавшие Планта, говорили о существовании 2-х Робертов. Один преклонялся перед кельтской стариной и спиритуализмом, другой — был грубой рок-звездой со всеми вытекающими отсюда пороками, присущими его профессии.