Мера мужества

Ошеломленные дерзостью советских воинов, оставив на поле боя свыше ста трупов солдат и офицеров, сто двадцать винтовок и автоматов, девять пулеметов, два готовых к бою орудия, тысячи патронов и снарядов, гитлеровцы в панике отступили.

В протараненную батальоном брешь вошли юркие тридцатьчетверки. Вслед за ними — полк, дивизия. Прогрохотали пушки. Мощная оборона врага рухнула.

На подступах к крупному промышленному городу Раушен, опоясанному железобетонными фортами, многочисленными дотами, бетонированными брустверами окопов и траншей, гитлеровцам удалось остановить продвижение наших войск. На передовой наступило затишье, какое обычно бывает перед решающим сражением.

С. К. Полищук.

Изучив местность, капитан Полищук явился к командиру полка подполковнику Маршавину и развернул перед ним трехверстовку.

— А что, если вот этим заболоченным лесом да и пробраться в тыл к фрицам. Свалимся на них как снег на голову — даю слово, не выдержат.

Подполковника давно занимала эта мысль. Он сам продумывал дерзкий план. И вот теперь перед ним стоял капитан Полищук. Подполковник в который раз склонился над картой, помолчал, вскинул на комбата воспаленные от бессонницы глаза.

— Дай срок. Подумаю, доложу командиру дивизии. А план-то рискованный…

— Вы же, товарищ подполковник сами нам не раз говорили, что бой выигрывает тот, кто не боится риска, — спокойно ответил Спиридон Кириллович.

Командир дивизии полковник Блинов одобрил план комбата. И вот батальон Полищука идет заболоченным лесом. Глухая полночь. Тропка узкая. Солдаты ступают осторожно, молчат.

К рассвету вышли в открытое поле. Сквозь утреннюю дымку слева проглядывались аккуратно подстриженные деревья, кусты акации, черной лентой стлалась дорога. Вправо ощетинился сотнями пушек, минометов и пулеметов кирпичный Раушен.

Разведка донесла: путь в город свободен. Атака была ошеломляющей. Застигнутые врасплох гитлеровцы, как и предполагал Спиридон Кириллович, не приняли боя. Одни предпочли спастись бегством, другие, подняв руки, сдались на милость победителей.

800 гитлеровских солдат и офицеров сложили оружие, 17 орудий, 100 автомашин с военным имуществом, сотни винтовок, автоматов и пулеметов, десятки тысяч патронов, гранат и фаустпатронов были трофеями батальона.

Продолжая преследовать отступающего противника, окружили город Георгенсвальден и разгромили «группировку численностью в 500 человек с 28 орудиями, 5 танками и другой техникой. При этом было захвачено в плен 400 человек, 24 орудия, более 30 автомашин, 8 складов и другое военное имущество» [1]. Так доносил командир полка подполковник Маршавин командиру дивизии полковнику Блинову о дерзком рейде батальона капитана Полищука.

Спустя три дня, подводя итоги наступательных боев в районе укрепленного узла Раушен, подполковник Маршавин писал в донесении на имя командира дивизии:

НА ДВИНСКОМ БЕРЕГУ

Александр Андреевич Суслов родился в 1906 году в городе Кыштыме Челябинской области, в семье рабочего механического завода. Четырнадцатилетним пареньком был определен учеником токаря в тот же цех, где работал отец. В июле сорок первого года токарь Суслов становится первым номером станкового пулемета на одном из участков Западного фронта.

В 1942 году мужественный пулеметчик был принят в ряды Ленинской партии, за период боев четыре раза был ранен и после каждого ранения возвращался в действующую армию. Звание Героя Советского Союза присвоено в 1944 году. Награжден Орденом Славы III степени и медалями.

Александр Андреевич живет в городе Кыштыме. Персональный пенсионер.

Случилось это летом 1944 года. Дивизия, в которой служил сержант Суслов, несколько дней насмерть билась у стен древнего русского города Полоцка. Не раз поднимались полки в атаку, но фашисты из-за толстых кирпичных городских стен, из бойниц поливали наших воинов градом раскаленного свинца.

Резервы иссякли, а приказ надо выполнить. В распоряжении комдива только учебный пулеметный батальон, скомплектованный из опытных, прошедших многие фронтовые дороги солдат и сержантов. Это золотой фонд дивизии. Но выхода нет. И комдив генерал Басов решил создать небольшую группу из курсантов, под прикрытием темноты переправить ее на противоположный берег реки и неожиданным ударом во фланг вызвать панику в стане врага.

Через час генерал Басов стоял перед выстроившимся батальоном.

— Товарищи курсанты, — заметно волнуясь, говорил он, — вся надежда на вас, на ваш боевой опыт. Вам не раз доводилось проникать в стан врага и нагонять на него страх. Сослужите Родине и на этот раз.

Вечером командир учебного батальона вызвал Суслова и сержанта Иванишко. Разговор был коротким: комбат приказал выдвинуться южнее Полоцка, форсировать Двину, закрепиться на занятом плацдарме и отвлечь на себя гитлеровцев.

— Пойдете двое, — сказал командир на прощанье, — старшим назначаю вас, товарищ Суслов. Станковый пулемет и боеприпасы готовы. Ну а лодку найдете. Желаю успеха. В случае чего, вас прикрывают минометчики.

Через час группа пулеметчиков была на исходном рубеже. Вскоре нашлась утлая лодчонка, на ее дно поставили пулемет, коробки с лентами…

Переправа прошла благополучно. На окраине села, к которому вплотную подходило ржаное поле, оборудовали огневую. Сержант Иванишко отправился в обратный путь за боеприпасами. Оставшись один, Суслов вслушивался в предутреннюю тишину: доносились всплески воды, шумела начавшая колоситься рожь. Где-то вдали завывали моторы автомашин, надсадно гудели танки.

А. А. Суслов.

До окопов противника было не больше двадцати метров. Начинался рассвет. Утренняя дымка быстро рассеивалась, обнажая село, рощу и ржаное поле. Гитлеровцы появились в тот момент, когда яркие лучи солнца осветили вершины деревьев. Шли нагло, в полный рост.

«Подпущу метров на сорок», — решил Суслов.

Цепь гитлеровцев приближалась, и сержант Суслов нажал на гашетку. Плотная цепь распалась. Одни звенья, попятившись, скрылись за холмом, другие залегли. Только немногим удалось доползти до траншей. Они-то и открыли ответный огонь.

Ободренные автоматной стрельбой и подгоняемые офицерами гитлеровцы короткими перебежками стали продвигаться вперед. Суслов встречал их метким огнем.

Не один десяток фашистов навечно остался лежать на крутом двинском берегу. Но те, что оказались в траншее, обозленные дерзким вторжением в их боевые порядки, стали обходить мужественного пулеметчика. Вот уже слышны их голоса… Длинная очередь — и враг откатывается.

Нещадно палит солнце. Отбито четыре вражеских атаки. В пулемет заправлена последняя лента, подготовлены гранаты. Пальцы рук привычно лежат на гашетке. И опять послышались злобные выкрики:

— Рус, сдавайсь!

— Нет, не дамся я вам в руки, — шепчет Суслов и нажимает на гашетку.

Вздрагивание пулемета и мелодичное «та-та-та» прекратились неожиданно.

— Все! — громко сказал Суслов и взял связку гранат.

Сзади прошумело, послышалось прерывистое дыхание. Суслов тревожно оглянулся. К нему подполз сержант Иванишко с тяжелым грузом пулеметных лент и незнакомый солдат с пулеметом.