Наркомпуть Ф. Дзержинский

Раздался телефонный звонок. Межлаук спрашивал, какое решение принял Госплан.

— Вопрос снова остался открытым, — ответил парком и добавил: — Приходите через полчаса. Я собираю членов коллегии и начальников управления для информации о заседании президиума Госплана.

Когда все собрались, Дзержинский подробно рассказал, как проходило заседание. Один из крупных инженеров Госплана с цифрами в руках доказывал, что восстанавливать старые паровозы экономически невыгодно, что целесообразнее и экономичнее заказать новые. Его подсчеты нужно тщательно проверить.

— В присутствии многих специалистов мне пришлось заявить, что может показаться странным, как это я, не будучи инженером, должен защищать чисто технические вопросы. Но опыт работы в НКПС убедил меня в том, что нельзя слепо следовать утверждениям некоторых ученых, иначе мы давно пропали бы. Я заявил, что теперь у нас более мощные локомотивы, чем в 1913 году, — их сила тяги поднялась более чем на одну треть, что позволило нам значительно увеличить число вагонных осей в поезде против довоенного времени. Это обстоятельство нельзя не учитывать. При этих моих словах специалисты Госплана с сомнением качали головой, и кое-кто даже усмехнулся. Заметив это, не смолчал и тут же заявил, что многие в Госплане и даже в самом НКПС пессимистически смотрят на возможности советского транспорта, на достижения, которых мы, безусловно, добьемся в будущем. И я со всей прямотой подчеркнул, что при таком пессимизме мы Россию из разрухи не выведем! Для того чтобы победить, нужно быть оптимистами, верить в свои силы!

— Какую позицию занимал Кржижановский? — задал вопрос Халатов.

— Кржижановский в заключительном слове заявил, что у Госплана нет уверенности в том, сумеет ли транспорт в ближайшие годы ограничиться наличным подвижным составом, и закончил так: «Я думаю, товарищ Дзержинский не откажется еще раз все тщательно подсчитать».

— Мы уже много раз считали и пересчитывали, — заметил начальник отдела тяги.

— Решительно с вами не согласен, — возразил нарком. — Может быть, в подсчетах Цужела вкралась какая-нибудь ошибка, которая может привести к неправильным выводам. Надо еще раз проверить. В чем самое слабое место НКПС? Я об этом говорил в Госплане — у нас нет перспективной программы паровозостроения. Нельзя жить только сегодняшним днем. Специалисты НКПС утверждают, что в настоящее время нам локомотивы не нужны. А когда они понадобятся? В каком году? Для того чтобы иметь научно обоснованную программу паровозостроения, нужна программа развития грузооборота, необходимо составить план перевозок различных видов груза — топлива, металла, хлеба, строительных материалов. Вот это я и хочу поручить Трансплану. Это, конечно, большая теоретическая работа, но она своими результатами освободит нас от прожектерства и даст правильную ориентировку.

Когда собравшиеся разошлись, нарком начал писать подробные указания Трансплану о том, как составить перспективный план паровозостроения. Закончив письмо, он задумался: быть может целесообразно загрузить заводы заказом на более прогрессивные виды локомотивов, чем паровозы? Ведет же НКПС проектные работы по переводу линии Москва — Донбасс на электрическую тягу. Там же нужны будут мощные электровозы…

И Дзержинский дописал в конце своего письма:

Нарком изложил Благонравову свой план борьбы с безбилетным проездом в поездах.

— Ведь пассажирское движение и так убыточно, — сказал Дзержинский. — Первым делом проверьте состав начальников поездов и контролеров, не жулье ли они?

— Это сложное дело, их много, Феликс Эдмундович!

— Я бы для проверки послал на месяц несколько сот студентов «Свердловки» [29] и наших институтов. Это народ, безусловно, честный. Мы бы им платили зарплату, командировочные, предоставили возможность подработать, подкормиться. За ценные предложения по уменьшению злоупотреблений будем премировать студентов.

— Студенты могут оказать нам большую помощь, — согласился Благонравов, — особенно из путейских институтов.

— Это несомненно, — подтвердил Дзержинский. — Организуйте такую проверку. Кстати, вы знаете о проекте слияния Высших технических курсов НКПС с Московским путейским институтом [30] и о создании тягового факультета? Ведь до сих пор наши институты не готовили инженеров-механиков, специалистов в области подвижного состава, которые нам крайне нужны. Кроме того, на курсах НКПС много бывших комиссаров, машинистов, выдвиженцев из рабочих. Они значительно усилят партийную и пролетарскую прослойку в среде студенчества… Еще меня заботит, как помочь нуждающимся студентам. Я хлопочу, чтобы нам ассигновали на просвещение три процента от нашей сметы. Тогда сумеем как-то улучшить их положение…

— Хорошо хоть удалось значительно повысить заработок железнодорожников, — заметил Благонравов.

— На пленуме ЦК профсоюза Андреев [31] докладывал, по их подсчетам заработок в январе поднялся на тридцать процентов. Это, конечно, неплохое начало года. У меня сегодня еще одна хорошая новость, — с удовлетворением сказал Дзержинский. — Комиссия Халатова по общественному питанию открыла на Московском узле две новые рабочие столовые — на Курской дороге в клубе имени Войтовича и на Северной дороге в клубе «Строитель коммунизма» с пропускной способностью на две тысячи человек. Молодец Халатов! Очень настойчивый человек! Причем рабочие могут брать обеды в кредит до получки. А какой рацион! На первое и второе приходится полфунта мяса, полфунта хлеба, не считая картофеля, капусты и других приправ! Артем Багратович там обедал и всерьез утверждает, что обеды не хуже, чем в столовой Совнаркома. Вот это чудесно! Обязательно приеду туда пообедать и всю коллегию прихвачу с собой. Пусть убедятся, чего можно добиться при сильном желании и настойчивости. Я считаю, что открытие рабочих столовых — одно из наших крупнейших достижений.

— Феликс Эдмундович! У меня тоже хорошие новости…

— А ну-ну. Давненько от вас ничего такого не слыхал.

— Во-первых, взяточничество резко сократилось.

— Вы судите по числу судебных дел?

— Не только. Все органы ГПУ сообщают об этом.

— Это, конечно, хорошо. Но я уверен, взятка, хотя и уменьшилась, все еще жива и лишь трусливо ушла в подполье. Почивать на лаврах нам никак нельзя.

— Во-вторых, Феликс Эдмундович, и это безусловный факт — хищения на транспорте очень резко пошли на убыль.

— Чем вы это докажете? — с пристрастием спросил Дзержинский.

Благонравов вынул из своей папки ведомость:

— В январе 1923 года по сравнению с декабрем 1922 года хищения грузов уменьшились на 42 процента.

— Уменьшение значительное, — промолвил нарком. — Но в январе это может быть случайное явление?

— Нет, Феликс Эдмундович. Снижение идет из месяца в месяц. Посмотрите цифры за прошлый год. А вот последние данные. Я собрал сведения, правда не совсем полные, за февраль. По сравнению с январем текущего года в феврале хищения еще сократились — в пудах на 34 процента, а в денежном выражении на 51 процент.

— Да, все это убедительно и неопровержимо, — с удовлетворением признал нарком, внимательно просмотрев ведомость. — Это, несомненно, наша серьезная победа над разгулом мелкобуржуазной стихии. У нас есть полная возможность в ближайшее время покончить с этим злом. Спасибо за ваши труды, дорогой Георгий Иванович! А что, если аз ассигнованного нам правительством премиального фонда выделить крупную сумму и объявить между дорогами соревнование с денежными призами за рекордное уменьшение хищений? Разработайте условия конкурса, а пока что подготовьте приказ о премировании членов дорожных комиссий по борьбе с хищениями. Не забудьте наградить и членов центральной комиссии. А вот как быть с ее председателем? Я, конечно, понимаю, вам неудобно получить от меня денежную премию. А чем мне наградить вас, отметить вашу энергию и настойчивость, право не знаю…