Богиня. Тайны жизни и смерти Мэрилин Монро

Весь 1955 год Мэрилин старалась проявлять изобретательность, чтобы держать свою частную жизнь если не в тайне от прессы, то хотя бы не слишком рекламировать ее. Ближе к концу года в длинном интервью журналисту Эрлу Уилсону она ходила вокруг да около хитроумных вопросов, не спеша заглатывать наживку. На вопрос, кто был ее любимым актером, Мэрилин ответила: «Марлон Брандо», — а потом поспешно добавила еще несколько имен. Кто был ее любимым драматургом? Мэрилин сказала: «Артур Миллер и Тенесси Уильяме». На вопрос о ее любовных увлечениях она дала классический ответ Монро: «Никаких серьезных увлечений, но я всегда заинтересована кем-то».

В январе 1956 года Эрл Уилсон оповестил мир о том, что Артур Миллер и его жена намерены развестись. Между собой Мэрилин и Миллер уже всерьез поговаривали о браке. На публике они еще месяцев пять хранили мертвое молчание, но Мэрилин победоносно приближалась к исполнению желания, о котором с грубоватой откровенностью заявила Сиднею Сколски в конце медового месяца с Джо Ди Маджо, — выйти замуж за Артура Миллера. Новый год обещал принести успех, и не только в любви.

* * *

Примерно через год после начала занятий Ли Страсберг наконец решил, что Мэрилин созрела для того, чтобы играть перед аудиторией себе подобных в «Экторз Стьюдио». Она и Морин Стэплтон, проработав некоторое время над сценой из «Падших ангелов» Ноэля Коуарда, бросили ее и остановили свой выбор на первой сцене из «Анны Кристи» Юджина О'Нила. Этот материал был знаком Мэрилин: над ним она работала еще с Наташей Лайтес. Мэрилин играла Анну.

Морин Стэплтон вспоминает, что у «нее были вечные проблемы с запоминанием текста. Тогда я ей сказала: «Послушай, у нас ведь не премьерный спектакль. Мы просто положим книгу перед собой на стол — многие так делают». Но Мэрилин отказалась работать так. И на репетициях мы ни разу не сыграли сцену до конца без ее заминок с текстом. Зато потом, когда показывали этот кусок, она была просто великолепна и за пятнадцать минут ни разу не сбилась. И даже ее чрезмерно тонкий голосок вел себя хорошо, несмотря на все ее волнения. После показа мы отправились в бар на Десятую авеню, где праздновали свою очередную победу».

Скептики, доселе подававшие свои голоса, прикусили языки. «Она была великолепна, — говорит актриса Ким Стэнли. — Нас приучили никогда не аплодировать в «Экторз Стьюдио», — как если бы мы находились в церкви, — тогда я в первый раз там услышала аплодисменты».

У некоторых еще оставалось сомнение. Другие полагали, что победа уже в том, что Мэрилин осилила сцену вообще. Успех Ли Страсберга заключался в том, что он сумел заставить ее сделать все профессионально, но ни о какой гениальности не могло быть и речи. Мэрилин и сама чувствовала противоречивую реакцию аудитории и осаживала тех, кто перехваливал.

Тем не менее в начале 1956 года Ли Страсберг. выразил свое одобрение. «Я работал с сотнями и сотнями актеров и актрис, — сказал он директору Джошуа Логану, — среди них есть только двое, которые возвышаются над всеми остальными. Номер один — Марлон Брандо, и Мэрилин Монро — номер два...»

Тем временем, вознесясь на вершину шумного одобрения, в преддверии помолвки с Артуром Миллером, Мэрилин выиграла свою борьбу с киностудией «XX век—Фокс».

Прошел уже год, как Мэрилин улетела в Нью-Йорк, но ее гримерная в Голливуде оставалась незанятой. Уборщики приходили сметать пыль с бессчетных коробок с гримом и искусственными ресницами, с пузырьков и пачек таблеток, забытого томика стихов и фотографии Ди Маджо, огибали груды нераспечатанных писем от поклонников. Наконец-то игра, затеянная Милтоном Грином, начала приносить первые плоды. Поскольку замены для Мэрилин Монро не нашлось, киностудия согласилась пойти на сделку.

В канун Нового, 1955 года Мэрилин подписала с «Фоксом» новый контракт с небывало выгодными для нее условиями. За очередные семь лет она должна сняться на студии всего лишь в четырех фильмах, имея право делать еще по одному фильму в год на других студиях. За каждый фильм, созданный на «Фоксе», «Мэрилин Монро Продакшнз» получает 100000 долларов в виде жалования, плюс процент от доходов. По стандартам 1955 года это была более чем хорошая сделка, обещавшая за время контракта дать ей доход около 8 миллионов долларов.

Специальная оговорка, особенно важная для Мэрилин, позволяла ей отказываться от любого фильма, который, на ее взгляд, не дотягивал до класса «А», а также отклонять предлагаемых режиссеров и операторов, не соответствующих, по ее мнению, нужному уровню. На рассмотрение она представила список, услужливо составленный для нее Милтоном и Эми Грин, в который входило шестнадцать режиссеров, с кем она хотела бы работать. Спорить «XX век—Фокс» не стал.

Радуясь победе, Мэрилин новый 1956 год встречала, окрыленная радужными планами. Она намеревалась вернуться в Голливуд, чтобы сняться в «Автобусной остановке», режиссером которой был один из выбранных ею мэтров, Джошуа Логан. Она стояла бок о бок с сэром Лоренсом Оливье, чтобы объявить о будущей совместной работе над киноверсией пьесы Теренса Рэттигана «Спящий принц».

Самый прославленный в мире актер дал ей свое благословение. Мэрилин была, по словам сэра Лоренса, «гениальная комедиантка, а следовательно и чрезвычайно хорошая актриса». Он с удивлением наблюдал, как 150 газетчиков толкались, чтобы сделать фото, а потом, когда на платье Мэрилин оборвалась бретелька, застыли в оцепенении.

Но кое-что в Мэрилин беспокоило сэра Лоренса Оливье. Потом, когда микрофоны остались позади и лимузин уносил его прочь, он признался своему продюсеру Солу Колину: «Знаешь, Сол, я все гадаю, не совершил ли я ошибку?» Об этом сэр Лоренс Оливье узнает позднее, но в тот же год.

С некоторых пор знакомство с Мэрилин стало вызывать у людей противоречивые чувства. У писательницы Дороти Мэннинг поначалу сложилось впечатление, что «от стеснительного, напряженного существа с голосом маленькой девочки, которая с трудом подбирала нужные слова, не осталось и следа... Вместо нее появилась уравновешенная женщина. Веселая, раскованная, менее застенчивая, она с легкостью в считанные минуты могла повести оживленную беседу, в то время как большинству звезд для этого требовались часы».

Встретив Мэрилин в тот же день вторично, Мэннинг с удивлением отметила про себя резкую перемену в ней. Она писала: «Во всем облике ее чувствовалось, что Мэрилин снова испытывала затруднения, она как будто стала меньше, незаметнее, вернулась нервозность и неуверенность в себе. Теперь это была странная, озадаченная девочка, которая своей беззащитностью трогает ваше сердце».

Мэннинг в мягкой манере выразила то, что не ускользнуло от взгляда сэра Лоренса Оливье. Вспоминая их первую встречу, сэр Лоренс напишет: «Вы не слишком погрешили бы против истины, если бы назвали ее шизофреничкой».

Первая запись о посещении Мэрилин психиатра относится к 1954 году, когда она еще состояла в браке с Ди Маджо, Шесть месяцев она пользовалась услугами психоаналитика, о котором ничего не известно.

Лечащие врачи Мэрилин ничуть не сомневались в том, что она нуждалась в помощи психиатра. Доктор Милтон Готтлиб, оказывавший Мэрилин гинекологическую помощь, говорит: «Она была неуверенной, испуганной реальностью жизни. Очень встревоженная молодая женщина».