Death forever!

Тем временем от лейблов пока что предложений не поступало. Скотт разговаривал с людьми из Combat Records и получил ответ: "сделайте демо и получите контракт". Он с Мэттом отправился на аллею, где часто зависал Кэм, чтобы упросить его вернуться, но он был категорически против. Парни были в замешательстве. "Мы были не в своей тарелке, нам некуда было двигаться дальше. Мы не нашли ничего лучше и решили вернуться домой".

Вот так Скотт и Мэтт, увидев, что грандиозные шоу и длинные ноги поклонниц им не светят, свалили обратно в Мичиган. Чак остался совсем один с обескураживающей задачей — найти новый состав…

Кто знает, что могло случиться с Шулдинером дальше, если бы не помощь… родителей. "Родители всегда поддерживали Чака в его увлечении, — говорит Мэтт Оливо. — Они и тогда не оставили его подыхать с этим долбаным death metal". Так, Скотт, приехав в новый город жил в доме Шульдинеров: "Джейн — это просто ангел, она готовила нам ужин, она была одна из самых крутых мам, которых я когда-либо видел. Папа тоже не лаптем щи хлебал — он был классным (хоть и совсем не одобрял чересчур агрессивную музыку, которую играл его сын. — прим. авт.)". Родители никогда не давили на сына, разве что говорили ему вынести мусор, но, когда дело касалось будущего Чака, они никогда в это не вмешивались. Именно мать (которая впоследствии не раз сыграет важную роль в жизни Death) сказала Чаку о том, что ребята решили покинуть группу, сделав это по их просьбе. "Он пожелал нам удачи, а мы ему…"

После ухода последних соратников, Чак оккупировал телефон. Он тогда был в хороших отношениях с Катоном их HIRAX и решил прощупать западное побережье. Момент прощания с прошлым выглядит очень трогательно. Скотт с Мэттом снаряжали машину, когда Чак вышел из дома. Он подошел к ребятам и пожелал им всего наилучшего. После чего все дружески обнялись, запаковали чемоданы и отправились выпить по последнему пиву вместе. Ребята сидели не долго: перед прощанием тяжело было найти радостную тему для длинного разговора и пили, вспоминая недолгие, но радостные дни, проведенные вместе. После этого ребята вышли из бара, Карлсон и Оливо сели в машину и покинули Чака с одной мыслью: "что нас ждет впереди?".

В сентябре 1985 году на творческом пути Чака встало государство… Нет, не спешите думать, что в восьмидесятых в «цивилизованных» США тоже существовали такие достижения отечественной мысли как «литовки», комсомол, политпросвещение и конкурс достижений советской молодежи "А ну-ка парни", весьма точно именуемый на Украине "Гей, хлопцы!"… Просто дело в том, что Чак решил реализовать свои старые замыслы: покинуть родную Флориду и переехать через всю территрию государства в Сан-Франциско, где он мог бы продолжать свою карьеру.

Многие зададутся вопросом "Как же это Чак, которому было тогда 18 лет решил вопросы собразованием?" А очень просто: закончив среднюю школу, он поступил в высшую, начал учиться, но быстро понял, что это для него слишком — и в обычной-то школе была скука смертная, а в начальной школе делать было совершенно нечего. Он просто бросил учиться. Родители были сильно против и не только потому, что любые родители, как правило, раздражены если их сын бросает учебу, а еще и потому, что они оба по профессии были учителями и это в некотором роде был удар по их профессиональному самолюбию.

Единственное, что нравилось Чаку в школе — это куча свободного времени, уроки естествознания (ему очень нравились все эти эксперименты, микроскопы и вся научная жизнь), да небольшая компания друзей, с которыми они время от времени выпивали да выкуривали травку.

В солнечном калифорнийском городе Сан-Франциско Чак быстро скооперировался с барабанщиком Эриком Брехтом (Erich Brecht) из знаменитого хардкорового коллектива D.R.I. Зарезервировав в составе место для басиста, которого тоже звали Эрик, парни заиграли музыку на невероятных скоростях. Было накатано репетиционное демо из семи песен, разящих с быстротой молнии. В кругах фанатов пленка получила название "Back From The Dead" (Назад Из Могилы).

К сожалению в Сан-Франциско Чак звезд с неба не хватал и их выступления, разящие неистовой яростью не пользовались особым признанием. Два концерта были записаны и циркулировали среди трейдеров из печально известного заведения Ruthie's Inn.

Но опыт Сан-Франциско не прошел зря: именно в этот период Чак открывает для себя собственный музыкальный стиль! Первоначально его соло были как раз в духе высокоскоростных запилов Керри Кинга (Kerry King, SLAYER), Тома Уорриора (Tom Warrior, HELLHAMMER & CELTIC FROST) и Милле Петроццы (Mille Petrozza, KREATOR). В это время Чак переосмысливает свой метод игры и концентрируется на создании скоростных и одновременно хорошо запоминаемых мелодий.

Только пройдя калифорнийскую школу (возможно хардкор Брехта также сыграл свою роль), Чаку стало понятно, что в рамках такой скоростной разновидности металла совершенно нет места для эксперимента. На заре возникновения трэш-дэт сцены эта позиция была не единичной, но довольно редкой. Чак бросил все и уже в декабре вернулся во Флориду, опять без группы.

Этот переворот объясняется просто: у Чака и его друзей была идея создать самую быструю и самую тяжелую группу в мире — обычное для юношей решение. Чак быстро устал от этого, мотивируя подобные перемены тем, что такая музыка быстро перестает удивлять. Тогда он дошел до мысли, что лучшее, что он умеет — это играть супер-тяжелые риффы на разных скоростях, но всегда концентрируясь на убивающей жестокости больше, чем на скорости.

Покрутившись дома пару недель, он получил звонок из Торонто: крутая дэтовая группа SLAUGHTER за несколько недель до этого засела в студию для записи своего дебютника — «Strappado». Им требовался хороший гитарист и, получив предложение занять место в группе, расстроенный неудачами прошлого года, в январе 1986-го Шульдинер отправляется в Канаду. Hачинаются репетиции…

Репетиции — это хорошо, и хотя внтуренне Чак чувствовал себя спокойнее, играя в настоящей группе, но надо признать, у него был сложный характер. Он быстро понял, что плясать под чужую дудку он не сможет — ему нужен был свой собственный проект и он должен преследовать только свои цели. Не прошло и месяца, как он вернулся во Флориду и начал все сначала.

Андеграундная пресса была очень удивлена: "Это невероятно… Злой Чак, только что, в начале января, присоединившись к SLAUGHTER, уже покидает их, в том же самом месяце! Официальное заявление от членов группы гласит, что малыш Чаки покинул группу, так как не был ей предан!" Много позже, в 2001-м году басист группы Терри Сэдлер (Terry Sadler) объяснил, что поспешный отъезд Чака из Торонто происходил не совсем так: "Он жил в подвале дома моих родителей со мной некоторое время, и предки не были довольны. Когда они разузнали, что твориться у них под носом, они чуть не выгнали меня вместе с ним из дома. Я думаю, Чак подслушал нашу перебранку из-за его и уехал… У нас не было никакой неприязни, но друзья Чака стали говорить, что он уехал потому, что был слишком хорош для нас. Мы знаем, что на самом деле Чак так не думал, но слухи понеслись, и отношения стали натянутыми. Сейчас мы уже не дети, чтобы поливать друг друга грязью!"

Ситуация для Чака была тяжелой (наверное он был слишком привычен к гостеприимству своей замечательной мамы). Он расстроен и звонит перед отъездом своему другу Мэтту Оливо:

— Привет, это Чак.

— Привет!

— Это какой-то кошмар. Я полностью обескуражен: мне приходится жить за чужой счет, я не вижу никаких перспектив, к тому же ситуация здесь накаляется.

— Все что ты делал — коту под хвост?

— Точно. Я просто хочу, к черту, уехать скорее из этого Торонто.

Потом Чак скажет, что это было несложно — осознать, что он совершил большую, большую ошибку. Всего две недели — и Чак уехал.

Чак не терял зря времени и снова поехал на запад. В Сан-Франциско он, используя старые связи, попытался собрать новый состав. Первым в списке значился старшеклассник одной из школ городка Конкорд (Concord, California) Крис Райферт (Chris Reifert). Тогда ему было 16 лет, но он уже успел поиграть на барабанах в ряде местных метал-групп, из которых самой известной была, пожалуй, BURNT OFFERING. До этого был еще недолговечный коллектив GUILLOTINE, от которого даже остались репетиционные записи, но ни одного судийного демо… Это все имело место где-то в 1983–1984. А ведь Крису в 83-м было всего 14 лет…