Жизнь римских императриц. Картины из жизни римского общества

Ниже мы будем говорить о ее дальнейших приключениях.

Маргарита и Евфросиния

Исаак Анжел, новый император, был вдов и имел сына Алексея. Вступив на престол, он получил руку дочери венгерского короля Беля, Маргариты, прелестной девочки, которой только минуло десять лет. Впоследствии, когда Маргарита подросла, состоялся ее брак с византийским императором, имевшим в это время 32 года. Исаак, получив власть в свои руки, пустился во всевозможные излишества, не заботясь об опасности потерять корону. Он окружил себя фаворитами, мимами, льстецами, танцовщицами и певцами. Исаак был большой щеголь — он каждый день переменял костюм; в лагерь он никогда не ездил, не желая ни на одну минуту покидать уединенных комнат, садов, киосков, бань и прочих мест, где он развратничал. На берегу реки Пропонтиды он велел построить роскошнейшие виллы и сделать искусственные острова, полные цветов; все эти затеи поглощали массу денег. Солдаты презирали Исаака за его трусость, народ ненавидел за тягость податей. Один раз император пригласил своего брата Алексея на охоту; последний отказался под предлогом, что ему надо пускать кровь. Но лишь только Исаак уехал, как Алексей тотчас же отправился в военный лагерь, где солдаты провозгласили его императором; к солдатам присоединился народ, куртизаны подхватили Алексея и на своих плечах понесли его по лагерю. Возвратившийся Исаак не нашел уже своих куртизанов, так усердно льстивших ему в счастливое время его власти — они все разбежались. Нерешительный трус Исаак бросился на колени перед распятием, целовал образ Богородицы и не мог придумать, что ему делать. Наконец, переодевшись, бежал, имея намерение скрыться в деревне; но вскоре был открыт и приведен к новому императору, который, по обычаю всех византийских узурпаторов, прежде всего приказал ему выколоть глаза, а потом бросить в тюрьму. Сын Исаака Алексей, 11-летний мальчик, был также арестован, а императрица Маргарита отправлена в монастырь. Узурпатор Алексей торжественно въехал в Константинополь из лагеря, одетый в платье свергнутого с трона его брата и даже верхом на его лошади. Животное точно чувствовало, что его хозяина постигло несчастье, — начало беситься и сбросило Алексея; при этом у последнего разбилась корона. Суеверные греки отнесли это обстоятельство к дурному предзнаменованию. Завладев троном, Алексей стал заискивать расположения солдат, народа и вельмож. Он щедро раздавал им деньги, предназначенные на военные расходы, назначал их на почетные места. Мало-помалу он совсем перестал заниматься делами государства, предоставив их в полное и бесконтрольное распоряжения своей супруги Евфросинии, а сам предался нескончаемым оргиям. Как ни дурно было управление империей Исаака, но народ скоро пожалел о нем. Императрица Евфросиния, тщеславная и капризная женщина, неспособна была управлять империей; всю тяжесть государственных дел она взвалила на плечи вельмож, любила эффект и почет. Восседая на собственном троне, превосходившем по своему богатству императорский трон и устроенном в ее апартаментах, она важно принимала посланников и обсуждала политические вопросы, которые потом решали вельможи, или слушала льстивые речи куртизанов. И император Алексей и императрица Евфросиния вполне подходили друг к другу. Один тратил громадные суммы денег на разврат, а другая — на тщеславные затеи и капризы. Сначала грабили живых, увеличивая налоги до невероятной степени; потом стали грабить мертвых: профанировали святость могил, разрывали их и стаскивали с мертвецов ценные украшения. Так, была ограблена могила Константина Великого руками его преемника. Ко всему этому следует прибавить, что все оброчные статьи государства были в руках банкиров и ростовщиков, армией командовали ловкие проходимцы и фавориты. Инертность Алексея и мелкое тщеславие Евфросинии увеличивали количество бессовестных фаворитов, которые для своих корыстных целей заставляли народ совершать самые возмутительные злодейства. Константинополь в эту эпоху представлял собой центр, куда стремились все негодяи, жившие вне закона. Повсюду царило полнейшее безначалие. Разбойники, воры, наемные убийцы, сводни, проститутки совершенно безнаказанно, на улицах города, среди белого дня совершали преступления. Все эти вопиющие беззакония восстановили народ против императора Алексея и, наконец, вспыхнуло открытое возмущение. Бунтовщики провозгласили императором Стефана, но это дело не удалось. Стефан был арестован и посажен в тюрьму. Евфросиния, соединявшая в себе ум, красоту, энергию и ловкость, конечно, имела безграничное влияние на своего недалекого и бесхарактерного супруга; при помощи интриг она умела поселять раздор среди придворных; ее либерализм умерял недовольство сената, волнение народа и заставлял молчать духовенство. Открыто презирая мужа, Евфросиния завела связь с одним молодым и красивым придворным, неким Ватаком, который был ею возведен на известную степень могущества. Придворные испугались этого нового временщика и решили погубить его. Один из них явился к Алексею перед тем, как он собирался в поход против болгар, и повел такую речь:

— Твоя жена, — говорил советчик, — позорит корону, которую носит. Ты, государь, конечно, выше всякой грязи, — она не может тебя касаться; но твоя обязанность предупреждать все незаконные покушения. Подумай хорошенько и ты придешь к заключению, что неверная жена может покуситься и на трон твой. Прикажи убить Ватака, этот злодей заслуживает немедленной казни. Ты своей властью предупредишь преступление. По возвращении твоем из похода можешь приступить к наказанию и твоей жены. Это также твой долг. — Перетрусивший Алексей был точно поражен молнией, узнав о неверности жены и тотчас же приказал убить Ватака и принести ему его голову. Затем уехал на войну против болгар. Но недолго он там пробыл. Соскучившись по столичным развлечениям, он возвратился в Константинополь. Между тем Евфросиния, пораженная убийством Ватака, начала беспокоиться и за свое существование. Несмотря на свою гордость, она обратилась к куртизанам мужа и просила их защитить ее. Некоторые, сжалившись над ней, стали просить императора и уверять его, что императрицу оклеветали. Другие же, напротив, советовали ему быть твердым и защитить перед целым светом свою честь. Бесхарактерный Алексей держался середины. Он не изгнал жены из дворца и, не желая публичного скандала, стал спрашивать приближенных императрицы — евнухов, придворных дам и т. д.

Результатом этого домашнего следствия было обвинение Евфросинии. Ее одели в крестьянский костюм и в сопровождении двух рабынь, не знавших по гречески, отправили в монастырь в Понт Евксин. Но в самом непродолжительном времени Евфросиния была возвращена ко двору. Куртизаны разочли, что ссылка императрицы не в их интересах, и стали ходатайствовать за изгнанницу перед императором, который и исполнил их просьбу. После шестимесячного изгнания Евфросиния снова явилась ко двору и с ловкостью, свойственной только умной красавице женщине, сумела забрать в руки бесхарактерного супруга более, чем когда нибудь. Хитрая Евфросиния, возвратившись ко двору из ссылки, не только не стремилась уничтожить власть временщика Константина Месопотамита, а, напротив, способствовала ей и всячески старалась поддержать фаворита в глазах мужа. Этот такт императрицы вполне упрочил ее положение при дворе. По своей капризной натуре она, разумеется, не могла удержаться от разных эксцентричностей. Переодевалась мужчиной, скакала по лесам и стремилась перещеголять охотников силой и ловкостью. Потом ей пришла фантазия узнать будущность министров. Она начала изучать магию; окружила себя шарлатанами, приказывала разбивать самые драгоценные статуи, в числе которых была разбита и статуя Геркулеса, высокохудожественное древнее произведение. Народ не любил Евфросинии, но, не смея оскорблять ее публично, выучил разным оскорбительным возгласам птиц по адресу императрицы, которые и были выпущены на волю. Но самое большое оскорбление нанес императрице сербский король. За короля Стефана Евфросиния выдала свою дочь Евдокию. Вскоре Стефан отрекся от престола и угнел в монастырь. Сын его страстно влюбился в мачеху и, когда его отец умер, женился на ней и имел от нее несколько детей. И вдруг любовь серба к жене превратилась в ненависть: он приказал переодеть Евдокию в рубище и отправил ее в Константинополь к родителям.