Подвойский

Велик был энтузиазм работников ВРК, но постепенно ВРК стал задыхаться. Кроме того, он подчас дублировал работу набиравших силу народных комиссариатов. К тому же в то время уже формировались такие важные государственные органы, как ВЧК и советская милиция. Н. И. Подвойский, продумав ситуацию, обратился к секретарю ЦК и председателю ВЦИК Я. М. Свердлову:

— Мне кажется, что Военно-революционный комитет начинает себя изживать, — сказал Николай Ильич. — Он решает массу вопросов. В первые дни это было неизбежно. Теперь многие решения принимают Совнарком и наркоматы. ВРК подчас решает те же вопросы, причем не успевает с ними все согласовывать.

— Да, это стало заметно. — Свердлов помолчал. — Я поговорю с Владимиром Ильичем о разгрузке ВРК.

Надо поторопить наркоматы, чтобы быстрее брали все дела в свои руки.

25 ноября на заседании Совнаркома В. И. Ленин предложил разгрузить Военно-революционный комитет от излишней работы, передав значительную ее часть наркоматам. А еще через неделю в газетах было опубликовано постановление о ликвидации Военно-революционного комитета. В нем говорилось, что ВРК, выполнив свои боевые задачи, передает/все дела в соответствующие отделы ВЦИК, СНК и Петроградского Совета.

Николай Ильич воспринял это решение с облегчением, хотя ему, конечно, было жаль, что Военно-революционный комитет — этот действительно революционный орган — уходит в историю. Но он считал себя военным работником партии, а бурная деятельность ВРК, направленная после восстания на решение бесчисленных сиюминутных задач, поглощала его силы и время, почти не давая возможности вплотную заняться военными делами. Теперь наконец он получил такую возможность.

Военная организация при ЦК РСДРП (б) и Совет Народных Комиссаров по военным делам в те напряженные дни 1917 года должны были экстренно решать сложнейшие вопросы: о судьбе многомиллионной старой армии, об удержании германского фронта, о создании новой вооруженной силы для защиты Советской Республики. У Н. И. Подвойского и его товарищей, занимавшихся военной работой, по ним не было ни полной теоретической ясности, ни практических планов. Очевидным было лишь то, что старая армия не может ни удерживать длительное время германский фронт, ни защищать Советскую Республику, ибо она ждала демобилизации. Вопрос о новой вооруженной силе встал во весь рост и во всей остроте.

«Из кого и как создавать вооруженную силу? — думал Николай Ильич. — Вооружать весь народ? Или формировать рабочую милицию вроде красногвардейских отрядов? Против Краснова народу бросили много, а командовать было некому — без офицеров, без военной науки не обойтись. Значит, нужна все-таки армия». Но ее создание не было предусмотрено ни в Программе партии, ни в решениях съездов, ни в других партийных документах.

Николай Ильич попытался получить у Я. М. Свердлова подтверждение своей мысли о необходимости новой армии.

— ...Программа ориентирует партию на всеобщее вооружение народа, — сказал Якову Михайловичу Подвойский. — Но что это такое конкретно? Мы в «Воепке» и раньше думали. Но тогда это особо не беспокоило. Думали, что будет день — будет и пища, как говорят в народе. А сейчас ума не приложим, из кого, в какой форме, на каких принципах создавать вооруженную силу.

— За указаниями пришли? — прищурился Свердлов. — Предложения должны идти от вас, военных работников. Подумайте, а мы в ЦК обсудим. Теория, как говорится, сера, зелено дерево жизни. Может, придется кое-что пересмотреть и в нашпх взглядах.

Яков Михайлович помолчал, подумал. Потом сказал:

— Пусть военные большевики присматриваются к офицерам, даже к генералам. Не все они — корниловцы. Берегите своих людей. Если решим строить новую армию, вся «Военка» пойдет нарасхват.

— Значит, будем думать о новой армии, — медленно проговорил Николай Ильич.

Подвойский вернулся в «Военку» и попросил разыскать Еремеева. Вскоре дверь распахнулась, и на пороге появился, как всегда, с трубкой во рту «дядя Костя» — так все уважительно звали Еремеева. Константину Степановичу было около пятидесяти, и среди молодых руководителей «Военки» он действительно выглядел «дядей». Талантливый самородок из олонецких крестьян, он включился в революционную работу еще во времена ленинского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса». Прошел подполье, эмиграцию, работал в редакциях «Звезды» и «Правды», входил в состав Русского Бюро ЦК. Николай Ильич знал его давно. Константин Степанович нравился ему своей крестьянской основательностью и постоянной готовностью делать любое дело — то, которое нужно сегодня, сейчас. Причем приступал он к нему по-солдатски: немедленно, без разговоров. Его талантам, опыту и теоретической подготовке можно было позавидовать. Именно такой человек был нужен сейчас Николаю Ильичу для разработки первого, чернового варианта положения о новой армии.

К. С. Еремеев повесил шинель, сел к столу и снова сунул холодную трубку в рот. Николай Ильич засмеялся.

— Вы, Константин Степанович, когда спать ложитесь, трубку вынимаете изо рта?

Юморист от природы, К. С. Еремеев (будущий основатель и главный редактор журнала «Крокодил») ответил, не задумываясь:

— Иногда не успеваю — засыпаю. Я закурю?

— Валяйте! Все дымят. Сам-то я никогда не курил — был в духовном училище, в семинарии... Потом, в пятом году, черносотенцы отбили легкие, стало не до курева.

Н. И. Подвойский объяснил Константину Степановичу, что при решении задачи вооруженной защиты республики, видимо, без повой армии не обойтись. Еремеев попыхтел трубкой и согласился.

— ЦК ждет наших предложений. — Николай Ильич сделал упор на слове «наших». — Я прошу вас набросать проект положения о новой армии так, как вам это представляется. Потом па Бюро «Военки» обсудим, дополним. Ясно одно: армия должна формироваться из трудовых элементов...

Создание новой армии должно было идти параллельно с ликвидацией старой армии, которая, по порядочно запутанным данным бывшего Военного министерства, насчитывала до десяти миллионов человек. Военные работники партии под руководством В. И. Ленина творчески подошли к этой задаче и выработали такой план слома старой армии, который позволял временно использовать ее отдельные звенья для удержания фронта. Цементирующей силой, удерживавшей армию от самороспуска, должны были стать военные организации большевиков. Сам же план слома старой армии состоял в последовательном решении трех главных проблем: 1) быстрая демократизация армии и ликвидация власти контрреволюционного командного состава; 2) разрушение контрреволюционных органов и учреждений Военного министерства; 3) постепенная демобилизация и окончательный роспуск старой армии.

Слом старой армии безопаснее было бы осуществлять в условиях мира. ЦК РСДРП (б) и Советское правительство, видя, что ни Германия, ни страны Антанты не собираются ничего предпринимать для заключения мира, обратились непосредственно к солдатам, чтобы они брали дело мира в свои руки и прямо на позициях договаривались с германскими солдатами о прекращении огня. 9 ноября за отказ выполнить директиву о начале переговоров непосредственно с Германией о заключении мира Советское правительство сняло с поста главнокомандующего старой армией генерала Духонина и назначило главнокомандующим члена Бюро «Военки», народного комиссара по военным делам прапорщика Н. В. Крыленко. Ему предстояло в считанные недели демократизировать находившуюся в окопах армию, освободить ее от контрреволюционного генералитета и офицерства, поручить командование частями и соединениями избранным солдатами и солдатскими комитетами командирам. На него же возлагалась обязанность начать переговоры о перемирии с германским командованием, а в случае необходимости руководить боевыми действиями войск, удерживать фронт.

Н. В. Крыленко с отрядом матросов выехал в Ставку. Вынужденное выключение Н. В. Крыленко из текущей работы было чувствительной потерей для Совета Народных Комиссаров по военным делам. Вскоре на борьбу с калединщиной в качестве командующего советскими войсками на юг страны уехал В. А. Антонов-Овсеенко. На руководство Верховной морской коллегией полностью переключился П. Е. Дыбенко. Заместителем наркома путей сообщения был назначен В. И. Невский. Николай Ильич видел, что круг опытных, прошедших школу «Военки» п ВРК военных работников, с которыми предстояло решать вопросы ликвидации старой, а главное — создания новой армии, резко сузился. А время торопило.