Вымысел исключен (записки начальника нелегальной разведки)

Король прусский Фридрих Великий также придавал большое значение заблаговременному сбору сведений о противнике через шпионов. В его труде "О военных учреждениях" говорится: "На войне приходится действовать то с отвагой льва, то с лукавством лисицы, где не берет сила, там возьмет хитрость. Поэтому безусловно необходимо пользоваться и той, и другой; это составляет один лишний шанс на успех. Часто сила не уступает силе, но часто также хитрость берет верх над силой".

Итак, Фридрих Великий понимал значение разведки и принял участие в этой "науке нечистой игры", положив конец шпионажу как развлечению или дворянской авантюре. Особенности Фридриха как военачальника проявились с наибольшей яркостью именно в умелом и систематическом использовании шпионов. Его даже прозвали отцом организованного военного шпионажа. Если он был отцом, то необходимость была матерью созданной им организации.

Известны слова Фридриха II о том, что на ратном поле важно иметь при себе одного повара и сотню шпионов. Своих агентов делил на четыре категории: а) обыкновенные агенты, вербуемые среди бедного населения, довольствующиеся небольшим вознаграждением; б) агенты-двойники, доносчики и ненадежные ренегаты, пригодные главным образом для дезинформации противника; в) высокопоставленные агенты-царедворцы, знать, штабные офицеры и тому подобные конспираторы, неизменно требующие крупного вознаграждения; г) лица, вынужденные заняться шпионажем против своей воли.

Фридрих занимался не только классификацией агентов, но и ввел правила вербовки и кодекс их использования с учетом особенностей, присущих каждой категории.

Классификация, установленная Фридрихом, не предусмотрела одного: появления современного шпиона-патриота. Этот пруссак был реалист, циник и монархсамодержец. Монархи его эпохи редко сталкивались с подлинным патриотизмом. Только Великой французской революции суждено было воспламенить Европу национальным энтузиазмом. Угрозы и подкупы, обещания повышений и крупных кушей лишь на этих побуждениях и умели играть вербовщики шпионов из школы Фридриха.

Нам же предстояло столкнуться с западногерманской спецслужбой второй половины ХХ века, созданной и подготовленной генералом Рейнхардом Геленом, имевшим богатый опыт использования агентуры против советских войск в годы Великой Отечественной войны и проникновения на советские объекты на территории ГДР после ее окончания. В Федеральной разведывательной службе (БНД) работало в разные годы от 4000 до 20000 сотрудников и агентов, около 300 из которых были в прошлом членами НСДАП, а примерно 250 - офицерами вермахта и других военизированных организаций. Сотрудники БНД и его агентура, по нашим наблюдениям, активно действовали в Восточной Европе, ряде стран Азии, Африки и Латинской Америки. На счету БНД и успешная операция по перехвату канала связи командования группы советских войск в Германии, наделавшая много шума в 30-х годах. ЦРУ располагало данными, согласно которым разведка Гелена имела возможность безошибочно предсказать ввод советских войск в Чехословакию в 1968 году и дату арабо-израильского конфликта в 1967 году. Рейнхард Гелен был первым, кто высказал предположение о том, что Мартин Борман был советским агентом.

Чтобы успешно провести операцию по проникновению в БНД, изучив обстановку в ФРГ, Латинской Америке, деятельность неонацистских группировок, мы решили создать фиктивную заморскую неонацистскую организацию и, используя настроения среди сотрудников западногерманской разведки, внедриться в нее. Эта идея принадлежала ушедшему недавно из жизни Николаю Степановичу Носкову, который предложил применить такие активные методы воздействия на противника. Сначала "организация" появилась в Европе и ФРГ в лице одного из представителей "Uberlebenstager" (лиц - носителей прежних идей, переживших трагедию поражения) и их сторонников. Затем было дано знать о небольшой группе, передовом отряде, прибывшем из Латинской Америки. Когда мне пришлось включиться в эту операцию, "организация" уже "жила", ей верили в ФРГ и даже оказывали поддержку. Но для достоверности требовалось, чтобы появился ее руководитель. Эту роль поручили сыграть мне. Прежде всего пришлось восстановить язык, "подсевший" за годы работы в Центре и в Китае, и поехать на "место". Помню, я еще очень долго спорил: подходит ли для Германии мое сшитое в Китае пальто (ведь дело было зимой). Решили, что подходит... Взвесили также и целый ряд других обстоятельств, учли разнообразные атрибуты прошлой нацистской действительности.

На заключительном этапе активно действовавшая группа фиктивной организации состояла из "барона фон Хоэнштейна", начальника службы охраны и безопасности нелегала "В" (Ивана Дмитриевича, он же "старина Ганс"); и и нелегала Вальтера, поддерживавшего постоянный контакт с объектом вербовки.

Из Вены в Инсбрук, где была назначена встреча, меня "добросил" сотрудник нашей легальной резиндентуры Вадим. У вокзала мы с ним расстались, на одной из улиц я встретил Вальтера, и вот мы у цели. В беседе с новым агентом из числа сотрудников БНД (назовем его "Д-104") мне не пришлось прибегать к нажиму, шантажу или давлению. Это была беседа "единомышленников" - немецкого барона, бывшего офицера, живущего в изгнании и руководящего теми, кто остался верен идеалам Великой Германии, и молодого сотрудника БНД, придерживающегося тех же взглядов. Я поинтересовался, помнит ли он текст присяги, которую все "мы" давали фюреру. Он ответил утвердительно. Тогда я просто предложил повторить ее. "Перед лицом всемогущего Господа Бога! Я клянусь! Быть верным и смелым солдатом фюреру немецкого народа - Адольфу Гитлеру!" ...Затем я задал последний вопрос: "А отец Ваш помнит об этом?" - "Отец готов сам принять участие в деятельности организации". Этого было достаточно.

"Д-104" работал в самом чувствительном для нас подразделении БНД. Мы отработали систему безопасности и связи друг с другом.

Встреча закончилась. Втроем мы уселись в "Вольво", которая легко взяла укатанный колесами машин снег горной дороги в направлении Инсбрука. Внизу, сквозь дымку зимнего австрийского тумана, еще оставались видны в долине огоньки гостеприимной виллы, где мы закрепили свой союз. Ехали сначала молча, потом заговорили оживленно, обсуждая суровость жизни, заставившей после поражения 1945 г. одних скрываться на чужбине, а других пойти на службу к победителям, и искать с обеих сторон путь навстречу друг другу.