Адмирал Дэвид Битти и британский флот в первой половине ХХ века

После Гринвича последовал целый ряд назначений. С февраля по июль 1892 г. Битти прослужил на эскадренном броненосце "Нил" - новейшем линейном корабле, водоизмещением 12 590 т. на котором никаких парусов не было уже и впомине. Однако служба на "Ниле" оказалась недолгой. В самом начале июля Битти был срочно откомандирован на королевскую яхту "Виктория и Альберт" в состав команды на время летнего круиза. Командование сочло его кандидатуру подходящей, очевидно, памятуя о большом опыте младшего лейтенанта в общении с особами королевской крови, которое имело место во время его службы на "Александре". Здесь адмиралы не ошиблись. Престарелая королева Виктория осталась им очень довольна, выделив Битти среди всех офицеров на борту как "юношу с самыми лучшими манерами". Битти же предоставилась возможность еще более усовершенствовать свои манеры и пополнить круг своих великосветских знакомств.

По окончании летнего круиза в августе 1892 г. Битти было присвоено звание лейтенанта и его отправили вновь на корвет "Руби". Служба на "Руби" была весьма нелегким делом и отнюдь не напоминала сравнительно приятную жизнь на "Виктории и Альберте" или на "Александре". В августе корвет отправился в годичное плавание в район Вест-Индии, а затем - в Южную Атлантику. В шторм этот небольшой парусник подвергался отчаянной болтанке, и Битти досконально научился управлению парусной оснасткой в любую погоду. От частого лазания по вантам его мускулы окрепли и налились силой, а ладони загрубели от многочисленных мозолей. Командир "Руби" У. А. Пиготт - старый морской волк, краснолицый, с зычным голосом, чей словарный запас не отличался изяществом, а китель позеленел от морской соли, не давал своей команде возможности расслабиться ни на минуту.

Лишь с октября 1893 г. Битти получил возможность достаточно продолжительной службы на современных боевых кораблях. Его назначили на эскадренный броненосец "Кэмпердаун" в составе Средиземноморского флота. Вскоре по прибытии к месту прохождения службы Битти мог констатировать, что благодушные настроения, царившие в бытность его мичманом на "Александре", полностью улетучились, уступив место нервозности, нашедшей отражение в нескончаемых маневрах и артиллерийских стрельбах. Интенсивность учений и служебное рвение не останавливали даже человеческие жертвы, к которым они подчас приводили. Броненосец "Кэмпердаун" был печально знаменит тем, что за три месяца до прибытия на него лейтенанта Битти, он таранным ударом потопил флагманский корабль Средиземноморского флота новейший броненосец "Виктория".

Этот инцидент произошел 22 июня 1893 г. До сих пор остается загадкой, почему вице-адмирал Джордж Трайон, державший свой флаг на "Виктории", приказал обеим параллельно идущим кильватерным колоннам повернуть на 16 румбов навстречу друг другу, имея дистанцию между отрядами всего в 6 кабельтовых и зная, что диаметр циркуляции его корабля составляет около 4 кабельтовых. Спустя несколько минут возглавлявший левую колонну "Кэмпердаун" под флагом контр-адмирала Альберта Маркхема всадил свой таранный форштевень в правый борт уже развернувшейся "Виктории". Удар оказался роковым: сильнейший корабль британского флота начал медленно оседать на нос и вдруг при сравнительно малом крене перевернулся и пошел ко дну. Это случилось при мертвом штиле, на виду у всей эскадры. Судя по тому, как быстро флагманский корабль отправился на дно, на нем, по-видимому, не успели закрыть водонепроницаемые двери. Итог трагедии - гибель новейшего броненосца и 359 членов его экипажа, включая командующего флотом. Любопытно отметить, что среди тех немногих, кого удалось спасти, был капитан III ранга Джон Расворт Джеллико.

Причины столь настойчивой погони за высокой степенью боеготовности Средиземноморского флота в середине 90-х гг. XIX в. станут ясны, если обратиться к стратегической ситуации в этом регионе. На протяжении XIX столетия на Средиземном море сосредотачивались значительные экономические и стратегические интересы Великобритании. Даже до открытия Суэцкого канала через Средиземное море шло 16% английского импорта и 21% экспорта. После 1870 г. эти показатели составили соответственно 26% и 29,5%. Потеря торговли нанесла бы серьезный удар английской экономике. От безопасности средиземноморских путей в значительной степени зависела и целостность огромной колониальной империи. После открытия Суэцкого канала в 1869 г. Средиземное море превратилось в кратчайший коммерческий и стратегический путь из Европы в Азию и Австралию, по которому в самые сжатые сроки туда могли быть доставлены военные подкрепления. В Англии слишком хорошо помнили восстание сипаев 1857 г. и то, как долго добирались в Индию войска вокруг мыса Доброй Надежды.

В бассейне Средиземного моря англичане контролировали важнейшие стратегические пункты: Кипр, Гибралтар, Египет и Мальту. Аксиома военно-морской стратегии гласила: военный корабль должен быть там, где находится враг. В 90-е гг. XIX в. Средиземное море рассматривалось британскими адмиралами как наиболее вероятный театр возможного морского конфликта. Главные силы флота второй морской державы - Франции - были сосредоточены именно в Средиземном море. Средиземноморский флот под командованием адмирала Жерве, базировавшийся на Тулон, постоянно содержался в состоянии повышенной боевой готовности и представлял собой очень боеспособное соединение. На протяжении прошлого столетия Англия и Россия нередко оказывались на грани конфликта. Крымская война продемонстрировала слабость обороны черноморского побережья Российской империи. С тех пор присутствие сильной британской эскадры у входа в черноморские проливы рассматривалось как важный фактор давления на "Северного колосса".

Симптомы русско-французского сближения в начале 90-х гг. и особенно визит русской балтийской эскадры под командованием контрадмирала Ф. К. Авелана в Тулон в октябре 1893 г. вселили нешуточную тревогу в британском Адмиралтействе. После того как 4 января 1894 г. франко-русский союз стал реальностью, "средиземноморская проблема" превратилась в настоящий кошмар для английских адмиралов и политиков. "Давайте зададим себе вопрос, - писал лорд Томас Брассей, - почему общественное мнение внутри страны вновь проявляет беспокойство и озабоченность состоянием дел на военном флоте. Причина очевидна. Русская эскадра недавно посетила Тулон и была встречена французами с таким восторгом, как будто Россия сослужила французскому народу неоценимую службу. Визит русского флота привлек внимание прежде всего к соотношению сил на Средиземном море. ...Французская эскадра состоит из 8 линейных кораблей, 3 броненосных крейсеров, 4 легких крейсеров, 3 минных крейсеров и 6 миноносцев. ...Русская эскадра, посетившая Тулон, состояла из 5 кораблей: эскадренного броненосца II класса "Император Николай I", броненосных крейсеров "Адмирал Нахимов" и "Память Азова", бронепалубного крейсера "Рында" и канонерской лодки. Британский флот, в настоящее время дислоцированный в Средиземном море, существенно уступает объединенным эскадрам Франции и России". Далее автор настоятельно требовал увеличения военно-морского бюджета и ускорения работ по выполнению судостроительных программ с тем, чтобы удержаться на уровне "двухдержавного стандарта".

Не меньшую озабоченность продемонстрировал авторитетный военно-морской теоретик адмирал Филипп Коломб: "Мы только что избавились от заблуждения, что "первый удар" будет нанесен непосредственно по нашим берегам; теперь мы осознали, что "идеальный первый удар", который Франция сможет нам нанести при большем или меньшем содействии России, - это сокрушить наш ослабленный флот на Средиземном море". Брассея и Коломба на страницах печати активно поддерживали офицеры плавсостава.

К 1895 г. в Англии оформились три основных подхода к решению "средиземноморской проблемы". Первую группу, названную "Ла-маншской школой", возглавили лорд Томас Брассей и адмирал Филипп Коломб. Сторонники их точки зрения считали, что наращивание военного флота на Средиземном мое вызовет ответные аналогичные меры со стороны Франции и России и в конечном счете не приведет к кардинальным изменениям в пользу Англии в этом регионе. Поскольку Ламаншская эскадра могла бы в случае необходимости прибыть в Гибралтар через 4 дня, Брассей и Коломб не видели причин для беспокойства. В мирное время английский Средиземноморский флот вполне мог оставаться слабее французского. В данной ситуации флот в водах метрополии следовало рассматривать как резерв Средиземноморского флота и всемерно укреплять именно его.