Москва закулисная - 2

То, что он говорил мне при жизни, теперь читается совсем по-другому. Таков эффект слова после жизни.

- Как произошло разделение МХАТа, вы, конечно, знаете. Стали выбирать худсовет, Олег Табаков (он уже тогда был во МХАТе) говорит: "Пойдем выбирать другой худсовет", и мы пошли в другое помещение. Так, по сути, произошел конкретный, реальный раскол.

- Вы недовольны нынешним положением МХАТа?

- Я думаю, что потенциал у него более сильный. Но это очень непросто. В свое время делили театр, чтобы труппа была меньше, а опять стало много. Правда, я сейчас взял молодежи много, почти целый курс. В театре есть не то что беспорядок, есть отсутствие единства. И так далее.

- Охота к переменам говорит о том, Олег Николаевич, что вы не закостенели. Я понимаю художников, когда в преклонном возрасте они начинают искать, пробовать себя в других областях. Вот Любимов оперы ставит. Может, вы за балет возьметесь?

- Не смогу, к сожалению. Потому что балет надо физически показывать, а я... видите. Сейчас, ей-богу, не до этого. Мне главное наладить здоровье и привести театр в порядок.

- Но теперь вы, наверное, не сможете играть. Борис Годунов - ваша последняя роль?

- Ну я не знаю. Я надеюсь играть. Конечно, аппарат не облегчает жизнь, но психологически - вроде полегче. Но я не из тех людей, которые жалуются.

- Прожив такую большую жизнь в театре, с чем вы можете его сравнить - с рестораном, больницей или с чем-то еще?

- Это скорее исследовательский институт. Нет, не психбольница, если актер не постигает хоть немножечко загадки бытия человеческого, то это мне уже неинтересно. Значит, и всем это не может быть интересным.

- Вы профессор в этом институте?

- Я не знаю, боюсь я так говорить. И Павлов, и собака в одном лице. Обязательно присутствуют и безусловные рефлексы, и не только это. Вот, смотрите, не случайно Станиславский общался с Павловым, а я в том же "Современнике" - с доктором Симоновым. У него даже есть книга "Эмоциональная сфера и система Станиславского".

- Много вы в день курите?

- Ну, когда вот здесь сижу взаперти один, немного. Вы не курите? Молодец, молодец. Завидую. Одни врачи мне говорят - давай бросай. Другие - ни в коем случае. Вот я курю и презираю себя.

Моя обывательская философия такая - нам дана радость жизни, дана жизнь, которая, конечно, кончится когда-то. Но как мы должны отплатить за этот подарок - жизнь? Надо совершенствовать себя через то, что ты делаешь. Тогда это как-то соединяется с моралью Христовой. И когда вы говорите: "Ну вы же так много сделали" - да, может, сделал. Но мне надо что-то еще обязательно, понимаете?

Через две недели МХАТ, как того хотел Олег Ефремов, возглавил его ученик Олег Табаков.

Слово - не воробей, вылетит - не поймаешь. Мгновение этой народной мудрости в полной мере могут оценить только театральные люди. Вот, кажется, артист в тысячный раз произносит один и тот же текст: он от зубов отлетает, и партнеры его на память могут произнести. И вдруг... Отчего это вместо слова "все" вдруг вылезает "свет"? Вместо "мужа" выскакивает "брат", а "жену" величают "сестрой"? Но это еще ничего по сравнению с тем, что вдруг иногда "кий" становится неприличным словом из трех букв. Что это - профнепригодность? Распущенность или вседозволенность господ артистов? Никто не сможет объяснить, почему

Сестра пистре сломала срушку

Вах мух и папский нунций - Любовь с первого раза - Педослиты и бомбовый удар от Спартака Мишулина - Симонова спасла королеву - Хлеб любит девочек,

а братья - мальчиков - Чудесная срушка во МХАТе - Актер пока не удивился

Театральные оговорки можно разделить на анонимные, будничные и классические. Относительно первых, как правило, уже никто не помнит, в каком театре и с каким артистом они случились. Их приписывают каждой труппе столичной или провинциальной. И доля истины в этом есть, так как в прежние времена представления выпускали в рекордные сроки. Так, в театре Корша на премьеру отпускалась неделя: начинали репетиции в понедельник, заканчивали в пятницу, а премьеру давали, по-теперешнему сказать, в уик-энд. Чему же удивляться, если второпях артисты со сцены несли такое... Вот несколько классических примеров.

Служанка, перепуганная неожиданным появлением мужа хозяйки, врывается к ней в спальню, где неверная супруга с молодым любовником. Служанка кричит с вытаращенными глазами:

- Вах мух! ("ваш муж")

- Мах мух? ("мой муж") - в ужасе повторяет хозяйка.

Или вот еще. В покои генерала входит слуга, который должен доложить: "Папский нунций". Вместо этого генерал слышит:

- Папский нанский.

- Кто?

- Нунский пунский.

- Кто-кто?

- Нанский панский. Ой, пупский нанский. Ой, папский нун-ский...

- Пошел вон, дурак.

По театрам гуляют оговорочные непристойности вроде того, как "князь Волобуев, вот вам х..." (вместо "вот вам меч"), вместо "гонец из Пизы" следует совсем нечто неприличное из Ганы. И в конце концов, редкий "Вишневый сад" обходился без классической оговорки в гробовой тишине:

- А Епиходов бильярдный х... сломал (вместо "Епиходов бильярд-ный кий сломал").

Причем, переходя из уст в уста, эта оговорка лишилась авторского слова бильярдный. Видимо, в актерском подсознании бильярд никак не может сочетаться с мужским половым органом.

Правда это или легенды - теперь не скажет никто. Но театральные предания на оговорочные темы продолжаются.

В театре Маяковского идет спектакль "Круг" (режиссер Татьяна Ахрамкова). В одной из сцен персонажи уходят, стремительно, чтобы переодеться, а в это время мажордом сообщает публике: "Прошло несколько лет". Вместо этого он почему-то говорит: "Прошло несколько дней".

Впрочем, публике что дни, что годы - все равно. Только искушенный зритель заподозрит здесь что-то неладное: почему это спустя много лет герои "Круга" не изменились - ни в лице, ни в одежде?

Или в этом же театре много лет назад играли "Детей Ванюшина" по пьесе Найденова. В финале дворник, которого всегда играл заслуженный или народный артист, сообщал героям пьесы, что "Ванюшин в саду застрелился". И вот эту "ответственную" роль дают трагику, который всю силу своего таланта должен вложить в эту реплику. Он прочувствовал и вложил:

- Ванюшин в стрелу запилился.

Как говорится, занавес.

Театр имени Моссовета. Спектакль "Красавец мужчина". Актриса Этель Марголина, обращаясь к тетушке, вместо "Ах, тетя, я полюбила его с первого взгляда" выпалила:

- Ах, тетя, я полюбила его с первого раза.

Получилась интимная вольность. Но еще дальше в этом вопросе пошла прима Вера Марецкая из этой же труппы. В спектакле "Рассвет над Москвой" она играла вместе с Николаем Мордвиновым. По ходу пьесы у героев случалась размолвка, и героиня решала первой пойти на примирение. Заходила к нему обычно с такими словами: "Мужик скучает, дай, думаю, зайду первая". Что случилось с Верой Петровной, не знает никто, но она на одном из спектаклей оговорилась:

- Мужик скучает, дай, думаю, дам первая.

А поскольку актриса была смешливая, брови у нее поползли домиком, и она с трудом доиграла сцену.

Но, как правило, на театре помнят те случайные оговорки, которые потом попадают в классичесские. Вот пример хрестоматийной оговорки.

Театр Российской Армии. Спектакль "Ревизор". Городничий сообщает то, что знает зритель с малых лет: "Господа, я пригласил вас для того, чтобы сообщить пренеприятное известие - к нам едет ревизор". И вдруг, ни с того ни с сего заявляет: "Господа, я пригласил вас для того, чтобы сообщить пренеприятное известие - к нам едет... Хлестаков".

Немая сцена. Что делать - занавес давать? Или поблагодарить публику за внимание? Самое интересное, что каждый театр почитает за честь приписать историю с выдачей Хлестакова в первой же мизансцене себе.

Интрига, предательски раскрытая с самого начала, повторяется и по сей день. Так, на генеральном прогоне "Венецианского купца" во втором акте Басанио - Андрей Ильин - должен сказать своей возлюбленной Порции - Евгении Крюковой, которая переодевается доктором права: