Кровавое безумие Восточного фронта. Воспоминания пехотинца и артиллериста Вермахта

Разумеется, возникла необходимость соорудить шатер для театральных постановок. Щедрые американцы с этим согласились. С несколькими дельными ремесленниками в портовый лагерь отрядили грузовик. Там нашлось все необходимое для сооружения шатра: деревянный брус, доски, гвозди и болты, а также брезент. По эскизу нашего коменданта лагеря обер-лейтенанта и бывшего архитектора Арндта была разработана деревянная дощатая конструкция. И вот однажды в погожий летний день перед лагерем в высокой траве приступили к изготовлению всех элементов конструкции. А потом наступил день монтажа. Обер-лейтенант Арндт, уже в роли старшего прораба, бросил на эти работы много народу. Тот, кто не боялся высоты, монтировал широкие стропила, причем без помощи крана, а это было весьма непросто. Натянутые на доски и приколоченные к ним гвоздями полотнища брезента должны были выдер-

Редко заключенному лагеря для военнопленных выпадает подобное: я выполнял эскизы внутренней отделки виллы в Гавре на Рю де ля Марен, б с небольшим танцзалом и баром

жать даже бурю, так как лагерь располагался непосредственно на крутом берегу Атлантического океана. Весь театральный шатер был рассчитан на 150 человек, и его установили всего за неделю. Американцы сильно удивились чуду, сотворенному немцами из простых досок, гвоздей с помощью пил и молотков. Один американский офицер выразил нам похвалу, с явной подковыркой добавив, что, на всякий случай, нам и спичек доверять не стоит — мол, возьмете, да и чего доброго соорудите из них атомную бомбу.

Первые концерты в новом театральном помещении сочетались с небольшими выступлениями в духе скетчей, инсценировкой которых ведал Шорх Майер, режиссер киностудии UFA. Шорх Майер взял меня в театральную группу, и для меня началась совершенно новая жизнь: работа над сценической речью, жестикуляцией и т.д. Я подумал, что для моей будущей профессии архитектора-ландшафтника некоторые навыки актерского мастерства отнюдь не повредят, и с радостью согласился. С оркестром Хайнца Адриана и театральной труппой мы выступали с концертами повсюду, где были расквартированы части американской армии в Гавре. Перед этим реквизит погружался на машины, и мы отправлялись в путь. Мы, работники театра, выступали в паузах между исполнением музыкальных произведений с небольшими юмористическими сценками, срывая бурные аплодисменты. Я впервые испытал странное чувство стоять на сцене и видеть, как тебе восторженно рукоплещут зрители.

Наступила осень 1945 года, и я до сих пор не получил ни одной весточки из дома. И вот 15 января 1946 года мне пришла первая «почтовая открытка для военнопленного» от моих родителей, целых два месяца добиралась она до меня. Выяснилось, что родители получили мое известие, переданное через их ганноверских знакомых, и меня это очень обрадовало. Постепенно жизнь в лагере для военнопленных замирала, ВВС США постепенно покидали аэродром, и поползли слухи о скором освобождении из плена. 2 марта 1946 года лагерь был распущен. Со всеми вещами, с упакованными в вещмешок сигаретами, мылом и всем остальным нас отпустили на свободу. Мы по железной дороге проехали северную Францию, добрались до британской оккупационной зоны в Вееце на нижнем Рейне. На этот раз нас везли уже не в открытых вагонах для перевозки угля, а на пассажирском поезде. Возвращаясь домой, я размышлял о том, что мне выпало пережить в плену. Мне хотелось забыть все случившееся со мной в начале и ходе минувшей войны, вычеркнуть из памяти травмирующие события. И, надо сказать, последующие месяцы стали для меня не только очень насыщенными, но и поучительными, в значительной мере они приблизили меня к моей нынешней профессии. Каким-то образом месяцы, проведенные в плену, прибавили мне зрелости, в России все произошло бы по-другому, при условии, если бы там я вообще выжил.

В Вееце ответственность за эшелон с военнопленными взяла на себя британская армия, и нас отправили в тамошний военный лагерь. Нам не светило ничего хорошего, когда мы построились в три ряда и поставили перед собой вещевые мешки. Начался интенсивный досмотр нашего багажа британскими солдатами под присмотром офицера, перед которым мы должны были стоять навытяжку, однако это требование мы с каменными лицами единодушно проигнорировали. В конце концов в Гавре нам были выданы документы об освобождении из плена, и мы были свободными людьми. Англичане отобрали у нас практически все, в первую очередь, сигареты, табак и мыло. «Бедняжки англичане» сумели урвать для себя у бывших пленных «трофейных» сигарет и прочих полезных вещей. Насколько мерзко, грязно это выглядело.

Но и эта последняя досада миновала. На армейских грузовиках бывшие военнопленные разъехались по родным городам. 11 марта 1946 года я выбрался из английского военного грузовика у главного вокзала Дюссельдорфа и таким образом спустя полтора года ступил на родную землю, почувствовав себя наконец на самом деле свободным человеком. На трамвае я доехал по превращенным в руины улицам мимо сгоревших домов в район Графенберг. Меня переполняло чувство радости от встречи с родителями. Лишения последних месяцев войны превратили мать в худенькую, суетливую и запуганную женщину. Она, всхлипывая, без конца повторяла: «Я тебя дождалась, дождалась». Мой отец был глубоко тронут и переполненный счастьем подал мне свою искалеченную правую руку. Отец сумел оправиться от полученных во время бомбардировки Дюссельдорфа в ноябре 1944 года ранений, но локоть и запястье правой руки до сих пор не сгибались. От моего брата все еще не было никаких известий, позже Красный Крест сообщит нам, что он пропал без вести в Чехии. Моя мать на протяжении всей жизни так и не могла смириться с этой потерей.

Несмотря на прошедшие нелегкие годы, несмотря на страшную нужду, в нас пробудилось чувство радости, интереса к жизни, и мы вместе с отцом усердно взялись за возрождение нашей прежней фирмы садовопаркового оформления.

Содержание

Алоис Цвайгер. ПЕРЕЖИВШИЙ БЕЗУМИЕ..............5

Хельмут Нойенбуш. ЮНОСТЬ НА ВОСТОЧНОМ ФРОНТЕ.........................................113

Алоис Цвайгер, Хельмут Нойенбуш КРОВАВОЕ БЕЗУМИЕ ВОСТОЧНОГО ФРОНТА

Редактор Г. Пернавский Художественный редактор П. Волков Технический редактор В. Кулагина Компьютерная верстка Г. Ражикова Корректор Р. Гэдгильдиева

ООО «Яуза-пресс»

109439, г. Москва, Волгоградский пр-т, д. 120, корп. 2

Для корреспонденции:

127299, Москва, ул. Клары Цеткин, д. 18/5 Тел.: (495) 745-58-23

Подписано в печать с готовых диапозитивов 11.01.2009. Формат 84x108¹/₃₂- Гарнитура «Прагматика». Печать офсетная. Бумага тип. Уел. печ. л. 13,44.

Тираж 6000 экз. Заказ № 4932001

Отпечатано на ОАО “Нижполиграф”

603006, Нижний Новгород, ул. Варварская, 32.

Когда авторов этой книги отправили на Восточный фронт, они были абсолютно уверены в скорой победе Третьего Рейха. Убежденные нацисты, воспитанники Гитлерюгенда, они не сомневались в «военном гении фюрера» и собственном интеллектуальном превосходстве над «низшими расами». Они верили в выдающиеся умственные способности своих командиров, разумность и продуманность стратегии Вермахта...

Чудовищная реальность войны перевернула все их представления, разрушила все иллюзии и едва не свела с ума. Молодые солдаты с головой окунулись в кровавое Wahnsinn (безумие) Восточного фронта: бешеная ярость боев, сумасшедшая жестокость сослуживцев, больше похожая на буйное помешательство, истерическая храбрость и свойственная лишь душевнобольным нечувствительность к боли, одержимость навязчивым нацистским бредом, всеобщее помрачение ума... Посреди этой бойни, этой эпидемии фронтового бешенства чудом было не только выжить, но и сохранить душевное здоровье...