Апостол Сергей. Повесть о Сергее Муравьеве-Апостоле

Если бы здесь, на площади перед собором, появился вдруг незнакомый офицер, в котором Сергей Муравьев и другие опознали царевича Константина! А ведь слух уже идет, что царевич ждет неподалеку, в местечке Брусилов. А ведь появление Ипполита оттуда, из столицы, да еще как раз во время клятвы, легко объяснить как чудо, благую весть, сигнал от настоящего царя!

Если бы так, эффект был бы в десять раз сильнее, чем от Катехизиса!

Знал ли о том Сергей Иванович? Знал, конечно. Но если б он был человеком, способным на такие спектакли, не ходил бы «задумчив, одинокий», жил бы спокойнее, веселее, основательнее, с членами тайных обществ встречался бы разве что за вином и картами и, наверное, кончил бы жизнь генералом или генерал-адъютантом… Генерал-адъютант Муравьев-Апостол. Звучит красиво.

Невозможно.

На следствии допытывались: «Подполковник Муравьев-Апостол во время возмущения какое принял на себя звание, как его именовали сообщники его?»

Ответ: «Звания никакого Муравьев не принимал. Это всему полку известно».

«Звание» — подразумевается вождь, генерал, диктатор, командующий, Апостол.

Но ведь Катехизис, молебен подняли солдатский дух?

31-го днем дух и без молебна высок! И 1 января не снизится: обряд не создал новой ситуации. Но вот второго, третьего… Однако второе и третье января еще далеко — в будущем году. Пока же звучит команда «В поход!», жители крестятся и благословляют солдатиков — около тысячи человек выходит из города по старинному тракту. Тысяча! Наполеон взял Францию с одной ротой; Гарибальди с тысячей уничтожит одно королевство и создаст другое. Сколько надо для России?

Фантастический 1826-й

«Одна рота увлечет полк…» Муравьев рассказывал офицерам о Риего: тот прошел через всю Испанию с тремя сотнями человек и восстановил конституцию, «а они с полком, чтобы не исполнили предприятия своего, тогда как все уже готово, и в особенности войско, которое очень недовольно…» [9]. Начать с Черниговского. Присоединяются Ахтырский и Александрийский гусарские, Алексапольский пехотный и 17-й егерский, а в корпусной квартире встретит их 8-я дивизия и Артиллерийская бригада… Члены Тайного общества, опираясь на бывших семеновских солдат, поднимают Тамбовский, Саратовский, Воронежский, Старооскольский, Кременчугский, Витебский, Курский полки. Провозглашают свободу и равенство.

На это уходит три дня нового года.

3 января. Весь 3-й корпус и другие части — не менее 60 000 человек — на стороне мятежников. Специальные гонцы мчатся в Тульчин, к штабу соседней 2-й армии. Хотя Пестеля и других важных деятелей нет, но скрытые сторонники, узнав про успех соседей, поднимают своих солдат. Офицеры, верные власти, расстреляны или заперты. 5-го числа захвачен штаб армии. Главнокомандующий, старик Витгенштейн, под арестом, начальник штаба армии генерал Киселев под домашним арестом, по ему предлагается возглавить революционную армию, готовую идти за ним. Киселев пока не решается.

Васильков, Брусилов, Белая Церковь, Поволочь, потом Житомир… Киев. «Овладев Киевом, далее действовать по обстоятельствам».

От Василькова до Киева 36 верст — один быстрый дневной бросок или два неторопливых перехода.

В Киеве весь гарнизон состоит только из двух батальонов 4-го корпуса и одного батальона 3-го корпуса, на который начальство «совершенно полагаться не могло».

7 января Киев взят после небольшого сражения. Три батальона не противодействуют армии. Эмиссары восставших несутся в Польшу, к южным военным поселениям, на Север. В Киеве — громадный митинг на Софийской площади. Бестужев-Рюмин зажигает войска восклицаниями о древних вольностях, о матери городов русских, о свободе, которая воссияет в первой столице Руси.

Слух о занятии Киева распространяется молниеносно и имеет ошеломляющее влияние на умы миллионов людей. Киевская типография печатает воззвания к народу, войску, дворянству. Объявляется временное правление армии. Провозглашаются основные цели: освобождение крестьян с землею, сокращение и облегчение солдатской службы, отмена военных поселений, конституция. Республиканцы-южане решают на Киевском совете, что пока нужно действовать именем монарха. Сухинов, Андреевич, еще некоторые Славяне оспаривают, угрожая «обратиться к черни», но остаются в меньшинстве.

Решающий довод на Совете: два клича — «Ура! Республика!» или «За нашим царем!» — какой вызовет больший отзыв у народа? Принимается присяга императору Константину. Петербургский правитель Николай под громкое «ура!» объявляется незаконным и низложенным.

Главнокомандующим особой революционной армией избирается Сергей Муравьев-Апостол. Командиром 3-го корпуса — Михаил Бестужев-Рюмин.

Бестужев-Рюмин: «Я с корпусом должен… идти на Москву, увлекая все встречающиеся войска. Пришед в Москву, я бы там устроил лагерь, чтобы иметь на всякий случай значительную силу под рукою… Муравьев назначен был ехать в Петербург, где наше общество вверило бы ему гвардию…»

Под Киевом — военный лагерь, которым управляют храбрейшие и неутомимые Соединенные славяне. Имена Борисовых, Сухинова, Андреевича, Горбачевского, Кузьмина, Щепиллы, еще вчера никому не ведомые, звучат по всей округе.

Январь. Корпус Бестужева-Рюмина стремительно движется к Москве. Крестьяне начинают зажигать усадьбы и брать землю, несмотря на призыв Киевского революционного правительства соблюдать спокойствие до полной победы. Генерал Витт, главнокомандующий южными поселениями, проникший еще год назад в некоторые замыслы южан и выдавший их властям, — генерал Витт в страхе объявляет, что всегда был другом Тайного общества и, разведывая планы заговорщиков, старался обмануть Петербург, вызнать о замыслах власти в интересах повстанцев. Витту не верят. Его действия контролирует полков-пик Василий Давыдов и другие офицеры-южане. Между тем вооруженные поселяне идут к Одессе, и граф Воронцов спасается на корабле — в Англию. Из Тираспольской крепости освобожден запертый четыре года назад майор Владимир Раевский, который берет начальство над 6-м корпусом и Бессарабией.

Первая же весть о восстании на Украине зажигает Польшу. Константин арестован по тайной просьбе южных эмиссаров. Польские войска занимают Варшаву и крепости, провозглашается полная независимость страны.

Кавказский корпус генерала Ермолова внимательно следит за событиями. Курьеры несутся из Киева в Тифлис и обратно. Ермолов не дает ясного ответа, но контролирует весь Закавказский край и в ответ на отчаянный призыв Петербурга двинуться через хребет на север отвечает с курьером, что войск дать не может ввиду персидской угрозы.

Николай I заседает с несколькими верными вельможами. В порту готов корабль, который увезет его с семьей в Пруссию.

Гвардия ненадежна. Заключенные по делу 14 декабря начинают кое о чем догадываться даже в казематах. Николай I ночью во дворце снова беседует с Пестелем, нащупывая пути для компромисса. Пестель требует «собрать Синод и Сенат, которые издадут два манифеста». Первый, от Синода, чтобы весь русский народ присягнул Временному революционному правительству, второй манифест, Сената, объяснит народу, что Временное правительство не намерено «присвоить себе власть» и собирается позже «вводить конституцию, дабы отвести подозрение, что директоры хотят себе присвоить власть». Кроме того, царь должен объявить всеобщую амнистию и созыв «Великого Собора», то есть Учредительного собрания.

Январь. Николай медлит, надеясь на верные войска, ждущие у Москвы южную армию. Бешеная контрпропаганда — о грабежах, бесчинстве бунтовщиков, оскорблениях религии и т. п.

Сергей Муравьев: «Имея 3-й корпус, хотели идти в Москву, где 2-й и 1-й корпуса по той же причине должны были присоединиться, с этими войсками принудить Сенат принять конституцию и созвать великий собор».