Мой Шелковый путь

– Пусть так. Главное – уехать отсюда.

– Натерпелись здесь?

– Устал от их беззакония. Устал, что ко мне относятся не то чтобы без уважения, а как к самой что ни на есть бесправной твари. Если бы на собственной шкуре не испытал их «демократию», то никогда не поверил бы, что такое возможно. Если честно, то я до сих пор не верю...

Эпилог

Когда я летел в самолете, снова и снова возвращался мысленно то к одним, то к другим событиям моей жизни. Чего в ней оказалось больше – трагедии, комедии, абсурда? Смешное и грустное сплелось неразрывно, превратившись в причудливую картину бытия. Неторопливо пролистывая картины ушедших лет, я все-таки смотрел вперед. Жизнь продолжалась. Она даже не поменялась. Изменились декорации, но сама жизнь осталась прежней...

Самолет коснулся земли, и я, заметно волнуясь, ступил на родную землю. Итак, я снова в Москве. Российскую столицу мне не доводилось видеть уже давно, и я, признаюсь, не очень представлял, какова она теперь. Телевизионные новости не могли дать даже приблизительного представления о Москве.

В Шереметьеве меня встречали не только друзья.

– Здравствуйте, Алимжан, – подошел ко мне человек, и по его лицу я сразу понял, что он был из правоохранительных органов.

–Здравствуйте.

– Алимжан, мне хотелось бы поговорить с вами.

– Сейчас?

– Да.

– Отложить нельзя нашу беседу?

– Лучше, если вы уделите нам часок сейчас, а потом спокойно займетесь обустройством вашей жизни.

– Что ж, давайте поговорим. Где? Здесь?

– Нет, в городе. Я отвезу вас в наш отдел. Ваши друзья могут следовать за нами, если хотят, и подождут возле нашего здания.

– Да, было бы неплохо, чтобы кто-нибудь поехал с нами, – сказал я. – Мне, знаете ли, столько довелось испытать беззакония на себе, что я невольно начинаю подозревать подвох. Надеюсь, вы понимаете меня?

– Прекрасно понимаю, Алимжан. Мы в курсе всех ваших дел.

– Даже так?

– Вы человек известный, а история, в которую вы попали, была очень громкой, – сказал мой собеседник.

– Лучше бы мне никогда не знать, что бывают такие истории, – ответил я. – Ладно, куда идти?

– Машина у подъезда...

Отдел, куда меня отвез таинственный незнакомец, находился на Сухаревке, неподалеку от Института им. Склифосовского. В небольшом кабинете меня ждали три человека, все в штатском, но по их осанке чувствовалось, что все они занимают важные посты.

–Здравствуйте, Алимжан, – улыбнулся один из них и предложил мне стул. – Мы надеемся, что вы не обидитесь на нас за наше желание встретиться с вами как можно скорее. Не думайте, что у нас имеются к вам какие-то претензии.

– Какие могут быть ко мне претензии, если я пятнадцать лет не был здесь?

– Поскольку вы вернулись на родину и намерены, как мы понимаем, жить здесь постоянно, нам было бы интересно узнать о ваших планах. Ну и расспросить хотели о ваших зарубежных делах, если вы не откажетесь рассказать нам. Похождения у вас были, прямо скажем, необыкновенные.

– Итальянскую тюрьму имеете в виду?

– Тюрьму. Газеты много писали, но... Нам хотелось бы узнать, в каком ключе с вами разговаривали там, на что давили, как преподносили материал...

Беседа продолжалась долго, но не утомила меня, как это ни странно, ничуть. Пожалуй, это был единственный раз, когда встреча с представителями правоохранительных органов не произвела на меня удручающего впечатления. Более того, мне показалось, что они все были искренни в своих пожеланиях мне успеха, когда прощались со мной.

Пока я находился там, в кабинет то и дело кто-нибудь заходил, смотрел на меня, слушал, уходил, а потом появлялся кто-то еще. Похоже, на меня смотрели как на диковинку.

– Значит, будете развивать новый бизнес, Алимжан?

– Не знаю. Я ведь только прилетел. Бизнес у меня уже есть. Вы же знаете, что я совладелец казино.

– Знаем. Но ведь наверняка и новое дело какое-нибудь начнете?

– Может быть... Пока не знаю...

–Алимжан, мы хотели бы надеяться, что никаких сомнительных дел вы не станете касаться.

– Зачем мне это? Я хочу спокойной жизни, легального бизнеса. Собственно, у меня всегда был только легальный бизнес, но пресса превратила меня в «вора в законе», хотя для этого нет никаких оснований. Поверьте, меня так измучила заграничная жизнь, что я хочу только спокойствия.

– Вы уже знаете, где будете жить?

– Да, у меня есть квартира, правда, она нуждается в хорошем ремонте. Пока придется остановиться в гостинице.

– В «Метрополе»?

– Да, – кивнул я. – Вижу, вы все про меня знаете.

– Как вам Москва на первый взгляд?

– Неузнаваемая. Красивая. У меня в памяти осталась от моего последнего приезда сюда только грязь на улицах. Лужи, грязный снег, серые дома и много нищих. Ощущение полной разрухи было. Думаю, что людей, которые прожили здесь все эти годы, надо называть героями. Не погибнуть в том ужасе, выстоять и стать достойными людьми – разве это не подвиг? Сейчас здесь все иначе. Москва сказочно преобразилась. Всюду цветы. Просто райский уголок.

– Что ж, желаем вам успеха в нашем прекрасном городе. Надеемся, что вы приложите силы, чтобы Москва стала еще красивее...

Я сел в поджидавшую меня машину и отправился в отель. Залитые солнцем улицы услаждали глаз густой зеленью и обилием цветов. Возвращение в Москву радовало меня. В памяти возникали дни моего отъезда в 1989 году: тогда столица выглядела унылой и замусоренной, на широких центральных проспектах ветер носил грязную бумагу и пыль, над городом висели серые дождевые тучи. Глядя на разрушавшуюся страну, у меня не возникало чувства сожаления от предстоящего расставания, я мог только радоваться моему отъезду. И я, конечно, представить не мог, что когда-то Москва не только обретет былую свежесть и красоту, но станет в сотни раз чудеснее, сочнее, роскошнее, богаче.

Уже через несколько дней я обнаружил, что Москва – это столица круглосуточной жизни. Если подавляющее большинство европейских городов ночами спит, то Москва веселится. Рекламные огни, призывные вывески бесчисленных ресторанов, множество автомобилей – все это свидетельствовало о том, что Россия в корне изменилась. Жизнь в столице била ключом, а для меня это имело первостепенное значение: после десяти с половиной месяцев тюремного заключения я жаждал праздника. И Москва подарила мне этот праздник. В любое время дня и ночи я мог отправиться в ресторан, клуб, казино. Я жадно вслушивался в голоса людей, напитывал себя человеческим смехом, звуками шуршащих платьев, перестуком женских каблучков. Обилие великолепных магазинов приводило меня в восторг, красивые интерьеры восхищали меня, улыбающиеся лица очаровывали. Встреча следовала за встречей, одно мероприятие сменяло другое: презентации, вернисажи, вечеринки, концерты. Я праздновал возвращение в жизнь, и жизнь с готовностью дарила мне этот праздник.

Затем я вдруг понял, что наступило насыщение. Я испил ту чашу, которая дожидалась меня, пока я находился в итальянской тюрьме. Пришло удовлетворение.

Оглянувшись, я понял, что надо обратиться к делам. Я уезжал из России с одной маленькой сумочкой, чтобы начать новую жизнь. За пятнадцать лет заграничной жизни я превратился в другого человека. У меня был свой бизнес, и я с готовностью рассматривал новые предложения. Почти ежедневно меня знакомили с представителями мне еще неизвестного поколения деловых людей – уверенных в себе, выросших в новых условиях, с новой моралью, новыми устремлениями.