Мы победим! Тайные тюрьмы Сальвадора

В течение более пяти лет компартия вела активную публичную полемику с левыми вооруженными организациями относительно их политической платформы и выдвигаемых лозунгов. Главная особенность нашей полемики в том, что касается ее стиля и метода, заключалась в отказе подменять эпитетами возможно более глубокий, четкий и убедительный анализ главных аспектов наших политических и идеологических разногласий.

Мы старались изложить и разъяснить нашу политику союзов, нашу оценку характера революции, нашу тактику на выборах, наше мнение о возможности реального претворения в жизнь марксизма в условиях Латинской Америки (возможности, отрицавшейся в то время некоторыми организациями) и о процессе фашизации правившей в нашей стране военной диктатуры. Мы вели полемику, высказываясь за единство левых сил, со всей определенностью добиваясь этого единства. Заслуга компартии именно в том, что она первой подняла и последовательно защищала знамя единства левых сил.

При всем значении нашей полемики, несомненно способствовавшей уяснению ряда вопросов теории и политики, с которыми сталкивалось революционно-демократическое движение, у нее была одна слабость: не затрагивался вопрос о путях революции, диалектическое соотношение борьбы за власть и социально-экономической программы. Это было сделано только после победы Сандинистской народной революции в Никарагуа.

С 1964 года, когда индустриализация была в разгаре, и после изменений, внесенных в избирательный закон, которые позволяли не получившим большинства голосов силам иметь своих представителей в Законодательной ассамблее, начался период следовавших одни за другими выборов, продолжавшийся 13 лет. В начале этого периода сальвадорский народ проявил большой интерес к избирательной борьбе, особенно после того, как депутаты оппозиции вошли в состав Законодательной ассамблеи и в результате выборов значительное количество муниципалитетов и муниципальных советов оказались под контролем оппозиции. Таким образом возникло мощное движение избирателей: именно в нем набрала силу Демохристианская партия. Образованная в 1960 году, она начала принимать участие в выборах после реформ, внесенных в избирательный закон, и стала партией, собиравшей большое количество голосов. Мы включились в это движение в 1966 году прежде всего и главным образом для того, чтобы воспрепятствовать попаданию народных масс под сильное влияние буржуазии и расширить легальные возможности пропаганды нашей борьбы за демократические, антиимпериалистические преобразования. В 1966–1967 годах, когда модель развития, опиравшаяся на Центрально-американский общий рынок, переставала себя оправдывать, мы совместно с другими силами, не организационно, но фактически сформировавшими прогрессивный Демократический фронт, поддержали одного кандидата на пост президента.

Ввиду того что Коммунистической партии Сальвадора приходилось работать в нелегальных условиях и она подвергалась гонениям с 1932 года, для участия в выборах мы договорились с руководителями Партии обновляющего действия (ПОД) и выступили под ее легальной «крышей». Эта партия выдвинула кандидатом в президенты доктора Фавио Кастильо Фигерса, до того времени бывшего ректором Университета Сальвадора.

Действительно, участие в выборной кампании показало нам ее положительные стороны: нам удалось установить довольно тесную связь с народными массами города и деревни, привлечь на свою сторону рабочий класс Сан-Сальвадора, Санта-Аны и других городов, который на выборах 1964 года, первых выборах, осуществлявшихся под знаком избирательной реформы, попал под влияние зажигательного лозунга «Революция бедняков», ставшего девизом Демохристианской партии. Как следствие этой политической активности усилилась борьба трудящихся за свои права, было развернуто забастовочное движение, отсутствовавшее из-за репрессий с 1946 года. Так на практике подтвердилась правильность принятого нами решения.

Немедленно вслед за теми президентскими выборами Партия обновляющего действия была запрещена, но наша партия, опираясь на волю масс, самоотверженно участвовавших в недавней избирательной кампании, сумела остаться в сфере легальной политики: она не распустила комитеты, созданные по всей стране, пытаясь легализовать свою деятельность через другую партию. Эти попытки не увенчались успехом, но в конце концов в 1971 году мы пришли к соглашению с руководителями недавно зарегистрированной партии, Национальный демократический союз (НДС), и вновь получили возможность действовать легально, причем не только мы, но и некоторые другие демократические группы и политические деятели. Тогда и стало возможным создание Национального оппозиционного союза за счет политической договоренности с Демохристианской партией и Национальным революционным движением (НРД), партией, уже тогда возглавляемой доктором Гильермо Мануэлем Унго, нынешним президентом Революционного демократического фронта (РДФ).

Военная диктатура, встревоженная результатами президентских выборов 1967 года и растущим забастовочным движением, вновь прибегла к практике репрессий. Так начал стираться демократический образ, возникший после реформы выборов. Стали частыми и все более ожесточавшимися столкновения народных масс с карательными органами. Все более нагло и откровенно осуществлялись подтасовки на выборах. Эта обстановка отразилась на ХДП: среди членов ее низовых организаций появились более радикальные настроения; равно как и коммунисты, демохристиане сделались объектом гонений и репрессий. Появилось левое течение в первичных организациях и среди части руководителей Демохристианской партий, и особенно в ее молодежной организации, представители которой вошли в состав руководства партии. Все это в конечном счете побудило их пойти на союз с КПС, несмотря на сопротивление части демохристианского руководства.

Образование НОС придало движению народа гигантский размах. Уже в ходе своего первого участия в выборах в феврале 1972 года (президентские выборы того года) он добился большинства, но последовал грубый подлог при подсчете голосов, повлекший неудавшийся переворот, организованный группой демократически настроенных военных (25 марта). Было объявлено осадное положение, развязаны репрессии, и на пост президента вступил официальный кандидат. Тем не менее, мы продолжали участвовать в выборах: в парламентских и муниципальных 1974 года, таких же 1976 года, хотя в самый последний момент, когда стала очевидной подготовка очередного фарса, мы были вынуждены от них отказаться. Несмотря на это, мы продолжали вести пропаганду и агитацию, разоблачать махинации правительства, разъяснять народу опасность процесса фашизации военной хунты, начавшегося в конце 1974 года и все более усилившегося. У диктатуры был практически один выход: если бы она в той или иной степени признала результаты выборов, то потеряла бы контроль над Законодательной ассамблеей и некоторыми другими органами власти. Таким образом, она могла удержаться, только безгранично ужесточив репрессии и реорганизовав государственный аппарат, превратившись в фашистскую диктатуру. А так как военное командование не могло отделаться от процедуры выборов, ее необходимо было извратить, создав иллюзию соблюдения закона. Именно так и произошло: репрессии все более и более принимали характер массового побоища, политических убийств, незаконные аресты и похищения стали обычным делом. Национальный союз оппозиции решил принять участие в президентских выборах февраля 1977 года. Предвыборная кампания началась в последние месяцы 1976 года, и кандидатом на этот раз был выдвинут демократически настроенный отставной военный. Мы одержали еще более убедительную победу, чем в 1972 году, но диктатура вновь подтасовала результаты выборов.

Подводя итог, делаю следующий вывод: участие компартии в избирательной борьбе было в основном оправдано, хотя также было сопряжено с опасностью для нее подпасть под влияние реформизма. С 1964 года выборы стали в центре политической борьбы в стране. Не участвовать в выборах означало отойти в сторону от нее и позволить буржуазии осуществлять идеологическую обработку масс. Участие коммунистов в выборах способствовало подготовке масс к революции.