Полк, к бою !

Продолжая идти вперед, 3-й батальон к полудню завязал бой за станцию Жидомля, но овладеть ею с ходу не смог. Не увенчалась успехом первоначальная попытка 1-го батальона взять деревню Жидомля. Под сильным артиллерийско-минометным огнем оба батальона залегли, стали окапываться.

По интенсивности и точности артиллерийско-минометного обстрела было ясно, что противник достаточно умело подготовил огневые рубежи. Да и оборудовать оборону тоже успел. На отдельных участках местности, особенно на скатах холмов, обращенных в нашу сторону, в бинокль были видны полнопрофильные и тщательно замаскированные траншеи. А активность пулеметной стрельбы свидетельствовала о том, что в обороне противника вполне достаточная плотность этого вида оружия.

Особенно свирепствовали фашистские пулеметы на железнодорожной станции Жидомля. Оттуда одновременно били несколько ручных и один крупнокалиберный пулемет. К тому же кирпичное двухэтажное здание станции заметно возвышалось над местностью. А это давало возможность фашистам просматривать с его чердака не только боевые порядки полка, но и глубокий наш тыл, корректировать огонь своей артиллерии.

Доложил по рации обстановку командиру дивизии.

- Что думаешь делать? - спросил он.

Я сказал, что все же попытаюсь взять железнодорожную станцию, чтобы лишить противника преимущества в наблюдении за нами. Прорвать же его оборону на всю ее глубину без должной подготовки самостоятельно полк не сможет.

Генерал-майор Гаспарян одобрил мое решение и дал два часа сроку для того, чтобы овладеть станцией. Тут же проинформировал меня, что решил ввести в бой 882-й стрелковый полк справа, в обход деревни Жидомля. Нашему же полку, с переходом батальонов 882-го стрелкового в наступление, предстояло атаковать противника еще и в деревне Жидомля и, овладев ею, идти на Гродно.

Далее командир дивизии сообщил, что 1420-й артполк без одного дивизиона он перенацеливает от меня на обеспечение ввода в бой 882-го стрелкового полка. Один же дивизион по-прежнему остается в моем распоряжении.

Я попытался было возразить, убедить комдива в том, чтобы он не забирал у меня весь артполк, мотивируя это тем, что оборона у противника здесь насыщена большим количеством огневых точек, выявлено и несколько его артиллерийских батарей. На что генерал сухо ответил, что перед дивизией тоже немало вражеских огневых точек и артбатарей, артиллерии же, кроме артполка, у него нет.

Делать нечего, приказ надо выполнять.

Вызвал к себе начальника артиллерии полка, попросил доложить, что же у нас останется с уходом 1420-го артполка. И вот раскладка: 13 минометов 82-мм калибра, 4 миномета батареи 120-мм и 2 76-мм орудия. Итого 19 единиц, плюс 11 122-мм гаубиц приданного полку артдивизиона.

Не густо. А ведь нами в обороне противника уже вскрыто и засечено около пятнадцати пулеметных гнезд, да ждущих своего часа будет не меньше. А артбатареи противника?

Выход один: придется подавлять огневые точки врага последовательно. Тут же распределили: артдивизиону начать с уничтожения огневых точек на станции, 76-мм орудия полка тоже выкатить на прямую наводку и бить из них по окнам второго этажа здания железнодорожной станции, слепить наблюдательные артиллерийские пункты противника. Огнем минрот и минометной батареи полка подавлять пулеметы справа и слева от станции. Артналет должен быть коротким, не больше пяти минут, но на максимальном режиме.

1-й батальон, как только откроют огонь орудия и минометы, помогает им из всех видов стрелкового оружия. 3-й же батальон броском устремляется вперед, ведя огонь на ходу по траншеям и окнам первого этажа станционного здания. После захвата станции занимает оборону в траншее врага и изготавливается к отражению его возможных контратак.

2-й батальон, с переходом в атаку 3-го, быстро занимает его бывший исходный рубеж в готовности по первому сигналу развить успех.

К 15.00 эта задача была доведена до всех командиров подразделений. Артиллеристы и минометчики еще пристреляли цели. Батальоны изготовились к бою.

По сигналу 3-й батальон пошел в атаку. И сразу же забушевал плотный и довольно точный заградительный огонь вражеской артиллерии, заговорили пулеметы и автоматы противника. Батальон, понеся потери, залег.

Повторная его атака была также безуспешной.

Да, противник сумел разгадать наш замысел и теперь сосредоточил по 3-му батальону огонь из всех видов оружия. Его бойцы начали окапываться.

О создавшейся обстановке доложил командиру дивизии. Выслушал в ответ довольно резкие нарекания в свой адрес. И приказ готовиться к дальнейшим действиям уже совместно с 882-м стрелковым полком.

Отдав распоряжение начальнику артиллерии готовить новый огневой налет по переднему краю обороны противника, уточнив комбатам задачу, решил еще раз переговорить с командиром дивизии о нецелесообразности ведения до наступления темноты боевых действий. Наблюдение за противником, активность его артиллерии, насыщенность обороны большим количеством пулеметов, в том числе и крупнокалиберных, значительная плотность пехоты в траншеях - все говорило о том, что фашисты будут и дальше драться упорно. К тому же у них за спиной находится довольно выгодный стратегический рубеж - река Неман, который враг так просто не оставит.

И еще. Восточнее Немана у противника сосредоточено немало различных складов и тыловых баз с большим количеством материальных средств вооружения, боеприпасов, горючего и продовольствия. Все это еще надо эвакуировать, переправить на западный берег. Вот почему гитлеровцы будут драться здесь, на ближних подступах к городу Гродно, до последнего.

Мои доводы генерал Гаспарян выслушал молча, не перебивая. Потом спросил:

- Так что же ты конкретно предлагаешь?

- Атаку засветло не проводить. Дать возможность командирам привести подразделения в порядок, накормить людей, предоставить личному составу небольшой отдых. А за это время подвезти больше снарядов, мин, гранат и патронов. Атаку же начать на рассвете, когда фашистов будет клонить ко сну.

Комдив, помолчав немного, все же сказал, как отрезал:

- Готовься к атаке!..

Прошло несколько минут после разговора с генералом Гаспаряном. Командиры 1-го и 3-го батальонов доложили, что к атаке готовы. Я ждал лишь доклада начальника артиллерии. А капитан В. Т. Власенко в это самое время громко вел с кем-то перебранку по телефону.

До начала огневого налета оставалось около пяти минут. Я подошел, тронул Власенко за плечо, показал на часы. Он бросил телефонную трубку и, досадливо раздувая ноздри, доложил:

- В минбатарее полка снарядами выведены из строя два миномета, оба расчета погибли. В минометных ротах первого и третьего батальонов осталось лишь по десять мин на ствол. Пытались подвезти боеприпасы к огневым позициям еще во время атаки станции, но обе повозки с минами попали под артналет и были разметаны.

Час от часу не легче!

Вдруг послышался голос радиста ефрейтора Кочеткова:

- Товарищ подполковник, вас комдив!

Я надел наушники. Услышал хрипловатый голос Исаака Гаспаровича:

- Хомуло, наш разговор был правильный. Будем действовать так, как ты говорил. Жди от меня радио.

От сердца сразу же отлегло. Ну и умница же этот генерал Гаспарян! Хоть и ругался, но, взвесив все "за" и "против", все же согласился со мной.

А как приятно подчиненному, когда с ним считаются старшие! Это развивает его инициативу, учит думать, взвешивать, глубоко анализировать обстановку и делать из нее правильные выводы. А без приобретения этих качеств нельзя стать полноценным командиром!

* * *

В 23.00 была получена радиограмма - боевое распоряжение командира дивизии. Полку приказывалось ночной атакой разгромить подразделения 1069-го гренадерского полка фашистов и овладеть деревней и железнодорожной станцией Жидомля. С рассветом развивать наступление в направлении разъезда 43-й километр. Готовность к действиям - 2.00 14.7. Начало атаки - дополнительным распоряжением.