Мастейн. Автобиография в стиле хэви-метал (ЛП)

Со своими резкими, ящерицеподобными чертами и чувством юмора на уровне восьмиклассника Доминик не был самым привлекательным парнем в мире. Но когда он был рядом, не было недостатка в развлечениях. Если вы замечали, как Дом жует пачку жевательной резинки и спрашивали, нет ли у него еще, он отвечал примерно так:

“Да, погоди секунду”.

Затем он вытаскивал яичко из своих шорт, растягивал свою мошонку и добавлял:

“Только дай мне выбрить отсюда волосы”.

Доминик конфликторвал с каждым на Битве Титанов, но его основной мишенью был Марти. Когда Марти засыпал в аэропорту, Доминик рисовал свастику у него на лбу, особенно неприятные штуки, учитывая то, обстоятельство, что Марти был евреем. Зная любовь Марти к японской культуре, Доминик нацарапал слово “Поедатель Кошек” на приставке Game Boy, принадлежащей Марти. Я думал, что это было чертовски смешно, но по правде Марти был так разгневан, что решил дать ему отпор. Как только Доминик заснул в самолете, Марти вытащил алюминиевый чемодан Zero Halliburton из воздушного отсека для хранения вещей и написал на нем сверху:

“Внутри наркотики – пожалуйста, проверьте сами!”

Когда мы приземлились в Австралии, Доминик взял свой чемодан, но был слишком пьян или находился в таком сильном похмелье, что не мог заметить, что над его вещами совершили акт вандализма. Чтобы пройти таможню в тот день ему понадобилось чуть больше времени, чем обычно; когда он наконец появился, он дрожал как осиновый лист и по его телу стекал пот, он угрожал убить Марти, который не чувствовал ни малейшей вины.

Я и Макс Норманн у пульта в студии, построенной нами в Аризоне. Макс также выступил в роли продюсера на первых двух пластинках Оззи: ’Diary Of A Madman’ и ‘Blizzard Of Ozz’.

Фотография сделана Россом Халфином

“Вот тебе за то, что нарисовал чертову свастику у меня на голове!”

К концу турне мы все сговорились против Доминика. На последнем рейсе домой, когда мы сели в самолет, Доминик шел, пошатываясь по салону, будучи в стельку пьян и сразу отрубился в своем кресле, которое как назло, оказалось аккурат рядом с католическим священником. Не могу представить, что думал этот бедняга, наблюдая, как мы работаем над Домиником. По очереди с Шарпи мы раскрасили в черный цвет кончик носа Доминика, так что он выглядел как Чучело из Волшебника Страны Оз или жертва обморожения. Затем кто-то написал “666” на его щеках (я уверен, что преподобный нашел это занимательным). К тому времени, как работа была завершена, даже стюардессы присоединились к нам, предлагая воспользоваться их помадой, чтобы придать Доминику вид самой уродливой проститутки в мире.

Наконец, он проснулся и совершил одну из алкогольных прогулок от передней части самолета к туалету, находящемуся в задней. Шатаясь и издавая стоны, явно из-за большой степени дискомфорта, вызванного алкоголем, Доминик рванулся вперед, и как только он сделал это, мы услышали, как повсюду раздается смех. К тому времени, как он попал в туалет, пройдя мимо пары сотен пассажиров, самолет практически трясся в конвульсиях.

А затем смех прекратился.

Внезапно послышался звук шагов, все громче и громче - Доминик бежал из уборной, а его лицо было покрыто красной губной помадой и черными чернилами. Он остановился у моего места и наклонился ко мне.

“Хорошо, Мастейн, ты ублюдок” – сказал он. “Кто это сделал?”

Я пожал плечами, пытаясь подавить смех. “Не спрашивай меня. Я ничего не видел”.

Вместе с успехом пришло давление, и когда мы вошли в студию 6 января 1992-го года, чтобы записать 'Countdown To Extinction’, у нас не было никаких сомнений, что планка должна быть установлена еще выше. После того, как вы продали миллион копий, альбом меньшего масштаба был просто обречен на провал. Это всего лишь реальность музыкального бизнеса. Для меня это был весьма необычный период. Пэм была беременна нашим первым ребенком, и впервые я чувствовал себя так, словно достиг в своей жизни определенного баланса. Наш дом находился всего в паре кварталов от Энтерпрайз Студиос в Бербанке, где мы записывались, поэтому я мог просто ходить пешком на работу.

Для продюсирования 'Countdown To Extinction’ мы обратились к Максу Норману.

Макс работал ранее над пластинками Оззи Осборна – 'Diary Of Madman’ и ‘Blizzard Of Oz’, которые в свою очередь привели его к тому, чтобы приступить к микшированию ‘Rust In Peace'. Мы поладили с ним, пластинка получилась замечательной, поэтому я подумал, а почему просто не позволить Максу взять на себя контроль над 'Countdown'?

Менее чем через месяц после того, как мы вошли в студию, 11 февраля 1992 родился мой сын Джастис. Пэм и я сделали все, что могли, чтобы подготовиться к его рождению, но как и большинство молодых родителей мы были абсолютно неготовы. Не к фактическому рождению, а к его последствиям. Ну, вы знаете – к тому моменту, когда тебе разрешают забрать ребенка домой. Пэм перешла на смехотворно чистый режим диеты, занималась физическими упражнениями и употребляла пищевые добавки, поэтому была в боевой форме в день, когда у нее отошли воды. Она упорно отказывалась от обезболивающих и анестезии в течение долгого времени в больнице, пока, наконец, я не закричал: “Дорогая, пожалуйста, прими этот чертов Демерол! Если ты не примешь его, тогда я его сам приму”.

Упорство Пэм в этом вопросе было обусловлено в значительной степени тем, что ее мать Салли не раз хвасталась, что родила Пэм без всякой анестезии. Она превратила весь этот процесс в нечто героическое. Лишь спустя некоторое время, проведенное в больнице, наблюдая за тем, как Пэм кривится в муках, ее мать наконец признала, что возможно на самом деле в конце концов ей что-то дали.

“Например?”

“Я не знаю, Дейв. Это было так давно”. Она сделала паузу, оглянулась вокруг и в недоумении потерла нижнюю часть спины. “Я смутно помню какой-то укол в этом месте”.

“О, это просто замечательно, Салли. Они сделали вам эпидуральную анестезию”.

Пятнадцать минут спустя Пэм уже принимала волшебную иглу, и вскоре после этого Джастис появился на свет. На следующий день, пока я спал в кресле рядом с постелью Пэм, какой-то ребенок зашел в палату, чтобы доставить букет цветов. Перед тем как уйти, он сообщил мне, как остановился у стола медсестры и воскликнул: “Мэм, вы знаете, кто у вас там? Мегадэт!”

На что пожилая медсестра ответила: “О, нет, молодой человек. Это замечательная больница. У нас уже долгоое время нет никакой смертности”.

Правдивая история…

С наступлением апреля был оглашен приговор по делу Родни Кинга и за этим последовали беспорядки, всколыхнувшие весь Лос-Анджелес. Это было странное и сюрреалистичное время, с танками и национальной гвардией, выстроившимися вдоль улиц в течение нескольких дней подряд – я уже практически ожидал увидеть в любой момент выходящую из-за угла Сару Коннор, за которой по пятам следовал Терминатор.

Был введен в действие комендантский час, что подразумевало, что я буду работать по банковскому рабочему дню, с десяти утра до шести вечера. Хорошо подходит для семьи, особенно когда в доме появился новый ребенок, а жена находится в чрезвычайном стрессе и страдает от послеродовой депрессии; не слишком хорошее время для создания пластинки, в процесс создания которой обычно входит почти круглосуточное уделение времени.

Тем не менее, пластинка была готова в срок, и мы знали еще до ее выпуска, что сделали нечто особенное. Мы знали, что песни хороши, мы знали, что наша сыгранность хороша. Мы были плотными, быстрыми, громкими, возможно даже местами немного мелодичными. И трезвыми. Я уже говорил о трезовсти? Впервые за долгое время у нас была настоящая группа, со вкладом в написании песен от каждого из четырех участников.

Ник Менза предложил название альбома и большую часть стихов к заглавному треку, представляющему некое обвинение от уродливого племени “спортсменов”, наслаждающихся подготовленной охотой. Политические заявления были на протяжении всей пластинки, начиная с 'Architecture Of Aggression' (о войне в Персидском заливе) до 'Foreclosure Of A Dream', песни об экономических потрясениях, включающую знаменитый аудиофрагмент (“Читай По Губм”) президента Джорджа Г. В. Буша. Эта песня появилась как следствие разочарования Дэвида Эллефсона рейганомикой, когда семейная ферма в Миннесоте была лишена его права на пользование36. Кроме того были песни о моей борьбе с наркоманией (‘Skin Of My Teeth’), жестокостях тюрьмы (‘Captive Honour’) и последствиях войны (‘Ashes In Your Mouth’, ‘Symphony Of Destruction’).