Агент Зигзаг. Подлинная военная история Эдди Чапмена, любовника, предателя, героя и шпиона

Наконец, когда вечер подходил к концу, Чапмен заявил, что хочет написать прощальное письмо Фриде. Рид предложил переслать его через Лори Маршалла, который сможет передать его адресату. С письма была снята копия, и его тут же отправили Фриде. Само прощальное письмо до сих пор находится под грифом «Секретно», а сопроводительное письмо для Маршалла гласит: «До свидания, пока, я скоро вернусь к вам, в дом 35, — спасибо за твою доброту — пожалуйста, передай или перешли это письмо Фриде». Определенно, это письмо писал человек, не испытывающий страха за свою жизнь.

На следующий день Чапмен появился в местном подразделении Торговой палаты. Клерк принял фальшивые бумаги без возражений, заметив лишь, что судоходная компания уже прислала на «Ланкастер» одного помощника стюарда и что там явно не знают, что делают. Чапмену велели доложить о себе капитану судна и быть готовым к отплытию на следующий день. Они вернулись в отель, где Тус упаковал вещи Чапмена, включая два комплекта новенькой униформы стюарда и четырнадцать листков писчей бумаги, казавшейся совершенно чистой. После этого он обыскал вещи на предмет любых деталей, которые могли бы выдать Чапмена, — точно так же, как много месяцев назад это делал Преториус. Потом Чапмен отправился в доки — как писал Рид, «одетый как надо, с вещмешком через плечо».

Тус и Рид шли за ним на солидном расстоянии. Возможно, оно было даже слишком солидным, поскольку «каким-то образом, после нескольких миль утомительной прогулки по докам, Зигзаг исчез». Мгновение назад он шагал впереди с видом веселого морячка — и вдруг неожиданно скрылся из виду. Быть может, хорошенько все обдумав, Чапмен решил скрыться? С растущим волнением они обшаривали доки, но не могли найти ни Чапмена, ни, к своему величайшему раздражению, «Ланкастер». Наконец они бросили свои попытки и уныло побрели в отель. Они договорились встретиться с Эдди в «Адельфи», однако интуиция сродни женской подсказала Риду, что агент мог вернуться в свой собственный, менее комфортабельный отель: «Разумеется, Зигзаг был в баре, в компании проститутки».

Они решили не мешать Чапмену и тихонько удалились, давая ему завершить переговоры. Из «Адельфи» они позвонили в бар «Вашингтона», позвав к телефону Чапмена. Тот радостно доложил, что нашел судно, оставил вещи на борту и теперь должен вернуться туда к восьми утра. «Он не пожелал с нами ужинать, заявив, что занят», — деликатно сообщил в отчете Рид. Они договорились встретиться в номере Рида в «Адельфи» в девять вечера.

Рид с Тусом поужинали в отеле и незадолго до назначенного часа поднялись в просторный номер Рида. Открыв дверь, они обнаружили Чапмена: «Зигзаг каким-то образом ухитрился войти и теперь, развалившись на кровати, ждал ужин и пиво, которые заказал по телефону в мой номер». За несколько часов Чапмен умудрился еще раз продемонстрировать все те качества, что делали его великим мошенником, отличным шпионом и ненадежным партнером: написал любовное письмо матери своего ребенка, исчез, переспал с проституткой, влез в запертую комнату и воспользовался службой обслуживания в номерах за чужой счет. Как выяснилось, он к тому же украл у Рида позолоченные ножницы и пилку для ногтей, которые давно ему нравились. Именно это и предсказывал когда-то Янг: Чапмен будет выполнять свой долг, попутно с радостью обчищая ваши карманы.

Рид не мог заставить себя злиться. На самом деле все происходящее лишь усилило его привязанность к этому странному юноше, с которым он был знаком лишь восемь недель. «Зигзаг обладает способностью притягивать к себе людей. Безрассудный и пылкий, непостоянный и сентиментальный, при знакомстве он оказывается необычайно приятным человеком. Любому, кто знал его хотя бы короткое время, трудно описывать его беспристрастно и непредвзято. Невозможно поверить, что Зигзаг — человек с чудовищным прошлым. Грабежи и мошенничества, полное моральное разложение и статус „опасного преступника“, присвоенный ему Скотланд-Ярдом, — все это едва ли соответствует его сегодняшнему поведению».

Прошлое Эдди и вправду было чудовищным. Его последние действия были почти геройскими (с некоторыми оговорками). Однако будущее его оставалось туманным. В доке Чапмен, махнув рукой, поднялся по сходням на борт «Ланкастера», оставив Рида размышлять: «Дело Зигзага еще не окончено. Возможно, время покажет, что оно лишь начинается».

19

Красавчик Альбер

15 марта 1943 года «Ланкастер» вышел из Мерси, чтобы присоединиться к формируемому в Ирландском море конвою из сорока трех торговых судов, который должны были сопровождать три эсминца и четыре легких сторожевых корабля. Суда выстроились в кильватерную колонну, охрана пристроилась по бокам, впереди и позади конвоя — будто охотничьи собаки, что гонят стадо вперед, не забывая зорко высматривать хищников. Новому помощнику стюарда Хью Энсону велели найти себе койку у канониров, после чего явиться на доклад к капитану. Пока конвой направлялся к югу, Чапмен и Кирон тайком наскоро обсудили ситуацию. Капитан, «боясь влезть не в свое дело», тем не менее предложил взять на сохранение любое секретное оборудование и был весьма разочарован, получив всего лишь стопку обычных листков писчей бумаги. Он запер их в сейф, стараясь не оставить на бумаге отпечатков пальцев. Кирон объяснил Эдди, что будет относиться к нему как к любому другому члену экипажа, однако по пути тому следует время от времени демонстрировать свой буйный нрав, чтобы поддержать легенду о «плохом парне» и помочь объяснить команде его грядущее исчезновение в Лиссабоне.

Если, конечно, они доберутся до Лиссабона. В тот же день одинокий немецкий бомбардировщик, вынырнув из облаков, опорожнил над конвоем свои бомбовые отсеки, едва не попав в пятитысячетонный грузовой корабль, перевозивший взрывчатку и боеприпасы. Высоко в небе кружили «фокке-вульфы» — самолеты-разведчики. На всех лицах появилось тревожное ожидание. Чапмен обратил внимание, что члены команды спят полностью одетыми. Правда, времени для наблюдений у него было немного: Снеллгроув, старший стюард, тут же пристроил его к делу — скрести, мыть, подавать еду, словом, делать всю черную работу, что выпадает на долю новичка. Чапмен громко жаловался. Позже Снеллгроув вспоминал, что «большую часть времени Энсон страдал морской болезнью и был совершенно бесполезен в работе».

Тем же вечером, когда конвой вышел в Атлантику, Чапмена разбудил душераздирающий звук корабельной сирены. Это был сигнал тревоги. На палубе, пока он путался в спасательном жилете, его толкнуло воздушной волной от мощного взрыва. За ним последовал еще один. Два торговых корабля и танкер были охвачены огнем, и в свете языков пламени Чапмен различал темные силуэты остальных судов. Корабль с боеприпасами был поражен торпедой. Капитан Кирон заглушил двигатели, и лучи прожекторов заплясали в небе. Подлодки, похоже, опять ускользнули. Окна на мостике «Ланкастера» были разбиты, стекло усыпало палубу. Той ночью конвой больше не атаковали, однако заснуть Чапмен так и не смог.

Утром капитан Кирон сообщил, что конвой недосчитался семи судов, три из которых утонули в результате столкновений и повреждений, полученных от взрывов на корабле с боеприпасами. Чапмен прикинул, что эту информацию он сможет выгодно подать немцам в Лиссабоне: конечно, она лишь подтвердит известные им факты, но зато еще раз докажет, что он не теряет времени даром. С той же целью Эдди стал ежедневно делать пометки, фиксируя местоположение и курс судна. Поскольку немецкие самолеты-разведчики и так следили за конвоем, «от передачи врагу сведений о его местонахождении не будет никакого вреда». Капитан был согласен с этим и даже предложил Чапмену заглянуть в корабельный журнал, чтобы более точно представлять, где находится судно. Оставшимися чернилами для тайнописи Чапмен тщательно зафиксировал эти сведения на листе писчей бумаги.

Капитану Кирону нравилась его новая роль помощника агента. Однако остальной экипаж не знал, что делать с новым помощником стюарда. Слухи о тюремном прошлом Энсона быстро распространились по кораблю, и все решили, что он явно был «грабителем высшего класса». У него было много денег, портсигар с золотой монограммой и дорогие наручные часы. Как-то Энсон упомянул при матросах, что в Сохо у него было прозвище Полосатый, напоминающее о том времени, которое он провел в полосатой тюремной робе. Однако он был удивительно вежлив и культурен для преступника, на досуге читая «для удовольствия» книги на французском. «Кое-кто из экипажа был поражен его хорошим образованием, — позже сообщал Кирон. — Наш зенитчик выразил общее мнение, что Энсон — явно парень из хорошей семьи, пошедший по плохой дорожке». Однажды вечером Эдди поразил команду, объявив, что прямо сейчас, не сходя с места, он напишет стихотворение. Взяв карандаш и конверт, он засел за работу и вскоре был готов продекламировать результат. Стихотворение из восьми строк, сохранившееся в архивах МИ-5, явно получилось автобиографическим: в нем рассказывалась история Полосатого, который выживал в этой непростой жизни лишь благодаря собственной хитрости и имел массу подружек. Заканчивалось оно строчками: