Джон Леннон

Как показали дальнейшие события, альбом Ринго Старра 1972 года ближе всего подошел к тому, чтобы объединить усилия бывших Beatles при записи студийного диска. Все четверо принимали участие в его создании как композиторы и исполнители — правда, не одновременно. Главным вкладом Леннона стала песня «I'm The Greatest», объединившая его, Старра и Харрисона в «Sunset Sound Studio» в Лос-Анджелесе. Маккартни тоже согласился принять участие в ее записи, но ему было отказано в американской визе из-за обвинения в хранении наркотиков, которое было выдвинуто против него во время европейского турне Wings, его новой группы, в которой Линда играла на клавишных.

Таким образом, долгоиграющий диск, получивший название «Ringo», был неверно воспринят как неофициальный диск Beatles, чему способствовало оформление Карла Фурмана в стиле «Sgt. Pepper» и поддразнивание Старра, включившего в текст название одной из песен Леннона и Маккартни. Того факта, что «легендарная четверка» иллюзорно собралась вместе на одном куске пластика, было уже достаточно, чтобы у поклонников вновь появились надежды, что скоро все будет в порядке и Beatles опять будут вместе, чтобы выступать с концертами и выпускать очередные хиты в исполнении Пола и Джона, которые заново станут друзьями.

Гари Глиттер, когда ему задали вопрос на эту тему, был откровенен и точен: «Они должны вернуться как более мощная творческая сила, чем раньше, хотя это будет очень трудно». Так же трудно, как Мухаммеду Али вернуть себе чемпионский титул в тяжелом весе в 1975 году. Beatles могли вернуть себе былую славу даже при том условии, что миру стали известны слабости каждого. И действительно, после перебора самых блестящих исполнителей и наимоднейших студийных музыкантов ни один из них не смог достичь того, что Beatles — при всех их случайных ошибках — добивались легко и инстинктивно.

Обеспечив себе финансовое благополучие, Джон, Пол, Джордж и Ринго могли отказаться от бесконечного конвейера «гастроли — запись альбома — гастроли», которому были вынуждены следовать менее богатые звезды, и ждать, пока им не захочется вновь отправиться в турне или сделать студийную запись. Тем не менее неряшливо выглядевший Леннон дважды взял на себя труд исполнить «Instant Karma» — «живой» вокал под аккомпанемент записи — в «Top Of The Pops», а рядом с ним на табурете сидела Йоко с завязанными глазами и держала в руках неразборчивые таблички «PEACE, SMILE, BREATHE» и другие загадочные надписи, или вязала джемпер, или беззвучно открывала рот перед микрофоном. Странно, правда?

Между тем Джордж Харрисон, меньше всех почивавший на лаврах, первым вышел на старт после внимательного просеивания запасов из более чем 40 композиций для нового долгоиграющего диска — при желании он мог бы выпустить двойной и даже тройной альбом. Диск получил название «All Things Must Pass» и был завершен с небольшой помощью невыносимо опостылевшей компании «добрых друзей» и Фила Спектора, приложившего свою потрепанную «гениальность» к микшерскому пульту.

Первый сингл из «All Things Must Pass» под названием «My Sweet Lord» разошелся в количестве нескольких миллионов экземпляров — явно лучше, чем «Instant Karma», — но обе вещи представляли собой ностальгические воспоминания о духе ушедшего десятилетия. Теперь вновь возродились церковные процессии по центральным улицам городов, на книжных полках появилась Библия, цитаты из Священного Писания звучали на вечеринках, а звукозаписывающие фирмы заключали контракты с такими группами, как The Water, Into, Wine Band из западных графств Англии, религиозная направленность которых нашла свое наивысшее выражение в «Song Of The Cross» из альбома 1971 года, довольно трогательной композиции в стиле фильма «Бен Гур». Обратной стороной этой же медали стало появление в начале 70–х годов группы Грэма Бонда Magic, которая проповедовала оккультизм и отличалась, как небо от земли, от его же The Graham Bond Organization, популярной в лондонских клубах в середине 60–х годов.

Это же сравнение справедливо для первого альбома Леннона постбитловского периода и «Abbey Road». Подобно своему виниловому компаньону, «Yoko Ono/Plastic Ono Band», альбом «John Lennon/ Plastic Ono Band» явился результатом катарсиса после курса терапии «Первичный крик» психолога из Лос-Анджелеса Артура Янова. Основная идея метода находила причиной всех неврозов недостаток родительской любви в детстве, и это «открытие» должно было помочь Джону выбраться из той «ямы», в которой он пребывал в течение 30 лет, и вообразить, что он видит полоску голубого неба и Бога, заглядывающего через край. Однако это был не Господь, а добрый доктор, который предпринял нерешительную попытку снять на пленку сеансы со своим знаменитым пациентом — как он утверждал, в целях документирования, чтобы впоследствии соединить с историями других излечившихся пациентов.

Джон, вероятно, внутренне улыбался на этих сеансах, чрезмерно насыщенных экстравагантными ламентациями и — в идеале — радостью. Вся та боль, которую он испытывал с того момента, когда его покинул отец, должна была исчезнуть, как груз печали спадал с плеч христианина в книге «Путь паломника». Опыт «Первичного крика» выразился в совершеннейшей инструментовке и радости импровизации, которые были оценены выше, чем техническое мастерство песен, написанных им для «John Lennon/ Plastic Ono Band». Ощущалась также связь с «Соней» Джоном Истезом, Лайтнингом Хопкинсом и другими черными исполнителями блюза, которые передавали собственное видение окружающего мира без излишней загадочной интимности или детских восклицаний «О, боже!», характерных для Мелани, Ника Дрейка или других известных исполнителей баллад поствудстокского периода, которые пели под гитару, время от времени печально улыбаясь.

Персональные заклинания Джона, такие, как «Mother» и «Isolation», перемежались с резким неприятием прошлых героев и идеалов — особенно в песне «God» и «Working Class Hero», акустической балладе, направленной против таинственных «них» и запрещенной к трансляции на большинстве дневных радиостанций за использование нецензурных слов, даже невзирая на то, что Леннон был не большей «солью земли», чем Мик Джаггер, также потомок живущих в пригороде обывателей. Из последнего вышел еще более фальшивый герой рабочего класса, разве что он говорил на подчеркнуто грубом кокни, а не на сочном ливерпульском диалекте.

Сочные выражения и душеизлияния были характерны и для газетных интервью Леннона — как и почти явная насмешка, когда он отпускал язвительное замечание в адрес Маккартни. Его старый приятель также был выставлен посмешищем в «How Do You Sleep» из альбома 1971 года «Imagine», хотя они продолжали общаться и Джон звонил Полу во время подготовки записи к выпуску. В противовес этой композиции «Imagine» содержал многочисленные признания в любви к жене (например, «Oh Yoko», «Oh My Love» и апологетическую «Jealous Guy»), a также утопический одноименный трек с волшебно звучащими струнными, ставший самым известным произведением Леннона, написанным после распада Beatles.

В «How Do You Sleep» партию соло-гитары исполнял Джордж Харрисон, а за месяц до выхода «Imagine» в сентябре 1971 года Джордж пригласил Джона принять участие в его нью-йоркском концерте в пользу голодающих в Бангладеш, но дал понять, что в программе не найдется места для Йоко. В тот момент, когда муж Йоко действительно собирался выйти на сцену без нее, влажность в Нью-Йорке сводила всех с ума, о чем пела группа Lovin' Spoonful в своей песне «Summer In The City». Стояло абсолютное безветрие. Верхняя губа и лоб Йоко покрылись капельками пота. Погодные катаклизмы способны вывести из равновесия кого угодно, и вспышка оскорбленного самолюбия Йоко была настолько сильна, что Леннон раздавил в кулаке свои очки и выскочил из отеля, чтобы ближайшим рейсом вернуться в Европу.

Общественно важная акция Харрисона в пользу голодающих Бангладеш все равно состоялась, и он одним ударом превзошел всю загадочную тактику Леннонов по исправлению пороков человечества. Возможно, именно от обиды Джон, задетый этим, вскользь упомянул о концерте на стадионе Уэмбли с участием его самого, Йоко и их компании — без Джорджа и его поклонников.