Министр Щелоков

Добавлю, что население участка знало своего участкового и всегда по всем вопросам обращалось только к нему. При этом каждый участковый обладал таким количеством доверенных людей, что он постоянно был в курсе жизни на обслуживаемом участке.

К 1980 году становление службы профилактики завершилось. Многие вопросы предупреждения преступлений уже не могли решаться без деятельного участия этой службы. Практически каждое заседание, будь то коллегия МВД или коллегия УВД (области, края), не проходило без обсуждения вопросов, касающихся профилактики. Это рецидивная преступность, борьба с пьянством и наркоманией, выявление неработающих и их трудоустройство, преступность несовершеннолетних, предупреждение краж, работа общественных пунктов охраны правопорядка и др.

Сошлюсь на данные полковника милиции А. П. Пирагиса, работавшего в профилактической службе УВД Камчатки. «…Хотя нас и заедала повседневная текучка, будничная и, казалось, бестолковая работа, но результаты деятельности были налицо. Почувствовали вкус к работе и участковые инспектора милиции. Стал создаваться свой профессиональный костяк, уменьшилась текучесть кадров. С 1976 по 1980 годы число участковых, проработавших на административном участке три года и более, увеличилось с 25,7 % до 33 %. Возрос их качественный состав: количество участковых с высшим и средним специальным образованием увеличилось за этот период с 72,8 % до 83 %. Среди инспекторов профилактики 76 % имели высшее образование. Такой потенциал имела профилактическая служба в начале 1980-х годов.

Не вдаваясь во все статистические подробности деятельности службы, на некоторых остановлюсь подробнее.

…Неработающие, пьяницы и алкоголики всегда создавали негативную обстановку в сфере семейно-бытовых отношений. Изоляция этой категории лиц в лечебно-трудовом профилактории положительно повлияла на оздоровление быта. Так, количество жалоб и заявлений, рассматриваемых участковыми инспекторами, сократилось за этот период с 5114 до 3654.

Активизация работы с пьяницами и тунеядцами сказалась и на показателях преступности по линии уголовного розыска. Число неработающих лиц, совершивших преступление, уменьшилось с 29,9 % до 21,5, а совершивших преступление в состоянии опьянения — с 63,5 % до 58,8. Об улучшении деятельности органов внутренних дел в целом, и профилактики в частности, говорит и такой значительный факт: число преступлений по линии уголовного розыска за это время возросло только на 6,8 %, в то время как население области увеличилось на 11,4 %.

Когда-нибудь ученые-криминологи вернутся к тем годам и будут анализировать то далекое прошлое, о котором мною написано, и, возможно, вновь «откроют Америку». Новое — хорошо забытое старое» [109].

Добавлю, что когда решался вопрос о службе профилактики в составе уголовного розыска, имелось в виду, что участковые инспектора и инспектора уголовного розыска будут освобождены от ряда несвойственных им функций.

В одной из записок министра Щелокова предусматривалось, что участковые будут освобождены от санитарных функций, и за счет местного бюджета будет создана специальная санитарная милиция. Предполагалось также освободить участковых от административной практики, создав в составе административной службы специальное отделение. Также предусматривалось создание службы дознания, освобождение от этих функций участковых инспекторов и инспекторов уголовного розыска.

Правда, эти непростые задачи решены сразу не были. МВД проявило осторожность и не спешило с их решением, накапливался, анализировался и изучался опыт.

С чрезвычайно сложной, нетрадиционной службой профилактики руководство союзного МВД связывало большие надежды. И, как у всех первопроходцев, здесь были свои недочеты, некоторые из первоначальных идей не получили организационного завершения, система управления службой являлась несовершенной. Но все эти вопросы были разрешимы, требовалось только время.

Весь ход событий поставил на повестку дня вопрос о совершенно новой фигуре участкового инспектора. Ведь служба профилактики — это прежде всего педагогическая, психологическая служба. Вести профилактику могут только люди просвещенные, образованные, способные быть одновременно и педагогами, и психологами, «лекарями» социальных болезней, агитаторами и пропагандистами.

Естественно, таких было не пруд пруди.

— Мы не можем ориентироваться, — говорил министр Щелоков, — на участкового инспектора со средним образованием вообще и, тем более, когда мы ориентируем его на профилактику.

Руководство МВД понимало необходимость решительного совершенствования службы: поднимать положение участкового инспектора, «образовывать» его, готовить по вопросам профилактики кадры в специальных учебных заведениях. Министр в 1973 году ставил задачу создать такие высшие учебные заведения, чтобы выпускать ежегодно 2 тысячи участковых инспекторов.

В союзном МВД планировали пересмотреть критерии оценки эффективности профилактической службы. Главным критерием эффективности должно было быть снижение количества преступлений. А не количество прочитанных лекций, выступлений, опубликованных статей, призывов. Должны были разгрузить службу профилактики от канцелярии, от бумаготворчества. Приводилась в пример работа МВД Карельской АССР, где совместно с Академией МВД были разработаны автоматизированные информационно-поисковые системы (сотрудникам не нужно было «тонуть» в справках, были разработаны формализованные отчетные документы).

При Щелокове зарождалось широкое использование ЭВМ для автоматизации процесса управления, сбора, обработки информации на исполнительском уровне в горрайорганах. Внедрялись ЭВМ в оперативную практику.

Министр неоднократно в своих докладах и выступлениях подчеркивал, что все вопросы профилактики необходимо решать комплексно. В Штабе МВД готовился специальный документ — «Закон о профилактике. Основы законодательства по вопросам профилактики». О его необходимости говорил и С. М. Крылов: «Пока в законодательном порядке не будут регламентированы права и обязанности трудовых коллективов, семьи и школы по вопросам предотвращения антиобщественного поведения, мы не будем иметь правовой основы для осуществления широкого комплекса глубоких социальных мер, наступательной борьбы со всеми негативными антисоциальными проявлениями. Пока мы эту идею внедряем в сознание людей, пока мы за нее агитируем, уже многие страны используют эту идею, издали у себя такие законы. Тысячу раз обидно по этому поводу. Это же правильная идея, сейчас ее признают практики и ученые, как говорят, и верхи и низы».

Кстати, тут же Сергей Михайлович говорит и о необходимости Закона о проступке: «Мы используем тяжелую артиллерию и в борьбе с наиболее опасными преступлениями, и с мелкими хулиганами, и дебоширами семейными и скандалистами. Во всем мире есть закон о профилактике. Еще Маркс в 1864 году по поводу порубки леса говорил: нельзя путать преступление с уголовным проступком. Все знают, к чему это приводит. Если в 1972 году мы рассматривали 1,5 млн. заявлений граждан о правонарушениях, то сейчас рассматриваем 3 млн. 400 тыс., 1 млн. 550 тыс. мы отказываем. Аппарат участкового инспектора, кончая уголовным розыском, загружен огромной массой этих материалов. Мы возбуждаем огромное количество уголовных дел, а потом прекращаем их за отсутствием состава и события преступления. В ГДР созданы специальные колонии для лиц, совершивших проступок. Как они далеко пошли. Это неотложный вопрос, он способен оздоровить всю нашу карательную политику. Он развяжет руки многим работникам, он разгрузит уголовный розыск, участковых, следователей». [110]

Говорю я об этом так подробно, потому что в наше время все эти вопросы по-прежнему актуальны. Безусловно, спектр наказаний, не связанных с лишением свободы, может и должен применяться более широко за менее опасные уголовные преступления.