Судьба разведчика: Книга воспоминаний

Около 40 американских спутников-шпионов тщательно регистрировали все происходившее на нашей территории. Десятки специально оборудованных самолетов, напичканных электроникой, постоянно находились в воздухе вдоль границ Советского Союза. Около двух тысяч наземных станций радиоперехвата отслеживали эфир. Ряд из них, работавших в автоматическом режиме, были установлены в непосредственной близости от границ. В американском посольстве в Москве целая группа специалистов занималась радиоперехватом в радиусе нескольких десятков километров. Американцы практически могли зафиксировать содержание любых радиопереговоров, за исключением шифрованных линий связи.

Мы знали, что американцы продвинулись очень далеко в области технического шпионажа, который на профессиональном языке называется у них сигнальной разведкой. Специалисты Второго главка обнаружили, в частности, американскую технику съема информации на телефонном канале правительственной связи между ПГУ и объектами, размещенными в других частях Москвы. Закамуфлированная в телефонном щитке управляемая компьютером техника подслушивания была выявлена на одном из закрытых оборонных предприятий. В Охотском море наши контрразведчики обнаружили в начале 80-х годов гигантское устройство с радиоизотопными элементами, прикрепленное к подводным телефонным кабелям, соединявшим Камчатку с материком. Этой телефонной линией пользовались местные власти и вооруженные силы. Аппаратура стоимостью в 20 миллионов долларов весила 12 тонн.

Еще один пример. Было установлено, что некоторые железнодорожные контейнеры, направлявшиеся через территорию нашей страны из Японии в Западную Европу, оснащались техническими средствами разведки, в том числе и средствами фотосъемки.

Американцы активно использовали технические средства и для поддержания связи со своими агентами из числа советских граждан. Применялись, в частности, миниатюрные радиопередатчики, которые «выстреливали» в эфир зашифрованную информацию, до предела — буквально в несколько секунд — сжатую по времени за счет ускоренного воспроизведения записи на магнитофоне. Эти сигналы принимались на спутниках и передавались в США. Американский разведчик Осборн был задержан во время работы с таким передатчиком в одном из районов Москвы. Американский центр радиосвязи во Франкфурте-на-Майне использовался для поддержания контактов ЦРУ с его агентурой в Советском Союзе.

С наступлением периода гласности для американцев стала характерной также разработка советских политических деятелей и других контактов, которые могли оказывать влияние на ход событий в стране. Этих людей полускрытно обрабатывали сотрудники посольства США в Москве или — более массированно и активно — во время поездок за рубеж. Нам становилось известно содержание их разговоров. Такие агенты, или контакты влияния, не находились на прямом содержании у иностранных спецслужб и получали вознаграждение в виде щедрой оплаты расходов во время зарубежных поездок, бесплатного отдыха, гонораров за публичные выступления, устройства детей в престижные учебные заведения за границей и т. п. Для нас сложность состояла в том, чтобы собрать улики — доказательства их агентурной работы, хотя признаков, что они действовали по чужой указке, было предостаточно. Связи, или контакты влияния, не крадут секретные документы и не проводят тайниковых операций.

Тем не менее председатель КГБ Крючков в 1991 году представил Горбачеву материалы, свидетельствовавшие о том, что американцы рассматривали в качестве своего агента ни много ни мало Александра Николаевича Яковлева, недавнего члена политбюро и бывшего посла в Канаде. Крючков лично доложил Горбачеву суть дела и запросил санкцию на проведение оперативного расследования с целью перепроверки сведений. Президент не нашел ничего лучшего, как поручить руководителю органов госбезопасности лично переговорить с Яковлевым! Приказ есть приказ. Яковлев, который был ознакомлен с докладной запиской президенту, не смог сказать ничего вразумительного. Ему было дано время подумать. И ничего не случилось! Яковлев сохранил свои посты. Расследование было прекращено. Подробнее об этом написал В.А. Крючков в своей книге «Личное дело».

Наряду с этим американцы, конечно, поддерживали строго секретные контакты с классической агентурой, добывавшей информацию. Разоблачить шпиона полностью, то есть заставить его предстать перед судом, является чрезвычайно сложной задачей. Подозрения и даже уверенность, основанная на оперативных данных и профессиональных оценках, в счет не идут. Правовой и политический климат в конце 80-х годов требовал, и это нормально, веских и доказательных улик для вынесения судебных решений. Иначе можно было легко втянуться в процессы типа «дела Люгрен» или того хуже. С другой стороны, как в случае с Гордиевским, нельзя было опаздывать. Я убедился, что мой опыт разведывательной работы за рубежом дает на новой должности немалые преимущества. То, что я сам выявлял за собой слежку и мог, уйдя из-под контроля местных спецслужб, организовать встречу с агентом для приема секретной информации, позволяло мне предвосхищать некоторые действия иностранных разведчиков в Советском Союзе, вскрывать их замыслы и намерения.

Особенно это касалось резидентуры ЦРУ, действовавшей под прикрытием американского посольства в Москве.

Мы обратили внимание на то, что сотрудники ЦРУ проявляли особый интерес к вербовке научных работников, занимавшихся созданием новых типов вооружений и разработкой современных технологий военного назначения, таких как системы управления ракетами. Определенных результатов американцы добились. Я ужаснулся, узнав, насколько хорошо США были осведомлены о деятельности наших закрытых научно-исследовательских учреждений.

Со своей агентурой американские разведчики работали зачастую через тайники, максимально ограничивая личные встречи. При выходе на операции, чтобы запутать наружное наблюдение, они широко пользовались гримом, масками и париками. Разведчик-дипломат посольства США плотного телосложения выезжал, например, на встречи на автомашине в женской одежде.

Незадолго до моего назначения начальником Второго главного управления ряд американских разведчиков были задержаны контрразведкой с поличным во время проведения шпионских операций. Большинство из них — Стомбауг, Сайтс, Аугустенборг — работали под дипломатическим прикрытием. Но были и разведчики-журналисты. Все они, естественно, были высланы из страны.

Одновременно были разоблачены и советские граждане, которым предъявили обвинения в измене Родине. В течение короткого времени было арестовано около 30 агентов ЦРУ и спецслужб других государств. Удалось предотвратить более 120 попыток передачи за рубеж секретной информации. Одним из агентов оказался ведущий инженер Министерства радиопромышленности Толкачев, передававший американцам сведения о системах управления ракетами и самолетами. На специально открытый для предателя банковский счет в США американцы переводили огромные суммы в долларах. Толкачев нанес советским вооруженным силам ущерб в миллиарды рублей, которые в то время были отнюдь не «деревянными».

О полученной от Толкачева информации из ЦРУ писали: «Ваши сведения являются бесценными. Их отсутствие было бы тяжелым ударом для нашего правительства». Предатель был приговорен к расстрелу.

Другой фигурой, на разоблачение которой было потрачено немало усилий, являлся руководящий работник Главного разведуправления Министерства обороны генерал-майор Поляков. Среди арестованных и понесших суровое наказание агентов оказался сотрудник Московского управления КГБ Воронцов, снабжавший американцев конфиденциальной информацией об оперативной работе КГБ по резидентуре ЦРУ в Москве. Институт США и Канады АН СССР лишился одного из своих научных сотрудников Поташева, оказавшегося шпионом.

Кроме того, был выявлен рад лиц из состава советской внешней разведки, завербованных иностранными спецслужбами. Большинство из них предстало перед судом.