Солдаты порядка (сборник)

— «Похищены, — громко читал Потехин протокол осмотра места происшествия, — иконы Казанской божьей матери, Иоанна Предтечи, кресты напрестольные золотые, дароносицы серебряные».

Судя по всему действовала квалифицированная группа. После возвращения из Гребнева Баварский и Потехин утвердились в этом мнении и теперь с нетерпением ожидали заключения эксперта по найденной книжке. Он представил его в конце следующего дня.

— Ну что ж, — сказал Потехин, — попытаемся построить модель предполагаемого преступника.

Они сидели друг против друга в кабинете следователя и рассуждали, опираясь на детали и факты, которые были зафиксированы в уголовных делах. Оброненные обломки ножовок по металлу и стихи Рембо как-то не совмещались. Может, между ними все-таки существует причинная связь, которая выявится со временем? Из церквей крадут не все подряд, со знанием дела выбирают то, что представляет художественную ценность. Выходит: хотя бы один из преступников наверняка обладает определенным культурным уровнем. Книжка стихов — обстоятельство, подкрепляющее именно такой вывод. Логика в такой версии есть, значит, резонно ее проверить. Потехин и Баварский встретились с множеством людей, посетили коллекционеров и художников-реставраторов, вызвали и опросили тех, кто был связан с нашумевшим в свое время так называемым «загорским делом», но следов преступников пока не обнаружили.

Однажды Баварский и Потехин дежурили в управлении внутренних дел. Они входили в состав оперативной группы и были готовы немедленно выехать в любой район. Телетайпы молчали, изредка звонили телефоны в дежурной части УВД. Информация, которая поступала по этому каналу связи, была в основном о мелких и очевидных преступлениях. В них разбирались местные сотрудники милиции без вмешательства оперативной группы управления внутренних дел.

Ночь близилась к концу. Оперативный дежурный поднялся из-за своего многокнопочного пульта, потер ладонями утомленное лицо.

Вдруг затрещал зуммер. Дежурный нажал кнопку. Из динамика послышался голос.

— Кража? Откуда, откуда? Да не торопитесь вы! Из церкви? Так. Где? Поселок Никольское Балашихинского района. Сейчас к вам выезжает наша оперативная группа. Начинайте производить осмотр. Обеспечьте охрану места происшествия.

Потехин и Баварский уже бежали к оперативной «Волге», стоявшей около подъезда. Машина с места набрала скорость.

Около ограбленной церкви их встретил заместитель начальника Балашихинского отдела внутренних дел подполковник Н. Г. Домахин.

— Допросил сторожа, — сказал он. — У нас взяли, что и везде. Убита собака.

Сторож был перепуган насмерть. Его побили, связали скрученной в жгут скатертью. Он не мог понять, почему не лаяла собака. Лица преступников показались ему непонятно страшными.

— Сколько их было? — Потехин делал пометки в своем блокноте.

— Четверо. Это я хорошо запомнил. Лиц не разглядел, а что их было четверо — запомнил. Страху я натерпелся! Лежу и думаю: ножом в сердце ткнут — и дух вон. Обобрали они церковь и — ходу.

— Пешком пошли? — поинтересовался Баварский.

— Нет, на машине. Я слышал, как мотор затарахтел.

Если сторож слышал шум двигателя, искать преступников в Балашихинском районе бесполезно. Через дорогу Москва. Там гораздо проще сбыть иконы и прочие предметы культа. И затеряться в многомиллионной толпе тоже легче.

…В этот золотистый осенний день в сокольническом храме Воскресения массивные дубовые двери с металлическими накладками в виде крестов были открыты. Несколько старух, преклонив колени перед образами, клали поклоны. Церковный староста, невысокий благообразный человек, неслышно ступал по тяжелым каменным плитам, снимая нагар со свечей.

По ступеням паперти кто-то шумно протопал. На светлом пятне открытой двери обозначилась темная фигура парня со свертком под мышкой. Изо рта у него торчала дымящаяся сигарета.

— Загаси! — староста замахал руками на вошедшего. — Это же храм.

Тот смял в кулаке сигарету, выкинул ее за дверь, громко спросил, нарушив благолепную тишину:

— Ты кто?

— Церковный староста. Прошу потише.

— Мне с тобой перетолковать надо, — парень понизил голос. — Тут у меня святые книги, — парень ткнул пальцем в сверток.

— Книги? — Староста холодными глазами ощупывал неожиданного гостя. Было парню не больше тридцати, щеки не бриты, веки набрякли, ботинки не чищены.

— Купишь? А то снесу в другое место.

— Обожди. Посоветуюсь с батюшкой.

Староста вскоре вернулся.

— Разверни книги, — он тронул парня за рукав. — Полегче, полегче. Нешто так можно обращаться с божьим словом?

Пока староста неторопливо переворачивал страницу за страницей, осматривал обложки, одетые в серебро, в церкви за спиной парня появились два милиционера. Когда милиционеры подошли, староста с облегчением вздохнул.

— Этот? — тихо спросил один из миллионеров. Староста кивнул. Милиционер крепко взял парня за руку у локтя:

— Ну, пошли.

Потехин и Баварский в это время молча изучали скудные материалы уголовных дел по кражам из церквей: сбивчивые показания немногочисленных свидетелей, протоколы осмотров мест происшествий.

Телефонный звонок прервал их занятие. Трубку поднял Баварский:

— Задержали человека с церковными книгами? Фамилия? Крюков… Откуда он? Местный… Что говорит? Подробно не допрашивали… Сейчас будем.

Они приехали в Сокольническое отделение. Привели Крюкова.

— Где ты взял эти книги? — Баварский легонько постучал пальцами по обложке.

— Купил.

— У метро «Сокольники»? — на лице Баварского промелькнула улыбка.

— Ага.

— Около правого выхода?

— Точно.

— У незнакомого молодого человека, — теперь Баварский, не таясь, улыбался.

— Ну да.

— Его кличка Пижон?

— Нет, Кисель.

— Где он живет?

— Кто?

— Кисель.

— Я никакого Киселя не знаю.

— Не крути, Крюков. Включить магнитофон?

— Не надо. Книги я по дешевке купил у Киселя в парке «Сокольники». Но, где он живет, убейте меня, не знаю.

— Его фамилия?

Крюков пожал плечами. «Скрывает, — подумал Баварский, — или в самом деле не осведомлен? Это тоже не исключено».

— Что ты еще покупал у Киселя?

— Ни-че-го!

Крюкова вновь водворили в камеру предварительного заключения. На стол перед Баварским и Потехиным лег листок с краткими биографическими данными человека по кличке Кисель, подготовленными работником 24-го отделения милиции Самохиным:

— Так-так, — Баварский побарабанил пальцами по столу. — Если верить Крюкову, не исключено, что этот самый Кисель приехал в Москву.

— Нам пока не удалось установить место его жительства в Москве, — сказал Самохин. — Установим — задержим.

— Кисель — единственная связь Крюкова? — Потехин вопросительно смотрел на Самохина.

— Есть еще Коган, который встречается с Татьяной. По-моему, это интересная личность.

— Чем же?

— Живет неподалеку от сокольнической церкви Воскресения. В 1968 году был осужден на три года за хулиганство, теперь вернулся. Пока нигде не работает.