Стальная гвардия

Закипела работа в войсках и штабах всех степеней. Командиры и бойцы с большим воодушевлением восприняли известие о выступлении на фронт, скрупулезно проверяли готовность танков и другой боевой техники к маршу. В частях и подразделениях прошли открытые партийные и комсомольские собрания с участием всего личного состава. На них можно было услышать высказывания о том, что пришла пора рассчитаться с гитлеровцами за все их злодеяния, беспощадно громить врага и неотступно гнать его со священной советской земли.

Вечером были получены директива Ставки и приказ командующего фронтом на перегруппировку армии. Через час я уже уточнил задачи командирам корпусов и армейских частей. Передовой отряд должен был немедленно выступить в район Проточное, занять там выгодный рубеж и обеспечить выход главных сил армии в назначенный район сосредоточения.

В 1.30 7 июля армия начала форсированный марш двумя эшелонами. В первом эшелоне двинулись 29-й и 18-й танковые корпуса. 5-й гвардейский Зимовниковский механизированный корпус составлял второй эшелон. Штаб армии следовал с главными силами. Такое построение на марше позволяло управлять армией и быстро развернуть наши танковые корпуса для нанесения мощного танкового удара с ходу.

Коротка июльская ночь. Казалось, и вовсе не было ее. Мало кто сумел вздремнуть. С рассветом связался по радио с командирами корпусов. Все в порядке! Колонны их частей идут размеренно и четко. Над колоннами армий в безоблачном небе барражируют наши истребители. Потом И. С. Конев говорил мне, что он и сам с самолета следил за продвижением наших колонн.

Уже в восемь часов утра становится жарко и пыльно, К полудню густая дорожная пыль поднялась на несколько метров, покрывая толстым серым слоем придорожные кусты, зреющие хлеба, танки и автомашины. Через серую завесу пыли едва просматривается багровый диск солнца.

На пути в деревнях женщины и дети с тревогой и надеждой смотрели вслед уходившим колоннам. В глазах у них слезы и немой вопрос: "Неужели и эти отступят?".

И каждый наш воин, глядя на людей, исстрадавшихся под игом оккупантов, мысленно отвечал: "Нет, мы не отступим. Не дадим вас в обиду. Прогоним фашистов. Видите, какая у нас могучая сила. Это идет стальная Советская гвардия!"

Нескончаемым потоком шли танки, самоходно-артиллерийские установки, тягачи с орудиями, бронетранспортеры, автомашины. От пыли и выхлопных газов почернели лица бойцов. Нестерпимо душно. Мучает жажда. Мокрые от пота гимнастерки липнут к телу.

Тяжелее всех механикам-водителям. Члены экипажей всячески старались облегчить их положение, периодически подменяли у рычагов, давали отдых на коротких остановках. Трудно им, но надо терпеть. Каждый час дорог.

И выдержали танкисты! Утром 8 июля главные силы армии после напряженного, изнурительного марша вышли в район юго-западнее Старого Оскола. Если считать, что наступивший день был потрачен на подтягивание тылов и окончательный выход частей в указанные им районы, то и с учетом этого времени армия за двое суток фактически преодолела 230-280 километров. Количество боевых машин, отставших по техническим причинам, исчислялось единицами, но и они после устранения неисправностей скоро возвратились в строй.

Это был первый опыт переброски танковой армии своим ходом на такое большое расстояние по пыльным дорогам, в жару. Он явился серьезной проверкой уровня подготовки инженерно-технического состава по обеспечению бронетанковой техники на марше.

День прошел в подготовке к боям. Экипажи и расчеты проверяли и приводили в порядок материальную часть, заправляли машины, чистили личное оружие. Командиры и штабы были заняты сбором сведений о районе предстоящих боевых действий и организовывали противовоздушную оборону. Штаб армии, разместившийся в селе Долгая Поляна, осуществлял контроль за исполнением отданных мною распоряжений.

В первом часу ночи 9 июля был получен боевой приказ - к исходу дня выйти в район Прохоровки в готовности вступить в сражение. Предстоял еще один, на этот раз 100-километровый марш. Новую задачу армия тоже с честью выполнила. Штаб армии подготовил все необходимые расчеты. Соединения и части, поднятые по тревоге, своевременно прошли рубежи регулирования и, несмотря на высокую запыленность воздуха, жару и усталость, точно в установленный срок заняли район на рубеже Веселый, Прохоровка в готовности к дальнейшим действиям.

* * *

10 июля 5-я гвардейская танковая армия вошла в состав Воронежского фронта. Меня срочно вызвали на КП командующего фронтом генерала армии Н. Ф. Ватутина, размещенный в районе Обояни. Здесь же находились представитель Ставки Верховного Главнокомандования Маршал Советского Союза Александр Михайлович Василевский, координировавший действия Воронежского и Юго-Западного фронтов, и начальник штаба фронта генерал-лейтенант Семен Павлович Иванов. Они тепло поздоровались со мной, а затем обстоятельно ориентировали меня в сложившейся обстановке на Воронежском фронте.

Уже шестой день войска отражали яростный натиск мощной группировки немецких войск в составе восьми танковых, одной моторизованной и пяти пехотных дивизий группы армий "Юг", возглавляемой уже известным нам по боям под Сталинградом генерал-фельдмаршалом Манштейном.

Противник перешел в общее наступление в шесть часов 5 июля из района севернее Белгорода, нанося главный удар на Обоянь, Курск силами 4-й танковой армии под командованием тоже нашего старого "знакомого" генерал-полковника Гота.

Оба эти генерала были в фаворе у Гитлера, и он, по-видимому, не сомневался в их успехе, тем более что войска Манштейна и Гота имели лучшие танковые соединения, в том числе цвет немецких бронетанковых сил - дивизии СС "Адольф Гитлер", "Райх", "Мертвая голова" и моторизованную дивизию "Великая Германия".

Наступлению главной ударной группировки противника содействовала ударом в северо-восточном направлении на Корочу оперативная группа "Кемпф", в составе которой действовал 3-й танковый корпус с частями усиления.

В ходе ожесточенных боев противнику ценой значительных потерь удалось продвинуться на обоянском направлении до 35 и корочанском - до 10 километров.

Командующий фронтом пригласил меня поближе к карте и, указывая карандашом на район Прохоровки, сказал:

- Не сумев прорваться к Курску через Обоянь, гитлеровцы, очевидно, решили перенести направление главного удара несколько восточнее, вдоль железной дороги на Прохоровку, Сюда стягиваются войска второго танкового корпуса СС, которые должны будут наступать на прохоровском направлении во взаимодействии с сорок восьмым танковым корпусом и танковыми соединениями группы "Кемпф". - Н. Ф. Ватутин взглянул на А. М. Василевского и потом, обращаясь ко мне, продолжал: - Так вот, Павел Алексеевич, мы решили противопоставить эсэсовским танковым дивизиям нашу танковую гвардию - нанести контрудар противнику пятой гвардейской танковой армией, усиленной еще двумя танковыми корпусами.

- Кстати, танковые дивизии немцев имеют новые тяжелые танки "тигр" и самоходные орудия "фердинанд". От них очень пострадала первая танковая армия Катукова. Знаете ли вы что-либо об этой технике и как думаете вести борьбу с ней? - спросил А. М. Василевский.

- Знаем, товарищ маршал. Их тактико-технические данные мы получили из штаба Степного фронта. Думали и над способами борьбы.

- Интересно! - заметил Н. Ф. Ватутин и кивнул мне: мол, продолжайте.

- Дело в том, что "тигры" и "фердинанды" имеют не только сильную лобовую броню, но мощную восьмидесятивосьмимиллиметровую пушку с большой дальностью прямого выстрела. В этом их преимущество перед нашими танками, вооруженными семидесятишестимиллиметровой пушкой. Успешная борьба с ними возможна лишь в условиях ближнего боя, с использованием более высокой маневренности танков Т-34 и ведения огня по бортовой броне тяжелых машин немцев.

- Образно говоря, идти в рукопашную схватку, брать их на абордаж, - сказал командующий фронтом и снова вернулся к разговору о предстоящем контрударе, в котором должны были принять участие также 1-я танковая, 6, 7 и 5-я гвардейские общевойсковые армии.