С малых высот

Один из болгар, оглядевшись вокруг, сказал, что здесь недалеко живет лесник и у него должна быть лодка. Он сам вызвался разыскать его.

Когда Тодор ушел, Иван вместе с другим солдатом, Вылко, развели костер и накормили Добрынина консервами.

За работой и заботами о друге они не заметили, как стемнело.

Наконец вернулся Тодор. Он объяснил, что домик нашел, а лесника нет. Наверно, его убили фашисты.

- А лодку пригнал? - спросил Пащенко. Утвердительно покачав головой, Тодор ответил:

- Нема лодка.

Пащенко удивился. Но Вылко, немного знавший русский язык, объяснил, что согласный кивок головой у болгар означает не "да", а "нет". И наоборот. Это разъяснение не успокоило советского летчика. Надо было что-то придумывать.

Сначала они попробовали вынести раненого на носилках, сделанных из жердей и шинели. Но из этого ничего не получилось. Попав на глубокое место, они вынуждены были вернуться.

- Без лодок или плота не обойтись, - сказал Пащенко. - И, подумав, предложил: - Слушай, Вылко, вы и Тодор оставайтесь с Ильей, а я пойду искать бревна для плота. Поняли? Видя, что болгары дрожат от холода, он не хотел, чтобы они из-за него и Ильи снова лезли в ледяную воду.

- Понял, - ответил Вылко и привычно качнул головой из стороны в сторону.

Пащенко через силу улыбнулся, сошел в воду и поплыл. Поиски материала для плота кончились для него печально. Когда он, выловив первое бревно, вытащил его на мель, ноги ему свела судорога. Летчик упал и потерял сознание.

Ивана случайно обнаружили два югославских партизана, которые проплывали здесь на рассвете. Заметив, что он еще дышит, они втащили его в лодку, растерли спиртом и влили в рот несколько капель своей водки - ракии.

Через некоторое время Пащенко пришел в сознание. Открыв глаза, очень удивился, увидев рядом незнакомых людей, опоясанных пулеметными лентами.

- Кто вы? - спросил встревоженный летчик.

- Серб, серб, партизан, - наперебой заговорили югославы.

- Братушки, тогда плывите вон туда, - попросил Иван, указав рукой в направлении островка,

Однако на острове никого не оказалось. "Куда же они ушли?" - ломал голову летчик. Собравшись с силами, он несколько раз окликнул их, но ему никто не отозвался.

Лишь после того, как югославские партизаны доставили Пащенко в нашу ближайшую пехотную часть, он узнал, что Добрынин жив. Болгарские друзья не бросили его и вынесли из леса. Теперь они все трое лежали в медсанбате, который находился в ближайшей деревне.

Летчик попросил и его проводить туда. Пехотинцы согласились. С большим трудом он дошел до деревни. И когда переступил порог дома, в котором размещалась санчасть, силы снова покинули его. Он потерял сознание.

Через несколько дней Иван Васильевич Пащенко вернулся в родной полк. Снова стал водить в бой грозные "илы", поддерживая с воздуха части болгарской армии, отражавшие атаки фашистов. А Илью Добрынина эвакуировали в тыл залечивать раны.

...Воины двух братских армий плечом к плечу сражались на последних рубежах, отделяющих нас от желанной победы. Они всегда были готовы прийти друг другу на помощь. Когда 4-й болгарский корпус попал однажды в тяжелое положение, командование 3-го Украинского фронта послало ему на выручку наш 133-й стрелковый корпус. И фашисты были разгромлены.

* * *

Наш аэродром расположен севернее города Капошвар, близ деревни Орци. Вдали уже виднеются белые вершины гор. Это южные отроги Альп. Как далеко мы ушли от родных равнин и лесов!

Вместе с частями болгарской армии мы громили фашистов в Южной Венгрии и на севере Югославии. А на других фронтах советские войска уже рвались к Берлину, Вене, Праге. До конца войны оставались считанные дни.

...Летчики сидят возле штабной землянки в ожидании очередного вылета. Примостившись на ящике, лейтенант Орлов читает "Горе от ума". Он очень любит эту бессмертную комедию Грибоедова. Часто в кругу друзей Петр, перефразируя стихи великого поэта, вдохновенно декламирует:

Вот отбомбишь, воротишься домой,

И дым Отечества нам сладок и приятен!

Лейтенанту Орлову всего двадцать два года. Но это уже опытный, закаленный воин. Недавно его приняли в партию.

Слышится команда: "По самолетам!"

Петр Орлов с сожалением закрывает книгу и отдает ее механику. Надев шлем, он по-юношески легко вскакивает на плоскость машины. А воздушный стрелок уже занял свое место в задней кабине.

Полку поставлена задача - нанести штурмовой удар по железнодорожному узлу Чаковец, расположенному в северной части Югославии. Воздушная разведка обнаружила там скопление вражеских эшелонов с войсками и техникой.

...Штурмовики, прикрываемые истребителями, точно вышли на цель. В этой группе находился и Петр Орлов. Построившись в круг, "илы" с пикирования начали штурмовать вражеские эшелоны, обрушивая на них бомбы и реактивные снаряды, поливая свинцом из пушек и пулеметов.

Зенитчики противника открыли сильный огонь. Вокруг штурмовиков заклубились разрывы снарядов. С каждой секундой этих черных клубков становилось все больше. Но ничто не могло сорвать атаку наших "летающих танков".

Во время второго захода в самолет Орлова угодил снаряд. Машина перестала слушаться летчика.

- Орлов, ты подбит... Можешь выйти из боя, - передал ему командир.

- Успею, товарищ командир. Мы еще повоюем, - ответил Петр.

В такой обстановке летчик, с разрешения командира, мог бы, конечно, выйти из боя и под прикрытием истребителей вернуться домой. Никто не упрекнул бы его за это.

А если он чувствовал, что не дотянет до аэродрома, ему разрешалось перелететь линию фронта и приземлиться в расположении своих войск. Но лейтенант Орлов не сделал ни того, ни другого. Он был настоящим бойцом. Бить фашистов, пока глаза видят землю, а руки способны управлять самолетом - вот его девиз. И он не вышел из боя, смело повел свой "ил" в очередную атаку.

Второй снаряд, пробив броню, разорвался в моторе. Штурмовик окутался черным дымом. Все летчики, находившиеся поблизости от Орлова, с волнением ожидали, какое он примет решение. В эфире наступила тишина.

- Петя, горишь! - крикнул кто-то, не выдержав. В этом возгласе прозвучала тревога за друга, просьба к нему подумать о своей молодой жизни. Ведь слишком много мы понесли жертв за годы войны. И как обидно было на пороге победы терять таких молодых ребят...

Возможно, Орлов и слышал тревожный голос друга. А может быть, и нет, если снаряд вывел из строя рацию. Но как бы то ни было он ничего не ответил. Мы видели только, как летчик энергично перевел свой горящий самолет в пикирование... Окутанный дымом штурмовик ринулся вниз, на станцию, и врезался в скопление вражеских эшелонов. Так коммунист Петр Орлов нанес по фашистам свой последний удар.

"Это он указал нам цель", - безмолвно решил каждый из нас. Словно подтверждая эту мысль, в наушниках прозвучала команда:

- В атаку! Добьем врага!

Долго наши "илы" носились над целью, подобно черным молниям. А внизу бушевало море огня. Фашистские эшелоны не ушли со станции.

...На аэродром мы вернулись без единого патрона и снаряда. Со стоянки шли усталые и злые. У меня в горле застрял комок горечи. Перед глазами все еще стояла картина героической гибели друга. Прощай, ясноглазый Петя! У тебя была душа поэта и сердце настоящего героя! Ведь нужны бездна мужества и любви к людям, чтобы совершить то, что сделал ты в один из последних дней войны.

...Вскоре наши войска заняли станцию Чаковец. На путях ее оказалось более десяти разбитых железнодорожных эшелонов с танками и артиллерией. А сколько там было уничтожено гитлеровцев!

Это произошло 3 апреля 1945 года. Вскоре мы узнали, что Петру Ивановичу Орлову, летчику-коммунисту, присвоено высокое звание Героя Советского Союза. Посмертно. За героизм и мужество, проявленные в боях с немецко-фашистскими оккупантами.

...Погожим майским утром 1945 года отгремели последние залпы войны. Наступил Великий День Победы, о котором мы мечтали все эти долгие годы. На землю пришел мир. Мы стояли под развернутым Знаменем полка и слушали приказ об окончании боевых действий. Над застывшим в торжественном молчании строем звучали слова о том, что Советская Армия с честью выполнила свой долг перед партией и народом, свою великую освободительную миссию.