Автобиография. Старая перечница

А если и понадобится все же макияж, так телевизионные гримерши (хотя я только и делаю, что ругаю телевидение) сделают его намного лучше меня. И то я уже в середине процедуры, столь приятной женской душе, начинаю вертеться и торопить мастерицу, не хватает терпения досидеть до конца.

Господи, как же я ненавижу принуждения!..

Отвечу и еще на один вопрос, который мне часто задают.

Пожалуйста, вот как выглядит мой рабочий день.

Сменив место проживания, о чем я не устаю упоминать чуть ли не на каждой странице этой книжки, я должна была сменить и прописку в связи с новым адресом — хотя бы для того, чтобы мне присылали почту на другой адрес. Официальное разрешение на смену адреса я уже получила.

Всем занимается пан Тадеуш, мой поверенный и литературный агент, если кто забыл.

Паспорт с новым адресом я уже получила, но это не самое важное. Получены и новые документы на машину, в том числе и права, и еще какая-то карточка на машину или что-то в этом роде, их ввели специально, чтобы помешать угонщикам. От злости темнеет в глазах. Не на угонщиков, на них мне наплевать, на бюрократию. Странно, что из-за смены адреса не пришлось менять загранпаспорт. Просто чудо!

Итак, мой рабочий день.

Встала, умылась, напилась чайку, покормила кошек и села за компьютер — работать над книгой. Весь текст у меня уже в голове. Работаю, и тут по ходу дела вспоминаю о бюрократии. Звоню пану Тадеушу — с вопросом, как насчет новой прописки машины. Пан Тадеуш отвечает — нужен Витек, а точнее, документы на машину, которые тот возит с собой. А Витека до четверга не будет, так сказал его сын, поэтому пока ничего нельзя сделать. Ошарашил он меня, ведь я договорилась с Витеком, что мы в среду отправляем машину на техосмотр. То есть Витек в шесть тридцать приезжает, забирает тачку и до вечера сделает все, что требуется. Так с чего это Мартин ляпнул такую глупость, с отцом поссорился, что ли?

А все дело в том, что Витек с давних пор все автомобильные хлопоты взял на себя и очень ответственно ими занимался. Он даже аннексировал для этого особую полку, на которой держал все необходимые бумаги, и запретил мне к ней прикасаться. Я и не прикасалась, делать мне больше нечего!

Завершив беседу с паном Тадеушем, я позвонила по сотовому Витеку.

— В данный момент продираюсь сквозь снег, еду к тебе, — сообщил он.

Я возмущенно поинтересовалась:

— А почему тебя аж до четверга не будет?

Удивленный Витек помолчал, соображая.

— Ну и какого черта этот твой Левандовский звонил мне домой, а не по сотовому? Мартин правду сказал, дома я и в самом деле до четверга не появлюсь, сейчас я у Ежи.

Я позвонила пану Тадеушу:

— Витек нашелся и сейчас будет. Что вам понадобится?

Идиотский вопрос, мне вовсе не хотелось знать, что там из бумажек понадобится пану Тадеушу. С возрастом я все хуже переношу бюрократическую тягомотину. Если бы архитекторы, конструкторы и строители работали так, как наша административно-бюрократическая братия, мы до сих пор жили бы в землянках и шалашах, причем любое строение, хоть немного возносившееся над землей, рушилось бы тут же. Достаточно лишь чихнуть.

К счастью, пан Тадеуш не стал вдаваться в подробности, а просто сказал, что заедет через полчаса. Я вернулась к компьютеру, перечитала написанное и даже смогла начать следующее предложение. Но у калитки уже звонил Витек.

Открыла я ему с помощью пульта от ворот, не очень надеясь, что удастся протолкнуть калитку, слишком уж много навалило снегу. У меня уже давно чесались руки очистить двор от снега, но я наконец-то усвоила, что нельзя браться сразу за два дела.

Снег у калитки не очень сопротивлялся, Витек с ним справился. Он вошел в дом и с порога перечислил документы, которые понадобятся Левандовскому. Я старалась не вникать, что мне вполне удалось. Но все же одна проблема беспокоила.

— Фотографии. Ему нужна одна фотография на права. Витек, где у меня эти фотографии?

Тот сразу же отмежевался:

— А мне откуда знать?

— Так я же велела тебе смотреть, куда я их кладу. Витек, мы вместе фотографировались, у твоего фотографа, ну, того, в офигительных колготках. Вспомни же, фотографии были разного формата, одни побольше, другие меньше. Он сам знал, какие для каких документов требуются. И я тебе тогда сказала — смотри, куда кладу.

Удалось-таки расшевелить его память.

— Знаешь, сдается мне, так оно и было. Ну да, ты говорила. И куда же ты их положила?

— Так я же тебе велела запомнить! Ладно, дай-ка подумаю, куда я их могла сунуть…

Фотографии оказались в бумажнике, самом подходящем для них месте. Я мысленно похвалила себя. Остальные документы, вроде той самой карты на машину, Витек отыскал мгновенно, и мы оба занялись каждый своим делом. Я вернулась к новой книге, а Витек отправился шарить в Интернете.

Прошло минут пятнадцать.

— Пойду приготовлю себе кофе, — объявил Витек.

А еще через четверть часа я услышала, как в прихожую вошел пан Тадеуш. В дом он проник запросто, потому что все было нараспашку, только я слегка удивилась, почему Витека не слышно. Ведь он же отправился в кухню варить кофе.

Я подняла голову и обнаружила Витека напротив себя. Сидел как ни в чем не бывало за своим компьютером, и чашка с кофе рядом стояла. Похоже, я настолько погрузилась в работу, что не услышала, как он вернулся. Вот только если я так погрузилась, почему написала всего три с половиной предложения? А, ну да, перечитывала заново текст, поскольку забыла уже, что понаписала раньше.

Мы с Витеком переместились в гостиную.

Пан Тадеуш уже собрал всю бюрократическую макулатуру и потребовал от меня расписаться в нескольких местах. В одном из документов требовалось вместо подписи написать имя и фамилию. Я тут же разозлилась. Минутку, вам требуется моя подпись или мои персональные данные? Это абсолютно разные вещи. Я могу запросто и разборчиво написать свои имя и фамилию, но подписью это называться не может. Той самой подписью, которая удостоверяет документ, идентичность которой проверяется графологами и компьютером. Если кому-то такая странная дотошность понадобилась — пожалуйста, сделаю, но расписываюсь я не так! И будьте добры тогда ясно сказать: от меня требуется сообщить свои персональные данные и РАСПИСАТЬСЯ!

Уф.

Сколько мне пришлось в свое время нервничать, когда в банке потребовалась подпись моей заболевшей матери! Меня, похоже, сочли за преступницу, пытавшуюся обокрасть собственную родительницу, подсовывая банку не ее подпись. Пришлось-таки притащить маму к окошечку в банке, так им и этого оказалось мало. Мама расписывалась несколькими способами, и она не помнила, как именно расписывалась на той бумаге. В конце концов банковские клерки вынуждены были показать ей бумажку с ее тогдашней подписью. И сделали они это, я не сомневаюсь, лишь потому, что этого попросила мама, а перед ее обаянием не мог устоять никто. Такой уж была моя мать — настоящая покорительница сердец.

Мама запросто могла ограбить банк, никто и возражать не стал бы.

Но не ограбила, не воспользовалась своей гипнотической силой, только расписалась как надо, и все оказалось в порядке.

Я в подметки не гожусь маме по части обаяния. И поэтому даже не пытаюсь спорить с бюрократами, их сердца мне ни за что не растопить.

Итак, я исполнила свой бюрократический долг, расписалась, и пан Тадеуш отбыл с документами. Витек должен был заехать за Малгосей, но время у него еще оставалось, и он снова нырнул в свой Интернет. А я — в работу.

Мне удалось написать целое предложение и половинку следующего, когда позвонил пан Тадеуш. Сообщил, что стоит у окошка учреждения и ему немедленно требуются номера моей машины. Номера были накрепко приделаны к машине, и я озадачилась, как же их снять, да еще доставить пану Тадеушу. По счастью, за дело взялся Витек. Отогнал свой автомобиль, а я щелкнула пультом от гаража, чтобы открыть ворота. Электроника, как обычно, подвела, и я прибегла к действиям с точки зрения электроники предосудительным, то есть встала и открыла гараж руками. Витек выехал на моей машине и помчался на ней к тому учреждению, у окошка которого торчал пан Тадеуш. Таким образом, он представил требуемые номера вместе с прикрепленной к ним машиной. А я заперла ворота.