Летчики на войне

Расположенный среди холмов на возвышенности гранитный охотничий замок, нацеленный на все румбы крупнокалиберными пулеметами, установленными вокруг высокой башни, таил в себе грозную опасность для низколетящих "илов" - так хищный зверь подстерегает добычу.

Штурмовики совершали на подходе к этой западне сложный маневр, поднимались повыше, и гитлеровцы оставались с носом.

15 августа из уст в уста передавался рассказ, похожий на легенду, о подвиге штурмовика Ивана Федоровича Нычкина. Смертельно раненный, он продолжал вести свой "ил", чтобы спасти жизнь воздушному стрелку. Последними усилиями перетянул линию фронта, и в минуту приземления жизнь ушла от него.

Фронтовики помнят мастера разведки В. П. Полякова - 10 августа он с И. А. Ширяевым обнаружил в тылу противника нашу рейдирующую танковую бригаду и установил с ней связь. Это было накануне его двухсотого вылета. Помнят счастливые лица истребителей: старшего лейтенанта В. П. Бородаевского - в один день он сбил два "фокке-вульфа", одиннадцатого и двенадцатого на своем счету; капитана Константина Соболева - его шестерка истребителей сражалась против двенадцати вражеских самолетов и уничтожила восемь; лейтенанта Павла Новожилова из 148-го авиаполка - мстя за гибель Геннадия Серебренникова, он добавил к своему счету еще двух гитлеровцев, а его однополчанин Владимир Щербина - одного сбитого противника. Ведущий группы Вадим Бузинов уничтожил тогда в одном бою и "юнкерс" и "фокке-вульф".

С торжеством встретили в полках воздушной армии августовский указ о присвоении звания Героя Советского Союза штурмовикам Ивану Башарину, Давиду Тавадзе, Василию Козловскому, Анатолию Соляникову, Дмитрию Никулину и Ивану Злыденному.

Не забылись вылет группы Ивана Башарина, когда он вместе с ведомыми с первого захода уничтожил переправу на Айвиексте; ночной полет двух экипажей 1-го Латышского ближнебомбардировочного полка (В. Рейзин - Г. Губарев, И. Волчков - А. Сапожников) сквозь стену зенитного огня и сплошную завесу лучей прожекторов. Раненые штурманы выводили самолеты на цель. За одними экипажами сразу появлялись другие, и всю ночь рвались на путях эшелоны с боеприпасами.

Не забылся полет старшего лейтенанта Николая Вульфа и лейтенанта Павла Эльвиха с важным заданием командования фронта. Днем 22 августа на немецком самолете "Гота-145" экипаж коммунистов В. И. Вульфа и П. Е. Эльвиха вылетел в район расположения штаба группировки войск противника в Прибалтике. Маршрут, измеряемый более чем 200 километрами, проходил над нашей и вражеской территорией, полет выполнялся на высоте 10-15 метров. Этот экипаж привез ценнейшие данные о противнике.

Вылеты авиации планировались в штабном документе под названием "Мадонская операция воздушной армии". Не все, конечно, летчики знали об этом документе, но все их вылеты составной частью входили в его заключительную часть. "Поддержанные бомбардировочно-штурмовыми ударами воздушной армии, части 10-й гвардейской и 3-й ударной армий к исходу дня 13.8.44 г. с боями вышли на рубеж Рули, Цисканы, Рубени и овладели крупным опорным пунктом обороны противника городом Мадона...

В этот же период частью своих сил 15-я воздушная принимала участие в боевых действиях 22-й армии в районе северо-восточнее Гостини при борьбе за овладение плацдармом на западном берегу реки Айвиексте, севернее Гостини".

Овладением Мадоны не закончилась операция. Войскам 2-го Прибалтийского фронта ставилась задача: наступая из района Мадоны на Ригу и частью сил на Дзербене, во второй половине августа уничтожить группировку противника.

Штаб воздушной армии направился в Мадону. Вражеская артиллерия еще продолжала бить по центру утопающего в зелени аккуратного беленького городка. Снаряды и бомбы разрывались на улицах и в садах. Осколки метили порой и фасад двухэтажного дома, занятого штабом, неподалеку догорали деревянные строения. Между тем с ЗИСов уже выгружались телеграфные аппараты, железные ящики с документами и пишущие машинки.

Сержант Александра Маслюк хлопотала возле аппаратов Бодо, монтируя на специальных столах блоки и агрегаты, закрепляла консоли для телеграфных лент. Их сразу заправила первоклассная связистка Марго Шахоян и приготовилась к передачам в штаб ВВС. С трудом втискивал в сарай зарядную станцию ее экипаж старший сержант Морозов, сержант Дроздов, ефрейтор Степанов, рядовой Щербак. Тянули провода к кроссу узла связи линейщики под командованием лейтенанта Ямщикова. Комендант штаба лейтенант Муравьев расставлял столы и стулья, прилаживал шторы для затемнения в комнатах, предназначенных для командующего и начальника штаба.

Генералы Науменко и Саковнин уже вселились сюда. Они с ходу углубились в документ, который только что принес майор М. Л. Кочуровский, - это была выписка из оперативной директивы штаба фронта о новом этапе наступательных действий в направлении Эргли.

В этом направлении 17 августа намечался прорыв обороны противника фронтальным ударом частей 10-й гвардейской, 3-й ударной и 22-й армий. Авиации ставилась задача максимальными силами поддержать войска с воздуха.

- Можно использовать полтысячи самолетов, - высказал свои соображения генерал Саковнин. - Главный инженер утром докладывал об окончании ремонта неисправных "илов" 225-й и 214-й дивизий, у Данилова дело тоже обстоит благополучно, так что пустим не менее 150 штурмовиков. Примерно столько же истребителей. Плюс 120 ночников, плюс три полка "пешек" дивизии Пушкина она успела облетать район{71}.

Начальник штаба продолжал:

- С Фатеевым успел переговорить, и он сразу дал команду разведывательным полкам удвоить усилия, чтобы засечь главные цели. Будет дополнительно планировать три - четыре группы "илов" для полетов на бреющем.

- Тишинов уже занялся прогнозом погоды на четвертую пятидневку. Вот-вот подъедет Казаков - уточним, сколько в наличии заправок и боекомплектов. По сводкам, с этим делом полный порядок, тыловики все время на ногах.

Карта с четко нанесенной на ней обстановкой подсказывала возможные направления ударов.

- Следовательно, не будем откладывать решение, - и командующий начал формулировать его.

К концу беседы подоспел генерал Сухачев. Здороваясь с ним, Науменко показал на директиву:

- Обсуждаем, Михаил Николаевич, познакомься.

Саковнин протянул сделанные карандашом черновые наметки использования авиации для поддержки войск фронта.

- Стало быть, наступление продолжается. Сколько дадут дней на подготовку к новому рывку? - спросил Сухачев, прочитав оба листка.

- От силы - три.

- Не густо, но так лучше. Не иссякнет боевой порыв.

- Когда будет приказ?

- К завтрашнему утру.

- В таком случае поеду сейчас в политотдел и редакцию. Потом поработаю в тылах. К рассвету возвращусь.

И Сухачев поспешил к выходу на небольшую улочку Мадоны, где к деревьям соседней усадьбы прижался его "виллис".

- В редакцию, - ответил он шоферу, вопросительно поднявшему на него глаза.

Сухачев решил поехать в первую очередь к газетчикам. Он любил их живое дело, глубоко вникал в работу редакции, поддерживал ее хорошие начинания, крепко был связан с нею. Не раз редактор слышал от него похвальные отзывы за ударный материал, мобилизующий бойцов во время операций, но бывало ругал, делал внушения, впрочем, без едких замечаний и подковырок.

Он хорошо знал армейских газетчиков. Не сомневался в организаторских способностях редактора Николая Орлова и его заместителя Алексея Гришина, был убежден в том, что коллектив редакции состоит из инициативных, напористых военных корреспондентов и каждый находится на своем месте: этот живой как ртуть завсегдатай КП авиационных полков и дивизий Василий Трубкин, степенный и неторопливый спецкор-очеркист Игорь Чекин, растущий фронтовой поэт, мастер броских газетных за-головков Владимир Алатырцев, неутомимый выдумщик, автор хлестких строк о гитлеровцах Михаил Геллер, искусный фоторепортер, пробивной, как все его собратья, Игорь Бессарабов.