Бойцы моей земли (Встречи и раздумья)
Бойцы моей земли (Встречи и раздумья) читать книгу онлайн
У поэта и прозаика Владимира Федорова счастливая творческая судьба. Ему довелось непосредственно общаться со многими мастерами советской литературы. Впечатления от встреч с ними и раздумья над их произведениями легли в книгу «Бойцы моей земли». Книга состоит из четырех разделов. В «Памятных встречах» — лаконичные и эмоциональные новеллы о М. Шолохове, Ал. Прокофьеве, А. Фадееве, Н. Тихонове, М. Исаковском, А. Твардовском, В. Инбер, Б. Ромашове, В. Овечкине, С. Борзенко, С. Смирнове, А. Макарове и других.
В «Портретах товарищей по перу» читатель найдет биографические штрихи и раздумья над творчеством Г. Маркова, С. Сартакова, В. Закруткина, С. Михалкова, В. Кочетова, А. Софронова, Н. Грибачева, Л. Жарикова, Э. Казакевича, В. Козаченко, Ю. Збанацкого и других.
В разделе «Мое поколение» в центре внимания автора творчество писателей–фронтовиков, «бойцов моей земли». Здесь даны портреты–миниатюры А. Кешокова, М. Луконина, А. Калинина, Д. Ковалева, Р. Гамзатова, М. Алексеева, С. Викулова, С. Алексеева, Е. Исаева, А. Люкина, В. Марьинского, И. Стаднюка и других.
Раздел «О жизни и литературе» составлен из заметок и статей о А. Блоке, С. Есенине, А. Довженко и других классиках советской литературы, а также о наших современниках А. Югове, А. Топорове, Н. Ушакове, Н. Шундике, С. Воронине, С. Баруздине, Ю. Нагибине и других, чье творчество неразрывно связано с нашей действительностью.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Мы познакомились с Алимом Кешоковым, работая в приемной комиссии правления Союза писателей Российской Федерации. Я видел, как светлело лицо поэта, когда мы единогласно принимали в наш союз талантливого человека, как наш председатель досадливо хмурился, когда голоса разделялись и дальнейшая судьба такого человека представлялась неясной. Зато Кешоков бывал суров, когда речь шла о приеме человека случайного, скорее «пробивного», чем одаренного. И мне вспоминались замечательные строки кабардинского поэта:
СЕРДЦЕБИЕНИЕ
Первые стихи Михаила Луконина, которые я прочел после войны, подкупали своей необычной свежестью и жизненностью. Они были естественны, как дыхание, как сердцебиение. Очень точное название нашел поэт для своей ранней книги — «Сердцебиение».
Когда нас принимали в Литературный институт, кандидат филологических наук Александр Власенко подробно расспрашивал меня о только что напечатанной луконинской поэме «Дорога к миру». Нам обоим эта поэма понравилась, и мы понимали друг друга с полуслова. По душе пришлась мне и первая поэма Михаила Луконина «Рабочий день», в особенности лирическое отступление, в котором ярко выражены своеобразие и темперамент поэта.
Тот, кто любит поэзию Михаила Луконина, должен знать, что родился он в огненном восемнадцатом на берегу матушки-Волги, в Быковских Хуторах, а юность его прошла в Сталинграде, где он учился, работал на тракторном, защищал спортивную честь родного завода…
«Сердцебиение», «Дни свиданий», «Стихи дальнего следования», «Признание в любви»… Я читал почти все книги Луконина, но почему–то особенно помнились первые стихотворения об осторожной девушке Поле, потерявшей друга, которому она не разрешила себя поцеловать, и о нашем солдате в Сталинградском театре…
И вот однажды я раскрыл тоненькую огоньковскую книжечку «Испытание на разрыв». И на меня снова дохнуло свежестью первых стихотворений Луконина. Нет, самих этих стихотворений в книжке не было, но была та же задушевность, то же первородство чувств, помноженные на нелегкий, порою горький жизненный опыт. В этой удивительной книжке как бы повстречались зрелость и юность. Невольно вспоминаешь время, когда на земле еще холодно поблескивает снег, а с неба уже щедро брызжет светом ослепительная весна.
Одно из стихотворений поэт как бы вызывающе назвал «Про это». Да, да, снова про это, про то, что волновало и мучило Владимира Маяковского. У Луконина совсем другая интонация, но боль та же.
Новые стихи Михаила Луконина о любви звучат отнюдь не камерно. Это стихи об обманутом большом чувстве и трудном счастье. Это стихи о человечности чувства вчерашнего солдата и его острой боли от того, что «изображенье у окна с той, выдуманной мной, не схоже».
Лирический герой пытается спрятать за усмешкой свою боль, но она рвется наружу, переходит в ранящий душу горький упрек:
А память услужливо подсказывает те дни, которые когда–то назывались счастьем, образ «светлокосой девчонки» с Арбата, ее сиреневое платье, что «билось на ветру».
Да было ли оно — счастье? Лирический герой вдруг начинает понимать, что «нет памяти у счастья». Да, «любая боль оставит сразу мету, а счастье — нет. Беспамятно оно».
И пускай в ушах еще слышится звон от ее смеха, «от лепета птичьего» — любовь обернулась ложью, «кошачьей игрой двоедушия, хитрости, лживости». И невольно вспоминается молодой Михаил Луконин, пришедший с большой войны, Луконин, сказавший от имени фронтовиков: «Лучше прийти с пустым рукавом, чем с пустой душой». Ту же бескомпромиссность, то же презрение к мещанской расчетливости, те же большие идеалы мы явственно чувствуем в его книге–исповеди «Испытание на разрыв».
Зорок глаз поэта, глядящего прямо в сердце. Он–то давно знает, что «строчки с кровью — убивают, нахлынут горлом и убьют!» и что настоящее чувство «не читки требует с актера, а полной гибели всерьез» (Борис Пастернак). И лирический герой Луконина не в силах спрятать своей обжигающей боли:
Да, слишком дорого. И все же на то ты и истинный поэт, чтобы не бросить. Есть, есть на свете синяя «отдушина» — это твоя родимая Волга, твои друзья–фронтовики в самом высоком значении этого слова.
